Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ - Симон Шноль

Фрагмент этой статьи В. Д. Есакова: «...29 июня следователь Хват пересмотрел изъятые при обысках Вавилова материалы и за десять дней до вынесения приговора (9 июля 1941 г.) подписал один из самых чудовищных актов в истории мировой науки — постановление: «Уничтожить, как не имеющие ценности: 1. Черновые материалы ВАВИЛОВА Н. И. по заграничным поездкам в Абиссинию, США, Англию, Японию и другие страны. Всего в 92 папках. 2. Записных книжек и блокнотов с различными записями — 90 штук». Всего в этом преступном постановлении 26 пунктов, в них перечислены разные документы и материалы, не содержавшие никакого подтверждения предъявленного обвинения, но приведенные два — важнейшие. В изъятых папках находились бесценные сведения и аналитические оценки растительных возможностей и богатств всего человечества, зафиксированные и осмысленные самым прозорливым из занимавшихся этими вопросами специалистом. В записных книжках, представлявших, главным образом, путевые дневники, был запечатлен образ межвоенного мира глазами великого натуралиста. В них содержались ботанико-агро- номические, полеводческие, этнографические, археологические и иные наблюдения, записи о встречах с множеством людей, кроме выше названных стран, во Франции, Германии, Голландии, Швеции, Дании, Испании, Италии, Греции, Корее, Западном Китае, Афганистане, Французском Сомали, Алжире, Тунисе, Марокко, Иране, Сирии, Палестине, Трансиорда- нии, Эритрее, Мексике, Гватемале, Перу, Боливии, Эквадоре, Чили, Аргентине, Уругвае, Бразилии и на Кубе, где Вавилов побывал в 1913-1933 гг., а также сведения о поездках по многим регионам СССР, совершавшихся параллельно заграничным путешествиям, и особенно в последние семь лет перед арестом. Уничтожение по распоряжению старшего лейтенанта госбезопасности многолетних трудов выдающегося ученого свидетельствует о полном параличе власти в СССР в первые недели после начала войны и об абсолютном произволе сотрудников карательных органов. * * * Третье -АльтшулерБ.Л., Вавилов Ю. Н. Открытое письма академику И. Р. Ша- фаревичу. http://www.ihst.rU/projects/sohist/news/2007/l 27.htm Это - письмо Б. Л. Альтшулера и Ю. Н. Вавилова (младшего сына Николя Ивановича) об обстоятельствах смерти 4 февраля 1946 г. старшего сына Николая Ивановича - Олега. Олег погиб в горах Кавказа в альпинистской экспедиции, при обстоятельствах, дающих основание говорить о его убийстве по заданию «компетентных органов». Олегу было 27 лет. Он первый установил дату смерти отца в Саратовской тюрьме и не скрывал своих чувств по отношению к убийцам отца.

Открытое письмо академику И. Р. Шафаревичу 27 января 2007 г. Математический институт им. В. А. Стеклова РАН, 119991, Москва, ул. Губкина, д. 8 Уважаемый Игорь Ростиславович, Одно из самых страшных преступлений сталинизма — уничтожение великого русского ученого Николая Ивановича Вавилова, 120-летний юбилей которого в ноябре с. г. будет широко отмечаться в России и в других странах. Об этом преступлении написано немало, изучены архивы НКВД, изданы книги. Однако остались еще нераскрытыми некоторые мрачные страницы этой трагедии. Среди них - загадочная гибель в горах Кавказа 4 февраля 1946 г. сотрудника Физического института им. П. Н. Лебедева АН СССР (ФИАНа) 27-летнего Олега Вавилова - старшего сына Николая Ивановича и брата одного из авторов этого письма (Ю. Н. Вавилова). Летом 2006 г. скончалась жена Олега Лидия Васильевна Курносова, в течение 60 лет работавшая в ФИАНе, которая тогда, в 1946 г. нашла тело Олега в горах через 4 месяца после его исчезновения - уникальный случай в истории альпинизма. В свидетельстве о смерти Олега, полученном тогда же Л. В. Курно- совой, о причине смерти говорится: «справа в височной области рана размером с лопатку ледоруба». Есть и другие указания на то, что Олег Вавилов был убит. Л. В. Курносова в течение десятилетий, с 1942 г., была близким другом известного физика-атомщика Л. В. Альтшулера - отца второго автора данного письма (Б.Л.Альтшулера). Также с того же времени она была другом, а затем и коллегой по ФИАНу, академика В. Л. Шнзбурга, лауреата Нобелевской премии по физике 2003 г. В некрологе Л. В. Курносовой в «Успехах физических наук» (№9, т. 176, 2006) сказано, что «ее муж, Олег Вавилов, поехавший после защиты диссертации на Кавказ, погиб там при невыясненных обстоятельствах». Игорь Ростиславович, мы обращаемся к Вам, потому что сегодня Вы единственный человек, который может прояснить эти обстоятельства. Наш общий долг перед ушедшими и живыми, перед Историей и перед Вечностью постараться выяснить Правду о гибели Олега Вавилова. Мы обращаемся к Вам, поскольку Вы входили в состав этой группы горнолыжников, которую возглавлял профессор Мехмата МГУ В. В. Немыцкий, а Вы помогали ему в организации поездки и формировании состава группы. После возвращения группы в Москву с известием о гибели Олега Вавилова и о том, что его тело не найдено, Л. В. Курносова позвонила Вам и потом записала: «Шафаревич по приезде в Москву дал по телефону следующие показания: ,Догиб на лыжах при восхождении на Семенов-Бати. Уйти вместе со Шнейдером. Погода плохая. Розыски ничего не дали. Все уехали обратно..."»(из записной книжки Л. В. Курносовой, 10.02.1946). При этом Лидия Васильевна неоднократно вспоминала, что другие члены группы говорили ей тогда, что именно Вы 4 февраля активно отговаривали и отговорили товарищей немедленно идти на поиски Олега. А ночью выпало много снега, и утром тоже решили не искать. Игорь Ростиславович, кто этот человек, который 4 февраля 1946 г. предложил Олегу Вавилову покататься на лыжах на горе Семенов-Баши, а позже пришел с сообщением, что Олег погиб, «разбившись о скалу»? Даже инициалы Шнейдера нам сейчас неизвестны. И почему случилось так, что группа не пошла на поиски пропавшего товарища немедленно и отказалась от поисков в дальнейшем? Как такое вообще возможно в альпинизме, известном своими традициями дружбы и товарищества? Летом 1946 г., после обнаружения тела Олега этот случай разбирался в центральном совете Добровольного спортивного общества «Наука». Как вспоминает ныне здравствующая Мария Гавриловна Зайцева, научный руководитель Олега Вавилова, тогдашний заместитель директора ФИАНа и будущий академик В. И. Векслер, будучи потрясен гибелью Олега, участвовал в этом заседании ДСО «Наука» и рассказал ей: «Заседание было бурным, фигурировали фамилии Шнейдера и Шафаревича, который был одной из ведущих фигур в группе и вечером 4 февраля, по некоторым сведениям, отговорил товарищей идти на поиски Олега. На заседании члены альпинистской группы, в составе которой Олег отправился на Кавказ, были лишены права заниматься альпинизмом. Говорилось на обсуждении и о возможности убийства», - цит. по статье Я. Рокитянского «Сын гения. Олег Николаевич Вавилов (1918-1946)», «Человек», №6 2003 г. и№1 2004 г. То, что Сталин и Берия были заинтересованы в «тихом» устранении сына Н. И. Вавилова, объяснимо. Олег Вавилов первым установил точную дату смерти Николая Ивановича в саратовской тюрьме (26.01.1943) и сообщил об этом своему дяде С. И. Вавилову. Он не скрывал своих чувств по этому поводу, называл Лысенко убийцей отца. Известно как «надоели» Сталину западные ученые и политики, обеспокоенные исчезновением Николая Вавилова, ведь даже на Тегеранской конференции Черчилль спрашивал его о судьбе российского члена Королевского общества Великобритании. И новой лавины протестов Сталин, конечно, не хотел, а значит Олег Вавилов был опасен. Однако эти очевидные рассуждения не могут быть прямым доказательством того, что убийство Олега Вавилова носило заказной политический характер. Ключ к разгадке этой трагедии в одном имени - Шнейдер. Сразу после возвращения Вашей группы в Москву С. И. Вавилов, бывший тогда Президентом Академии наук СССР, помог организовать поисковую экспедицию, в которую вошли опытные альпинисты А. Сидоренко, В. Тихомиров, В. Бергялло, А Малеинов, П. Буков, М. Ануфриков, П. Захаров и др. Л. В. Курносова тоже участвовала в ней. Взяли они и Шнейдера в надежде, что тот укажет место гибели Олега. Вот как вспоминает Лидия Васильевна об этом человеке: «Поисковая группа отправилась на Кавказ П февраля 1946 г. Нас поселили в том же домике, где жили раньше Олег и другие члены московской группы горнолыжников. Там стояли трехъярусные деревянные нары. Я устроилась внизу. На верхнем ярусе лежал Шнейдер — грузный, высокий мужчина. Именно он пошел с Олегом на восхождение 4 февраля и должен был указать место гибели Олега. На поиски Шнейдер шел неохотно, иногда его буквально тащили. Сидоренко спрашивал его: „Где ты видел в последний раз Олега?". Тот всегда молчал. Его ругали, хватали за грудки, использовали ненормативную лексику, иногда даже рвались поколотить, обвиняя в гибели Олега. Он представлялся историком. Но все попытки выяснить на истфаке, в том числе у тогдашних студентов и аспирантов, был ли там такой аспирант, привели к отрицательному ответу» (Я. Рокитянский, там же). Эта экспедиция окончилась неудачей, и после ее возвращения в Москву начали распускаться слухи, что Олег Вавилов бежал в Турцию. Л. В. Курносова опровергла эту клевету, когда четыре месяца спустя нашла Олега в снегу на склоне горы Семенов-Баши. Какая организация занималась профессионально распространением подобных слухов догадаться не трудно. Вопрос в том был ли Шнейдер связан с органами госбезопасности. В этом плане представляет интерес информация, которую недавно, 27 ноября 2006 г., сообщил Ю. Н. Вавилову известный альпинист П. П. Захаров, который в 1946 г. 12-летним мальчиком со своим отцом Павлом Филипповичем Захаровым участвовал и в первой и во второй экспедициях по поиску тела Олега Вавилова. П. П. Захаров сказал, что насколько ему известно: «Шнейдер был включен в группу в последний момент перед отъездом». Игорь Ростиславович, Вы помогали профессору Немыцкому в организации поездки и формировании группы. Скажите пожалуйста, кто обратился с просьбой включить в группу некоего Шнейдера? По-видимому, это был кто-то очень авторитетный, поскольку с горами не шутят и в такие поездки не берут случайных незнакомцев. Почему Вы и руководитель группы В. В. Немыцкий не смогли отказать в такой, мягко говоря, странной просьбе? И почему Вы настаивали на отказе от поисков пропавшего товарища? В то время, при сталинском режиме непререкаемым авторитетом, объясняющим многое, обладали только органы государственной безопасности, возражать которым было невозможно. Есть ли основания полагать, что просьба включить в группу Шнейдера поступила именно оттуда? Игорь Ростиславович, ранее Л. В. Курносова и один из авторов этого письма (Ю. Н. Вавилов) обращались к Вам с просьбой прояснить обстоятельства тех трагических событий, но Вы уклонялись от этого неприятного и до поры до времени опасного разговора. Однако все, что связано с именем Николая Ивановича Вавилова, имеет огромное историческое и нравственное значение для России. Поэтому мы считаем это письмо открытым. Вы также вправе ответить нам публично. Научные сотрудники ФИАН: Ю. Н. Вавилов, Б. Л. Альтшулер Физический институт им. П. Н. Лебедева РАН. 119991, Москва, Ленинский пр., 53. Примечания 1. Бахтеев Ф.Х. Николай Иванович Вавилов. Новосибирск: Наука, 1987. 2. Келер В. Р. Сергей Вавилов. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 1975. 3. ЛевшинЛ.В. Сергей Иванович Вавилов. М., 1977. 43 с. 4. Поповский М. Дело академика Вавилова. М.: Книга, 1991. 5. Сойфер В. Власть и наука. История разгрома генетики в СССР. США: Издательство Эрмитаж, 1989. 6. Вавилов Н.И. Избранные труды: В 5 т. Л.: Наука, 1960-1965. 7. Вавилов СИ. Собрание сочинений в 5-ти томах. М.: Наука, 1954-1959. 8. Рядом с Вавиловым: сборник воспоминаний. Изд. 2-е, дополненное. М.: Советская Россия, 1973. 9. Сергей Иванович Вавилов: Очерки и воспоминания / Ред. И. М. Франк. М.: Наука, 1991. 10. Журнал «Природа». 1987. № 10 - номер, посвященный 100 летию Н.И.Вавилова. Вечер воспоминаний «Братья Николай и Сергей Вавиловы» / Из цикла «Былое и думы» Санкт-Петербургского отделения Российского фонда культуры 6 января 1989 года. 2-е изд. М.: Изд. ФИАН, 1994. Дубинин Н.П. История и трагедия советской генетики. М.: Наука, 1992. Сонин А. С. Физический идеализм, История одной идеологической кампании. М.: Изд. фирма «Физико-математическая литература», 1994. Шноль С. Э. Сложившиеся научные взгляды и восприятие новых научных истин // История и методология естественных наук. Вып. 30. «Физика». М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 74-85. Берг Л. С. Труды по теории эволюции. М.: Наука, 1977. Болотовский Б. М., Вавилов Ю. Н., Киркин А. Н. Сергей Иванович Вавилов - ученый и человек: взгляд с порога XXI века // Успехи физических наук. М.: Физический институт РАН, 1998. Т. 168. № 5. Уровень преподавания в коммерческом училище был очень высоким. Я благодарен Н. А. Бульенкову обратившему мое внимание на воспоминания академика Алексея Васильевича Шубникова, как и братья Вавиловы, бывшего учеником Коммерческого училища {Шубников А. В. Избранные труды по кристаллографии. М.: Наука, 1975. Глава «То, что сохранила память. Автобиографические заметки». С. 7-36). Шубников пишет: «Хотя училище и называлось коммерческим, но как раз коммерции в нем уделялось немного внимания. Начиная с приготовительного класса, в течение всех девяти лет обучения в училище преподавали иностранные языки (французский, немецкий, английский). Кроме того, дежурные воспитатели владели в совершенстве каким-либо иностранным языком. Один день дежурил „француз", другой день - „немец". С ними полагалось разговаривать только на соответствующем языке. Программа преподавания была построена очень широко. Преподавали физику, химию (органическую, неорганическую, частично аналитическую), естествознание (ботанику, зоологию), русскую словесность (литературу), технологию (изучение различных производств с посещением заводов и Политехнического музея), математику (алгебру, геометрию, для желающих — тригонометрию), товароведение (лекции с практическими занятиями в лаборатории), бухгалтерию, законоведение (теорию права), коммерческую корреспонденцию (на иностранных языках), географию, историю, неизбежный закон божий, рисование, пение, танцы, гимнастику (включая фехтование)... Литературе обучал широко образованный преподаватель Н. И. Виноградов, устраивавший в классе своеобразные диспуты о прочитанных произведениях русской литературы. Французский язык преподавал известный Тастевен, автор распространенного в то время учебника. Доцент Московского университета Рождественский с первого урока заявил, что вместо обязательного законоведения будет нам читать теорию права. Интересен был „железный" режим училища, который нами особенно не ощущался, но неуклонно проводился в жизнь. В основе распорядка лежало уважение младших к старшим. Ученики приготовительного и первых трех классов - это были младшие. Учителя и воспитатели говорили им „ты". Начиная с 4-го класса, менялась форма обращения., все разговаривали с учениками уже на „вы"». С сожалением прерву цитирование. Замечательно было поставлено дело образования в Коммерческом училище. Многие черты братьев Вавиловых, академика Шубникова и других воспитанников заложены в этом учебном заведении.