Добро пожаловать в логово змей - Confessions of love

крайней мере, не при гостье. Стоун теперь, наверное, думает обо мне невесть что.

Стоило мне вспомнить о девчонке, как я тут же заслышал ее запыхавшийся звонкий голосок.

— Себастьян!

Брюнетка схватила меня за руку, в попытке остановить. Это прикосновение…непроизвольно промурашило все тело. Я остановился, как вкопанный, исступленно глядя на нее.

— Прости. Ты не должна была этого видеть. — ответил, все еще тяжело дыша. — Мне жаль, что так вышло.

Эва подошла ближе, собираясь уже убрать свою ладонь. Но я вцепился в нее, как в свой единственный шанс почувствовать хоть какой-то свет в своей мрачной жизни. Девушка вздрогнула, но руку не отняла.

— Не переживай за это, Себастьян. — тихо проговорила она. — Ты ни в чем не виноват. Здесь я тебя полностью поддерживаю.

— Правда? — мой голос казался чужим самому себе.

— Да.

Наверное, надломился от осознания, что девчонка может быть на моей стороне.

Не похоже на нее.

Теплый ветер поколыхал ее темные длинные волосы, разнося вокруг меня знакомый цветочный аромат.

— Я хотела спросить… Но не уверена, что сейчас лучшее время. — сконфуженно опустила глаза Стоун.

— Спрашивай. — все, что угодно, лишь бы забыть об этом старом козле.

Слизеринка набрала в грудь побольше воздуха, решаясь. И опустила взгляд на наши сомкнутые ладони. Я понял, что держу ее уже неприлично долго. Пришлось нехотя выпустить.

— Извини, если это не мое дело. Но где ваши родители?

В груди больно кольнуло. Явно не этих вопросов ждал мой воспаленный мозг. Я тяжело вздохнул, вспоминая беззаботные деньки вместе с маленькой Анной, мамой и папой. Как мы могли летними ночами напролет находиться в походах, расстилая кухонную огромную скатерть, и любоваться на яркие звезды в ночной тьме. Сидя в гостиной вчетвером, уплетать мамин вишневый пирог. А отец рассказывал нам с сестрой свои глупые шутки, веселя до колик в животе. Весь диван непременно оказывался в крошках, и мать нарочно пристыдила бы его при своих детях. А потом целовала в голову каждого из нас.

Ох.

— Наши родители погибли, когда нам было 8 лет. Наверное, благодаря этому я отчетливо помню их. Каждую улыбку и морщинку на лице. — я слегка одернул себя, предаваясь приятным воспоминаниям. — Отец с матерью были профессорами. Почти все время бодрствования проводили в библиотеке в подвале, уткнувшись носами в книги. Мы с Анной были наверху, когда это случилось. Услышали внезапный грохот и побежали вниз по лестнице, но было слишком поздно. Родители рухнули на пол. Неисправность лампы в подвале привела к тому, что комната наполнилась неопределяемым токсином. Мы были беспомощны. У нас еще не было магии.

Эва слушала, не перебивая. Ее взгляд сменился с недоуменного на сочувствующий. Девушка неловко закусила губу, не зная, что ответить на это. А я продолжал. Впервые, за такое долгое время мне посчастливилось высказаться кому-то.

— Они были преданы своему делу. Их считали оптимистичными, непредубежденными и стремящимися к большему знанию.

— Черты, которые ты перенял у своих родителей в совершенстве. — слабо улыбнулась Стоун, нервно теребя себя за пальцы.

Я грустно хмыкнул, подмечая этот милый комплимент.

— После этой трагедии, брат отца, дядя Соломон, взял над нами опекунство. И все бы ничего. Да только после проклятия Анны он стал еще более невыносимым. Как ты, вероятно, успела заметить.

Говоря все это, я не спускал глаз с девчонки. Казалось, будто она смотрит мне в саму душу своими черными зрачками. И, возможно, сочувствует. Не находилось слов, чтобы описать мое нынешнее состояние… Гнев, возмущение, печаль. Я просто…поник.

— Ах, если бы он только позволил мне…

Девушка осторожно подошла ко мне вплотную и поднялась на цыпочки, обвивая руками за шею. Я стоял и не двигался, пытаясь осознать ее порыв. Она совершенно сбила с толку. Слизеринка мягко привлекла меня в свои объятия. Держала некрепко, но по заботливому. В душе разлилось нежданное тепло, отдаваясь покалываниями на кончиках пальцев.

Легкий ветерок колыхал наши мантии, пока мы несмело прижимались друг к другу. Тепло ее тела заставило почувствовать себя так, словно я находился дома. И это было настолько правильным и приятным, что все мысли о плохом моментально улетучились.

И я наконец позволил себе обнять девушку в ответ, смиренно опуская свои ладони на ее тонкую талию. Наши горячие щеки встретились друг с другом, продолжая подавать электрические разряды по коже от прикосновения. Я боялся пошевелиться, или сделать какое-нибудь неправильное действие, чтобы не спугнуть ее. Растянуть этот миг на подольше.

— Дай мне бутылек, Себастьян. — прошептала Эва мне на ухо, обжигая своим дыханием.

— Что? Зачем? — голова закружилась от ее прекрасного аромата, ударившего в нос при таком близком контакте.

Я потерялся в моменте, слабо соображая, чего хочет Стоун.

— Не волнуйся, я все устрою. — заверила брюнетка, бесцеремонно засовывая руку в мою дорожную сумку.

Покопавшись там недолго, она извлекла заветный флакончик. Затем мягко разомкнула затянувшиеся объятия.

— Ты отнесешь его Анне? — подозрительно спросил я, выгнув бровь.

— Да, аккуратно. Соломон ничего не узнает. Мы должны попробовать.

То, что девчонка встала на мою сторону, придало мне неописуемого воодушевления. Я поспешно порылся в сумке, вынимая оттуда сверток.

— Не забудь рецепт, следуйте ему четко. — я заботливо вложил в ее ладонь инструкцию от Эверлин. — И спасибо тебе!

— Я ведь обещала помочь. — слизеринка тепло подмигнула, забирая лекарство с запиской. — А ты стой и жди меня здесь.

С этими словами, Стоун спрятала вещи к себе в укромное место и, не теряя ни минуты, бросилась в сторону моего дома.

13. Скованные одной цепью.

— Что-то ты долго, — обеспокоенно проговорил Себастьян, как только завидел меня на горизонте. — Как все прошло?

Я шла не торопясь, чтобы максимально не привлекать ненужного внимания. Парень подошел ближе, томясь в нетерпении.

— Все сделано в лучшем виде, — довольно отозвалась я, ликующе хлопая в ладоши. — Соломон вышел, когда я проникла внутрь. Мы сделали все по рецепту, немного поболтали с Анной. Я убедилась, что все в порядке и ушла. Вечером будем ждать от нее сову.

Сэллоу шумно выдохнул, облегченно потирая переносицу. Наконец-то