Одиннадцать - Эрик Бутаков

Что можно раскопать под дерьмом? Вот именно! В лучшем случае, просто яму! Её-то Ефим и выкопал!

– Глупо как-то получилось! – сам себя проинформировал Ефим, когда понял, что наклеечка не сработала! – А я-то размечтался! Один – ноль, Палыч, в твою!

– Однако, твоя жопа наклейку нашла! Только никому об этом не рассказывай!

– Тебя не спросил!

– Не рассказывай! Мой тебе совет!

– А какого хера я здесь тогда копал?

– Придумай чего-нибудь!

Ефим плюнул в выкопанную яму, собрал «инструменты» и пошел к друзьям!

– Ты чего там делал? – спросил Вова.

– Говно закапывал!

– Так долго?

– Его у меня много!

Вова хмыкнул:

– Что-то не срослось?

– Не спрашивай, лучше! Лучше скажи, что Ты придумал? – Ефим бросил топор и лопатку к остальному скарбу.

Вова пожал плечами:

– А чего здесь придумывать – идем вдоль обрыва, пока не найдем спуск.

– В какую сторону?

– Я думаю, на Запад, в верховья реки. Она же поднимается, значит, обрыв уменьшается! Логично?

– «Вот так же человек – рождается и умирает – логично?» – вспомнил Ефим старый анекдот. – Согласен. Пошли, короче! Идем на грозу!

Ефим поднял свои вещи, закинул их за спину и молча пошел навстречу непогоде, в верховья реки, на Запад, куда глаза глядят, подальше от этого места, лишь бы идти и не вспоминать, как он лопаточкой раскидывал своё дерьмо по всему кедровому стланику в тайной надежде найти… пачку «Marlboro»! (За двадцать девять рублей за пачку!)

Вова и Машка, собрав свою ношу, поспешили за ним.

Дождь бил в лицо! Часа через два, это случилось. И если честно говоря, и по-русски, то дождь не бил, а …уярил в лицо, да ещё с такой силой, что казалось, будто в каждой капле собрался стакан воды – не меньше! И вот это все… и в лицо! Ефим пёр, как танк, промокший до нитки и промерзший до костей! Но пёр, как танк! Пока не услышал свист позади себя. Ефим оглянулся.

Вова стоял метрах в ста позади, держал за руку промокшую Машку и показывал пальцем куда-то на скалу:

– Вы мимо прошли, товарищ! – улыбался Вова. – Лучшего места нам сегодня не найти!

Ефим посмотрел туда, куда показывал Вова.

В расщелине между скал чернела пещера. Плоский огромный камень, упавший сверху, зацепился за старую лиственницу и край скалы, образовав над пещерой некое подобие козырька. Сама пещера, насколько было видно с этого места, была «выстлана» «ковром» из рыжих иголок лиственницы, скопившихся здесь за множество лет. Место, и вправду, очень хорошее.

Ефим, не говоря ни слова, развернулся и пошел к пещере.

– Довольно приличная дырка! – оценил он. – Лишь бы камень не подмыло, а то этот булыган нам на шарабаны свалится!

– Если будем внутри – не свалится! – Вова под камнем распаковывал вещи – там не было дождя, было сухо.

– Ночуем здесь? – спросил Ефим.

– Естественно! – Вова же уже распаковал вещи.

Машка дрожала от холода.

– Раздевайся! – скомандовал Ефим. – И укутайся в одеяло – я дров нарублю!

Он взял топор и пошел рубить старые, сухие хлысты стланика и ещё одну «угнетенную» лиственницу рядом.

Когда в пещере трещит огонь, когда накаляются камни и каменные стены «дыры», как выразился Ефим, отдают тепло, да так, что парит сырая одежда, то стук дождя за пределами пещеры только умиляет слух и не пугает своей холодностью, сыростью и…. хрен знает чем ещё, короче – не пугают!

Но это романтика, для тех, кто лежит на диване с книжицей в руках. А в пещере…

Одежда и обувь, развешенная вокруг огня, воняет, когда парит. Огонь, сука, тоже едко дымит! Но и это не беда! А вот, жрать охота! Ну, да ладно, – главное, сверху не льёт, а одеяла и бараньи жилетки спасают от зяби.

Ребята, практически голые, сидели, укутавшись в них.

Вода закипала.

– Чай? – спросил Вова.

– Первым делом! Потом, разберемся! Вяленное мясо ещё есть?

Маша покопалась в мешке:

– Есть! Ещё много…. Но воняет уже.

– Ничего! С душком – тоже нормально.

– Кошка протухла! – сказал Вова.

– Выкини её! Только – с обрыва! А то на её запах падальщики налетят! А мне сегодня боксоваться – сил нет!

Вова вытянул из мешка за лапы тушку рыси, понюхал для верности (а чего было нюхать – вонь, как на помойке!), определился, что выкинуть надо, и вышел с ней «на улицу»!

– Маня, как ты насчет секса? – спросил Ефим, ломая о колено хворост.

– Положительно! – не задумываясь, ответила Маня.

– Я так и знал! – Ефим подбросил в огонь.

– А что? – поинтересовалась Маня.

– Да так – просто спросил!

– Нет, серьезно?

– Не искушай, старушка, я в печали!

– Издеваешься?

– Нет, Маша! Не издеваюсь! Я бы тоже не прочь – вот только молода ты больно!

– Другим это нравилось.

– Другие,… – и Ефим промолчал.

– В сырой земле лежат! – за него договорила Машка.

– Я этого не говорил! – заметил Ефим.

– Ты об этом думал.

– Откуда ты знаешь?

– Да-а! Не трудно догадаться.

– Догадливая ты моя…

– Короче, ты секса хочешь?

– Маня, я просто спросил – так сказать, языком болтаю!

– Ну и дурак!

Ефим рассмеялся:

– Терпи до дому, малышка. Немного осталось!

– А что насчет августа?

– Августа?

– Насчет августа ты говорил.

– Я говорил насчет августа?

– Говорил-говорил! Когда мне восемнадцать исполнится…

– Вот в августе и поговорим.

– А сегодня? Нет?

– Сегодня – нет! – Ефим посмотрел на Машу. – Прости, милая.

– Почему? – не унималась Маша.

– По кочану! Подрасти, дочка! Вырастишь – мы с тобой таких дел наворочаем! – пообещал Ефим.

Маша подумала минутку и заявила:

– А с чего ты решил, что я малолетка?

– Так ты же сама сказала! – Ефим сморщил лоб.

– А я наврала! Девушки всегда врут, сколько им лет! Ты же сам говорил, что девушки в «моем возрасте» не думают! А я – думаю! Так может мне не семнадцать? А? Если я наврала – согласишься?

Ефим деланно засмеялся (хорошая идея).

– А чем докажешь? Паспорт есть?

– Откуда? Промежность зато есть! – Маша, чувствовалось, начала шалить!

– И что она мне докажет?

– А всё! Хочешь узнать?

– Хочу! – Ефим криво улыбался.

– Пожалуйста! – Маша скинула одеяло и слегка раздвинула…

– Чего ссоритесь? – Вова вернулся «вовремя»!

Маша мгновенно прикрылась одеялом.

Ефим громко выдохнул через губы, обтер ладонью лицо!

– Да так – об личном разглагольствуем, – сказал он.

– О сексе, что ли?

– Ты угадал! – тут же вставила Машка.

– И чего надумали?

– Машке сколько лет? – спросил Вову Ефим.

– Года двадцать два, – почему-то ответил Володя, хотя он и слышал, что Машка заявляла, что ей семнадцать почти, восемнадцать – в августе будет.

– С чего ты взял? – не понял Ефим.

– А ты на неё посмотри! В семнадцать лет девчонки такие, что ли? Подумай сам: тридцать три, сорок четыре, двадцать два – всё в елочку, и делится на одиннадцать.

Ефим посмотрел на Машку.

– У вас, правда, в бассейне ничего не было?

– В каком бассейне, Ефим? Мы на эту тему уже, по-моему, определились!

– Тогда почему… Маня, тебе, правда, сколько лет?

– Четырнадцать!

– Не пизди! – вырвалось у Ефима.

– А чего тогда спрашиваешь?

Ефим завалился на спину:

– Идите вы…

– Я серьезно, ребята! Давайте отогреемся!

– С двумя? – Ефим поднял брови! (Но кто это заметит в полумраке пещеры?)

– А чего? Каждая девушка об этом мечтает! – Маша, видимо, не шутила. – Вы же тоже мечтаете с двумя… И у вас, я не сомневаюсь, уже это было!

Ефим вспомнил, как у него и с тремя было!

О чём вспомнил Володя – нам не известно.

Но Ефим ещё не верил своим ушам:

– Каждая?

– Конечно! – Маша в отблесках костра казалась прекрасной!

– И потом ты всем будешь рассказывать?

– Конечно! Пусть завидуют!

Костер потрескивал, одежда парила, стены грели, паузу заполнило неловкое молчание… Но гром хрястнул так близко, что…

– Раздевайся! – сказал Володя.

– Я давно раздета! – Маша скинула одеяло.

Её нагота в пещере… шум дождя извне… горячие, мерцающие угли… запах женской плоти, откуда ни возьмись… усталость, нервное напряжение, которое тут же всё сдуло!.. и только увеличенные картинки тех, кто был в пещере!

– Ну, двадцать два, так двадцать два! – Ефим резко поднялся.

– Не знаю, как насчет – двадцать! Но два – легко,… как минимум! – Вова стянул с себя сырой свитер!

– Налетайте, ребята! – Маша – стерва остроумная, красиво раскинула волосы и медленно опустилась на спину. – Смелее, милые мои! Я люблю Вас!

– «Вот, сука!» – подумал Ефим (А может быть, он это и прошептал?).

– А ты – сука! – сказал Володя.

– Конечно! – подтвердила Маша, и протянула руки к обоим! – Конечно! Быстрее!

Утром ливень кончился. Они свободно нашли спуск и спустились в лес к реке. На берегу разожгли костер и стали сушить дальше свои вещи, думая как переправиться… и вспоминая, что произошло! По берегу, по мягкой зеленой травке, они ходили босяком почти нагие (в набедренных повязках, а Машка с голыми (красивыми) грудями!) и улыбались, как балбесы, друг другу. У Машки были томные глаза.