Исход - Кейт Стюарт

празднество идет полным ходом, гулкое жужжание возобновляется, но светлячки начинают исчезать.

– Подожди! – кричу я, встретившись взглядом с огненными глазами, которые вскоре начинают меркнуть в темноте. – Не оставляй меня!

Листья снова вздымаются, мешая обзору, а двери за спиной разлетаются в щепки.

Скрючившись в постели, я рыдаю, закрыв лицо руками, не в силах унять невыносимое жжение в груди. Из меня вырывается душераздирающий крик, а слезы заливают щеки, пока сердце вопит, умоляя о передышке.

Передышке, которая так и не случается.

Это нескончаемое чувство потери, невообразимая боль… она не тускнеет, и я знаю, что не померкнет и в будущем. Я безудержно плачу, не веря, что когда-то считала даром способность запоминать ярко сны.

Это отнюдь не так.

Только что я была там, с ними. Они находились рядом, совсем близко.

Тяжело дыша и задыхаясь, я хватаюсь за простыни и кричу в отчаянии, пытаясь развеять туман. Замечаю предмет, висящий на двери, который надо мной насмехается и проклинает. Откинув одеяло, вскакиваю с кровати, расстегиваю сумку и срываю с двери платье. Меня подстегивает агония, когда я сжимаю пальцами кружево. Чувствую удовлетворение, только когда слышу, как рвется ткань, как легко она поддается. Оседаю на пол, разрывая платье. Каждый разрыв приносит своего рода утешение, беспомощность покидает меня. Сейчас я могу освободиться от того, что меня тяготит. Сейчас я могу освободиться, чтобы оказаться рядом с ними.

Сейчас я понимаю, что никогда не буду там.

Когда я уничтожаю свое подвенечное платье, спустя секунду меня осеняет.

Я никогда не освобожусь.

Пока мне снятся эти сны, пока эти сны могут меня уничтожить, я никогда не освобожусь. Смотря на порванное платье в руках, я зарываюсь в него лицом и приглушенно издаю поверженный крик. Я могла бы попытаться дать этому поступку тысячи объяснений, но могу сделать только один вывод. Я оплакиваю будущее, о котором больше не позволю себе мечтать.

Пока я храню наши общие тайны, пока мои вопросы остаются без ответов, пока мое сердце продолжает биться, я только сильнее теряюсь в паутине собственной лжи. В полном отчаянии я смотрю в никуда, а мое сердце отказывается хоть на миг отпускать прошлое. Не знаю, как долго сижу так в доказательстве своего краха, но теряюсь между сном и реальностью, собираясь прочувствовать каждый отголосок прошлого.

Звук открывающейся двери и знакомый окликающий по имени голос заставляют меня вскочить на ноги, спешно засунуть испорченное платье обратно в мешок для хранения одежды, а потом закинуть его в шкаф. Я годами пыталась объяснить эти сны. Годами отвергала свои чувства, упорядочивала их, прятала, говоря себе, что однажды понимание и утешение придут. Годами обещала себе, что однажды эти объяснения и аргументы позволят мне примириться с прошлым и приведут к некоему подобию спасения.

Но это неправда, и время тому доказательство.

И поэтому, когда мой жених распахивает дверь в спальню и видит останки пустых, невыполненных обещаний, я делаю единственное, на что еще способна, – перестаю врать нам обоим.

Глава 27

Время не летит – во всяком случае, для меня. Оно приходит и уходит между моментами, которые я хочу помнить, и минутами, которые мечтаю забыть. Скорость потока изворотлива, особенно между прошлым и настоящим. Мне пришлось соблюдать осторожность, потому что я запросто могла застрять среди мгновений, которые романтизировала, и жестокой реальностью. Когда я покинула Трипл-Фоллс, все обстояло именно так.

Я не сразу осознала, насколько заблуждалась тогда и как мной манипулировали. Через несколько лет после отъезда я разозлилась до такой степени, что вынудила себя посмотреть в лицо истязающей правде.

Сколько бы те мужчины ни заявляли, что заботятся обо мне, они использовали меня самым непозволительным способом.

Я не должна была предоставлять им такую власть над собой.

Я должна была быть сильнее.

Должна была отчаянно сражаться за себя и достойное будущее.

Не должна была позволять им держать от меня все в тайне.

Женщина во мне и по сей день высмеивает девушку, которую я порой вижу в своем отражении.

Обидно, что я по-прежнему очень часто вижу сны о них, пробираюсь сквозь наши воспоминания, которые только способствуют поддержанию мною же созданной тюрьмы. Ненавижу, что в часы бодрствования я достаточно умна, чтобы железной рукой управлять собственной жизнью, а когда мне снятся эти мужчины, слишком слаба, чтобы заставить себя выразить им недовольство за совершенные против меня преступления, как следовало бы.

Гнев должен возобладать, но этого не происходит. Никогда.

Большинство людей скорбит, чтобы жить дальше, а я знаю, что плачу во сне, дабы сберечь свои воспоминания. И они возвращаются, способствуя разрушению мира, который изо дня в день пытаюсь возродить. Но это иной мир и был таким с тех пор, как я уехала. На протяжении многих лет я упорно сражалась, чтобы вернуть самоуважение, а ночами вынуждена была идти на поводу прихотей своего сердца.

В этой битве я сражаюсь с момента отъезда.

В войне, которую проиграла вчера ночью.

Поэтому сегодня я позволю себе плыть по течению, позволю этому потоку меня захватить. Я буду жить прошлым, выложу воспоминания, всячески стараясь не отпускать грехи тем, кто этого недостоин.

Но этот проигрыш гасит мой прогресс. Это всегда проигрыш.

Потому что, как бы сильно я ни обижалась на них, мне повезло так, как везет немногим.

Меня любили так, как любят немногих.

Эта любовь навсегда изменила меня.

Остановившись на окраине города, выхожу из машины на леденящий ветер. Небо затянуто серыми тучами, под ботинками хрустит гравий, я иду ко входу у подножия небольшого холма.

Хотя моя время здесь ограничено, я сознательно саботировала свое будущее так, что мне совершенно некуда отправиться, как только я уеду отсюда. Именно на пути в Трипл-Фоллс я поняла, что направление у меня всегда будет прямо противоположным. Даже с достигнутыми целевыми ориентирами, с жизнью, которую вынуждена проживать, в глубине души с печалью думаю, что лучшие годы уже прошли. Когда я жила здесь несколько лет назад, мне постоянно снилось будущее. Теперь же моя цель – замедлить время и сосредоточиться на том, что будет потом.

Все, что у меня от них осталось, – обрывки проведенного вместе времени. Я поняла, что случившегося здесь в те месяцы хватило, чтобы запереть мое сердце на замок. И мне не дает покоя битва в голове, моя непоколебимая верность, которая отказывается забывать, хотя остальная часть меня умоляет о свободе.

И сейчас, заходя на небольшое кладбище, в двух шагах от правды чувствую истинное бремя наших совместных ошибок. О моем прибытии оповещает скрип железных