Приключения Чиптомаки - Игорь Пронин

- Отпусти меня! - взмолился Гольто. - Посмотри, я стал сед, стар, я почти безумен, я не могу сам передвигаться!

- По суше трудно передвигаться, - согласился Зверь. - Под водой тебе было бы легче... Жаль, что тебя нет на берегу Лантика, ты мог бы встретить меня.

- Мы идем на берег вслед за твоей армией.

- Она мне больше не нужна. Зачем армия, если я уже победил?

- Но Салакуни, Абу-Салтан, Сумачако - все они хотят тебя остановить! - Гольто ухватился за эту мысль, стараясь выбраться из-под могучей воли Зверя, будто придавившей его собственную.

- Имена... Мне так же трудно в них разобраться, как тебе рассмотреть песчинки. Наверное, вы даже не успеете добраться до берега, еще так далеко... Что ж, я буду рад взглянуть на вас, когда буду вдыхать. Потом я выдохну.

Гольто закрутился, не понимая, где находится: на траве у костра? В озере, окруженный дохлой рыбой? В мрачной глубине Лантика, наблюдая за медленным, величественным подъемом Зверя?- Сколько пройдет времени между твоим вдохом и выдохом, Зверь?

- Этого я не могу знать. И это не важно... Ужаснись еще раз, думая о Смерти. Мне будет легче.

- Мне страшно...

- Не так! Ты боишься за свою жизнь, но это пустяки. Смерть придет для всех, она будет милосердной. Не знаю, сможешь ли ты почувствовать что-нибудь, умирая... Но во время моего вдоха вы все услышите дуновение Смерти.

- Если даже не успеем прийти на берег? - уточнил шерешенец.

- Все, все почувствуют это. Крылатые и покрытые листвой, рыбы и люди, жители пустынь и гор... Все. Все живое издаст крик ужаса, и мне станет легче, и начнется мое избавление, - Зверь будто бы вздохнул. - Скоро. Потом я выдохну...

- Мне страшно!

- Не бойся, этого мне не нужно. Мне хочется, чтобы ты ужасался Смерти, общей, для всех! - пояснило невидимое чудовище. - Такой ужас совсем не похож на тот страх, который испускает пожираемая рыба. Мне нужно чистое чувство, от него мне станет немного легче. Ну же!

- Я... Я больше не могу... - у Гольто кружилась голова, начиналось бесконечное падение. - Это убивает меня!

- Я поднимаюсь, - опять пообещал Зверь. - Осталось немного. Я принесу избавление себе, тебе, всем! После того, как я выдохну, никто не будет страдать. Придет Смерть. Посмотри же на нее, ужаснись!

И Гольто падал, падал куда-то назад, в бездонную яму. Он видел теперь мертвые пространства, по которым ветер перегонял тучи пыли и песка. Вся суша превратилась в пустыню, а берега мертвых морей покрылись соляной коркой. Юноша твердо, без малейшей надежды на ошибку знал, что не найдет здесь ни травинки, ни насекомого. Только мертвая материя царствовала здесь теперь, теперь и навсегда. Мир после выдоха Зверя принадлежал сам себе, никого не ждал и никуда не спешил. Он мог существовать, мог погибнуть, и не видел в этом никакой разницы.

- Отпусти меня!.. - застонал шерешенец. - Здесь нечем дышать, я умираю!

- Живи еще, - позволил зверь. - Не умирай прежде меня, Гольто. Приходи на берег, если успеешь, ты один говорил со мной. Ты имеешь право стоять ближе всех, когда я вдохну, чтобы выдохнуть.

Могучая воля чудовища разжала стальные пальцы, и Гольто выпал из них прямо к костру, едва не угодив в огонь. Ларимма встрепенулась, ухватила подопечного за ноги и оттащила в сторону.

- Ты куда, негодная женщина? - возмутился спросонок Чиптомака, пристроивший голову на пухлый зад Лариммы, а теперь стукнувшийся ей об утоптанную почву. - Опять за свое, и-эмма?! Вот я сейчас возьму палку...

- Тише ты, облезлый! - отмахнулась женщина. - Видишь, земляк мой во сне опять катается. Надо было его к носилкам привязать.

- А ты к нему не лезь, не лезь! - сонно бормотал старик. - Ишь, привыкла по ночам шляться...

Чиптомака уснул, а Ларимма оттащила юношу к носилкам и как могла примотала ему руки к доскам. Гольто молчал, печально разглядывая волосы своей сиделки. Закончив работу, Ларимма задумалась о чем-то, потом перехватила взгляд шерешенца.

- Нравятся мои волосы? - тихо спросила она.

- Там у тебя жучок ползает, - безразлично отозвался вор.

- Ну и что? - обиделась Ларимма. - У всех ползают!- Да ничего, пусть ползает. Недолго осталось, он тоже умрет. И я умру, и Чиптомака...

- Хорошо бы!

- И ты.

- Типун тебе на язык, дурак больной! - говорить о собственной смерти Ларимма не любила и считала дурной приметой. - Спи, а то будешь меня из-за ерунды, и говоришь всякие гадости!

Она отошла от него, возмущенно фыркая, пихнула ногой Чиптомаку и легла на то же место.

- Ты чего это дерешься-то? - старик едва мог прийти в себя от такой наглости. - Ты чего?!

- Ничего! - злобно ответила Ларимма. - Вот ты с мое за ним поухаживай, за этим придурком седым, а потом чевокай! Клади голову на место и спи, уже вставать скоро, а ты расчевокался!

Чиптомака задумчиво посмотрел на опять оказавшийся перед носом зад Лариммы. Следовало, конечно, хорошенько по нему врезать, но тогда уж не уснуть. Поразмыслив, старик решил перенести наказание на утро, опустил голову и мгновенно захрапел.

Гольто, слышавший весь разговор, даже заплакал от жалости к себе. Скоро все умрут, но каждый жучок, каждая женщина и каждый старик живут себе и ни о чем не подозревают, и только он вынужден каждую ночь ужасаться мертвому миру, умирать, оживать снова и ждать окончательного конца.

- Все из-за амулета! - вслух сказал он. - И зачем я его украл?

- Значит, не из-за амулета, - неожиданно ровным голосом заметил лежавший с открытыми глазами Салакуни. - Все из-за того, что ты вор. От этого все твои неприятности.

- Я больше не буду! - слезы катились и катились из глаз юноши. - Хочу, чтобы все было сном!

- Хоти, - позволил ему гигант. - И попробуй завтра хоть немного идти сам, лучше будешь ночью спать.

Шерешенец еще несколько раз хлюпнул носом, и наконец уснул по настоящему.

Глава девятая. Берега мутной Квилу.

1

Хозулуни жили и на северном, и на южном берегах Квилу от Мертвых островов неподалеку от устья до самых Верховий. Многочисленный, шумный народ выращивал злаки, пас коз, охотился в окрестных джунглях и даже ловил рыбу. Несмотря на обилие хищников в лесах, самые большие опасности таились в реке. Крокодилов порой становилось так много, что, согласно одной из песен, распеваемых лэпхо, богатырь Елекеча однажды перебежал с берега на берег по их спинам.

Вообще же Квилу пересекали только самые отчаянные головы - молодые удальцы-рыбари, диковатые охотники с Верховий, да еще вездесущие лэпхо. Эти бездельники с гуолями порой так надоедали, что ни одно селение не желало их принять на ночь, предоставив еду, крышу и женщину. Вот и приходилось странствующим певцам брести к перекатам - в жаркое время года, когда река мелела, или даже воровать лодки. Несколько раз меняли берега и Салакуни, и Чиптомака, чем очень гордились.