Проповедь в аду - Олег Рыбаченко

Как и предполагал Добровольский, Дмитрий оказался прекрасно подготовлен. Он ориентировался во всех вопросах и отличался абсолютной памятью. Впрочем, иного и не следовало ожидать, ведь он — лучший. Мнения разделились, когда зашла речь о дальнейшем ходе войны. Молодой преемник настаивал на самых решительных силовых мерах. В том числе — на немедленной атаке Гипер-Нью-Йорка. Умудренный опытом Владимир советовал пока удержаться от столь резких движений.

— Мы еще не готовы к столь решительным операциям. Вся наша промышленность переведена на военные рельсы, я дал приказ увеличить рабочий день и привлекать к труду подростков с десяти лет и военнопленных. Спустя два-три месяца будет достигнут высший уровень готовности, вот тогда и ударим.

— За это время противник тоже усилится. Мы можем потерять благоприятный момент.

— Наши разведчики докладывают, что западная конфедерация пока еще не осознала всей тяжести своего положения. А у дагов после потери половины галактики резко обострилась борьба за власть, вплоть до угрозы гражданской войны. Небольшая пауза поможет усугубить противоречия внутри конфедерации. Кроме того, нам нужно время, чтобы оснастить свои звездолеты новым оружием. Ты его знаешь, это анти-поле. С его помощью удобно захватывать чужие планеты.

— Да, я слышал о нем. Меня ввели в курс, познакомив с новейшими разработками российской науки. И, тем не менее, я отвечу: не все решает техника. Кроме того, отложив решающую операцию, мы даем противнику оправиться от удара и урона, понесенного в предыдущих боях. Враг получает время, чтобы приспособиться и выработать тактику борьбы с анти-полем. Пока самым главным нашим преимуществом была внезапность. Благодаря этому мы одерживали свои победы. Мы можем утратить это преимущество. Мое мнение — лучше дать две недели на подготовку и перегруппировку войск и нанести смертельный удар, который положит конец войне, опустошающей вселенную.

Владимир вяло качнул головой.

— У противника слишком мощная оборона, и если атака провалится, мы понесем большие потери. В этом случае уже нашу территорию нечем станет прикрывать. Мое мнение — нужно нанести удар в момент максимальной готовности наших сил. Только тогда это сработает. Поверь моему опыту и моей интуиции, за шестьдесят лет я много повидал и многому научился. Главное — я понял, что не надо зарываться и пытаться схватить кусок, который не в силах проглотить.

Дмитрий, несколько смущаясь, ответил:

— Я уважаю ваш опыт, но моя интуиция подсказывает иное. Тысячу лет мы вели войну с переменным успехом, а сейчас у нас появилась возможность покончить с врагом одним разом, и мы не должны ее упускать. Мое мнение — ударить немедля. А что касается риска, то есть риск упустить победу. Тогда вновь будут гибнуть миллиарды и триллионы людей. Закончив войну, предотвратим неисчислимые бедствия и страдания народов.

Владимир посмотрел в лицо преемника. В нем чувствуется воля и уверенность в правоте. Вот таким примерно он и представлял того, кто займет его место. Сильный, решительный. Может, он и прав, предлагая более резкий способ ведения войны. Покончить с врагом одним ударом — это ли не мечта любого полководца? Но — риск. Люстра, выточенная в форме спиралевидной галактики, качалась над головой, давая блики.

— А ты хоть подумал, какие силы нам противостоят? Даги возводили свою защиту почти миллион лет, а ты хочешь одолеть все это одним приемом?

— А мы первый удар нанесем по столице конфедерации — Гипер-Нью-Йорку, а лишь затем разгромим оставшихся в одиночестве дагов. Я думаю, после падения столицы западная конфедерация развалится, и уже не будет представлять реальной силы.

Владимир мягко возразил:

— Это опрометчиво — оставлять империю дагов в тылу наших войск. Одна из причин, почему мы не решались атаковать столицу противника — тот факт, что, сильно обнажив правый фланг и тыл нашей группировки, мы подставляемся под контрудар врага. Все наши эксперты считают, что надо в первую очередь разгромить империю дагов.

Дмитрий энергично продолжил гнуть свою линию:

— Вот имен. Значит, командиры из противоположного лагеря тоже так думают. А мы поступим вопреки здравому смыслу — неожиданно для врага. И это подарит нам викторию.

Владимир на мгновение задумался. А вдруг его преемник прав? И он из-за своей медлительности может упустить победу?

— Молодость всегда быстра на расправу. Зрелость же требует тонкого расчета, чтобы дерзость не обернулась провалом. Помнишь русскую пословицу — семь раз отмерь, один раз отрежь.

— Я-то помню. Но отмеряют, чтобы резать, а не наоборот. И если что — с меня первого спросят. Я возьму ответственность на себя.

— Бери, но помни, что от этого зависят судьбы триллионов людей.

— Я это не перестаю повторять про себя. — С достоинством ответил Дмитрий Молотобоец.

Они вновь крепко пожали друг другу руки, и Владимир Добровольский с удовлетворением отметил, что тот, кто должен занять его место, не уступает по силе медведю.

Проговорив еще полчаса, в основном речь шла об экономике, они расстались. Хотя разговор и показал, что Дмитрий Молотобоец — достойный вождь своего народа, на душе у бывшего правителя России остался неприятный осадок.

"Видишь, не терпится ему заглотнуть все разом. Не человек, а удав, — со злостью подумал Владимир. — А если поражение, вся Российская империя может рухнуть как карточный домик".

Но надо держать себя в руках и улыбаться. У будущего лидера нации кипит энергия. Когда Владимир Добровольский сам был таким, он рвался в бой и хотел как можно быстрее закончить войну. Смыслом его жизни была победа, и он всерьез рассчитывал, что для победы хватит тридцати лет правления. Он многое сделал для укрепления военной мощи страны, увеличил финансирование науки. Сумел добиться решающего прорыва на многих направлениях. Но, похоже, лавры окончательной победы достанутся не ему. Ну, так и черт с ними, с лаврами. Впереди у него долгая жизнь, два его предшественника, Сергей Костромской и Олег Вихров, все еще живы и здоровы. Хотя россияне живут относительно недолго, всего сто пятьдесят лет, зато не болеют и практически не стареют. При достижении критического возраста они безболезненно умирают. Это, конечно, прогресс. Но, и он это четко знает, российские биологи уже вывели ген бессмертия и сразу после окончания войны собираются его применить. Вот тогда он сможет, если исключить вероятность несчастных случаев, жить вечно. А может, наука будущего и мертвых научится воскрешать? Интересно, какую роль в новой империи будет играть Алмазов? Ведь место вождя занято, а на меньшее он не согласится. И как воскресение из мертвых воспримут цари, президенты, короли, султаны и прочие сильные мира сего? Они повелевали в древности, а сейчас и самим придется подчиняться законам и правилам. Вот это будет потеха. Последние станут первыми, а первые последними. Если такое удастся, то будет очень интересно — он давно хотел побеседовать со Сталиным, Лениным и, как ни странно, Рыцарем Львиное Сердце. Может и хорошо, что он скинул с себя бремя власти и, наконец, сможет попутешествовать, посетить иные миры, любить женщин. Завтра он станет свободен, тогда все сокровища галактик будут принадлежать ему, он сможет наслаждаться жизнью. Содержание бывшим лидерам страны дают царственное, правда, есть неписаное правило на самоограничение собственных расходов. Но им пользуются только самые ответственные лидеры. Кроме того, можно изменить внешность — чтобы вовремя путешествий тебя не узнавали. Конечно, охрана все равно будет следовать за тобой. Ведь некогда великого вождя могут похитить и под пытками выбить все тайны.

— Ну что же! Прощай власть, а может быть, все-таки, до свидания. — Произнес вслух Владимир. Иногда тем, кто раньше занимал столь ответственные посты, доверяли отдельные руководящие работы, может, в ранге министра или вице-премьера. А один раз и самого премьер-министра в течение пятидесяти лет заменял Антон Гармоник. Ну что же, это предложение должен сделать Дмитрий Молотобоец. Владимиру хотелось стать министром обороны, чтобы самому войти в столицу конфедератов. Недосягаемый ГиперНью-Йорк блистал всеми красками спектра. Над председательским дворцом прогремел салют, отдельные огоньки фейерверка сливались в яркие звезды или драконьи головы. Чтобы ярче были видны цвета, небо искусственно затемнили.

Благодаря рукотворной черноте сделалось настолько красиво, что Владимир невольно засмотрелся на этот океан мечущихся молний и красок. Калейдоскоп огней заставлял все гореть и искрить в темном пространстве. Огни фейерверка сплетались в причудливые рисунки, которые, в свою очередь, двигались, превращаясь в батальные сцены. Казалась, миллионы звездолетов обмениваются серией залпов. Взрываясь в пространстве, рассыпаясь на мириады звезд и осколков. Это было грандиозно и вызывало душеный подъем.