Страж зари - Сергей Куприянов

Это были не заклятия. И не молитвы. Хотя и то и другое он без большого труда увидел в общем хороводе. Это было…

Ничего подобного он никогда не видел и даже не слышал о подобном, поэтому и готового названия под рукой не оказалось. Хотя уже догадывался о природе происходящего.

Вытянув руку, шагнул в сторону, нащупывая стену. На фоне многочисленных микроскопических светлячков его рука выглядела грозной пятипалой тенью. Стена не была теплой, как ему вдруг показалось — или захотелось? Но и не холодной тоже. Вступив в тактильный контакт с землей, Павел почувствовал, что она ему отвечает. Не в том смысле, как если бы он задал вопрос, а в ответ прозвучало объяснение. Это, скорее, походило на рукопожатие. Ты протянул руку — тебе тоже протянули, ты пожал — тебе ответили. Еще ничего как будто не произошло, еще ни слова не сказано, но в то же время нечто случилось.

Не будучи религиозным человеком, даже скорее воцерковленным, церкви он посещал считанное количество раз, причем по большей части в экскурсионных целях, при этом имел собственное отношение к религии. Или, наоборот, с ней. И выражение «благодать», чувство, которое испытывают в храмах верующие, он тоже слышал, хотя и не очень понимал, что под этим подразумевается. Попроси его кто дать этому определение, он, скорее всего, синонимами выбрал бы слова «облегчение» или «экстаз». Здесь же… Нет, ни о каком облегчении или экстазе речь не шла. Он понял.

Неужели все так просто? Но ведь можно же было бы и объяснить. Просто сказать. Неужто люди… Ладно, не все. Но он-то! Уж если б и не поверил сразу, то нашел бы способ проверить. Ведь везде, во всем лежат подсказки, нужно их только увидеть.

— Па-ша! — глухо позвали его.

Он встрепенулся. Ну нет, так, в конце концов, не бывает. Не может быть. Не должно! А впрочем, откуда ему знать, как бывает и как должно быть.

— Ты идешь? Пора! Это звал Чекалин.

Он повернулся и на ощупь вышел в ход, ведущий наружу, задев угол плечом. Здесь было светло. Проходя мимо родничка, он остановился, присел и, зачерпнув ладонью воды, смочил рот; отчего-то очень захотелось пить. Или это последствия пьянства? Может и такое быть.

— Пошли, — сказал Чекалин, стоя наверху на фоне обложенного низкими белыми облаками неба. Снизу небо выглядело совершенно по-зимнему. — Материал привезли, надо встретить.

— А ты не пойдешь?

— Потом. Вылезай.

Пока отец Николай накладывал свои «сторожки» — Павел не стал подсматривать и вежливо отвернулся, — пока они вдвоем ставили на место тяжеленькую импровизированную дверь, оба молчали. Только отряхивая черный подол своего служебного наряда, Чекалин вдруг взглянул снизу вверх и неожиданно спросил:

— Ну и как тебе? Что тут ответишь?

— Впечатляет.

— И все?

— А что ты хотел услышать?

— Ну-у… Может, еще что скажешь. Свечку-то, смотрю, погасил?

Теперь стало понятно, что он имеет в виду.

— Погасил, это точно. — Павел помолчал, собираясь с мыслями. — Только я не знаю, как сказать. Надо переварить.

— Переваривай. Я, когда в первый раз увидел, тоже не знал.

— А теперь?

— Ты понимаешь, какая штука… Пошли, там действительно машина пришла. Откровения, они ведь у каждого свои. Нет, я не жлобствую. Хочешь, могу сказать. Только мне кажется, что ты сначала сам должен осознать. Ну проникнуться, что ли. Сам! Я же тебя, так сказать, не вербую и проповедей не читаю. Кого другого — может быть. А тебе-то чего? Ты и сам с усам.

— А Ирине показывал?

— Показывал. Только она… В общем, не по этой части.

Они уже подходили к воротам.

— Слушай, тебя искали, — сказал Чекалин.

— Кто?

— Я не понял. Не то Петрович, не то… Мощно так.

— Это когда я там был?

— Да. И утром еще. Когда ты спал. Я, понимаешь, твой фантомчик сделал. — Он показал еле заметную блестку на меховом отвороте рукава полушубка. — Извини, без спроса.

— Я поеду, — даже неожиданно для себя самого сказал Павел. — Только сумку заберу.

— Куда?

— Обратно, в Москву.

— Зачем, Паша?! Ну пусть там все утрясется. Хоть пару дней. Здесь тебя никто не найдет. Я тут таких заготовок для «болванов» сделал! И в Питере поставил, и в Нальчике, и в Херсоне. Даже в Штатах есть. И еще кое-где. Их активировать на тебя — тьфу! Такие фантомы классные будут! Я тебе обещаю.

— Спасибо, Коль. Но ехать надо. Поверь.

— Жаль. Ладно! Ты иди в дом, я скоро буду. Хочу тебе кое-что дать в дорожку. Авось пригодится. — И уже в спину добавил: — Не люблю я эти разборки.

Сразу за воротами стояла длинная фура с работающим двигателем, в кабине которой сидели двое и курили; дым выходил через приспущенное боковое стекло. Выходящего из калитки Павла они проводили равнодушными взглядами, но зато когда следом вышел отец Николай, они, как по команде, выскочили наружу.

Ирина, что-то делавшая в спальне, вышла навстречу со слегка вопросительным выражением лица. Мол, чего вернулся и где муж? А когда он сказал, что уезжает, встрепенулась и запричитала. Было видно, что ей действительно жаль отпускать гостя. Такое искреннее гостеприимство не могло не подкупать, и в иной ситуации Павел обязательно задержался бы, поддавшись на укоры вроде «А как же наши планы покататься?» да «Вы совсем не отдохнули». Так, наверное, было бы, если б он не слазил в ту пещеру. То, что кто-то его мощно искал, было скорее доводом в пользу того, чтобы не возвращаться.

Чекалин действительно пришел быстро. Ирина едва накрыла на стол — «на дорожку», что происходило у нее с невероятной скоростью, как он, запыхавшийся, вошел в дом. И чуть не с порога спросил:

— Ты не передумал?

— Поеду.

— Как знаешь. Я там с водителями договорился. Они тебя до шоссе подбросят. Им на Питер. Там уж сам сообразишь.

— Спасибо.

— Дурак, — вдруг огорчился тот. — Пожил бы здесь. Ну не надо туда возвращаться! Как ты не понимаешь? Волки там, сожрут и не подавятся.

— Не по чину выражаетесь, отец Николай, — попробовал перевести все в шутку Павел. Но шутка не прошла.

Чекалин развернулся и, по звуку было слышно — раздевается в прихожей. Оттуда же и крикнул:

— Ириш! Минут через пять водилы подойдут. Покормить бы.

— Сделаю!

Водители пришли и явно чувствовали себя неловко. Но хлопотушка хозяйка усадила их за стол и чуть не насильно накормила, подкладывая все новые угощения.

После недавнего завтрака Павлу есть не хотелось совершенно, он, что называется, поклевал, только чтобы не обидеть хозяйку. Кроме нее, за столом никто не разговаривал, только водители, смущаясь, то и дело говорили спасибо. Чекалин зашел, благословил трапезу и сразу исчез.

Объевшиеся и разомлевшие водители ушли, благодаря хозяйку и неумело крестясь на образ, отец Николай размашисто благословил их в дорогу, одновременно за руку удерживая Павла, собравшегося последовать за ними.

— На, — сказал он, когда гости вышли за дверь, и протянул Павлу тетрадь. Обычную общую тетрадь в коленкоровом переплете, при советской власти стоившую сорок восемь копеек.

— Это что? Чекалин усмехнулся:

— Инструкция «Как построить дворец и разрушить город». Бери. Тебе нужно будет. Наверно.

— Может, не стоит?

— Может, и так. Но все равно бери. Считай — подарок. А от подарка отказываться грех. И возвращайся. Прочтешь — поговорим. Только никому чужому, ладно? Сам там прикрой. Я свое снял.

— Да, Павел, приезжайте, — подхватила вездесущая Ирина. И напористо спросила мужа: — Ты телефон-то свой догадался дать?

— Ох, мать!

С Павлом водители чувствовали себя куда свободнее, чем с батюшкой, но даже в кабине своего грузовика спросили у него разрешения закурить. А когда задымили втроем, то и вовсе расслабились, разговор завязался, кто да откуда. К удивлению, мужики были не из Питера, как вначале подумал Павел, а аж из Калининграда, везли сюда растаможенный груз, полученный в порту: «Какие-то деревяшки». За всю дорогу с ними Павел так и не заглянул в тетрадку. Расстались почти дружески.

Обуреваемый нетерпением, на Ленинградке, напротив поста ГАИ, Павел остановил громадный черный джип с московскими номерами. Уже подходя к нему, заметил удивленное лицо милиционера на той стороне трассы.

Даже беглый просмотр записей позволял увидеть, что делались они на протяжении длительного времени. Может быть, не один год. Конечно, это нельзя было назвать, скажем, «Учебник для начинающего волшебника». Уровень не пэтэушный. Но уже на подъезде к Солнечногорску Павел сумел создать бутылку пива. Правда, при этом в поле, справа по ходу движения, как будто кто-то взорвал гранату. С некоторым удивлением он должен был признать, что Чекалин, гениальный маг.

Домой он заезжать не стал — зачем? Решил сразу ехать в офис. Двое парней, один — директор фирмы, другой, тот, что за рулем, — помощник депутата, категорически отказались от денег, сказав, что земля круглая.