Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин

делают сенсорных гомункулов. Таких смешных гоблинов с крохотным туловищем и огромными ручищами и губами.

А венеры из палеолита – это карта того, что этими ручищами щупают. Что сенсорным гомункулам интересно. Все остальные части женского тела ученые из палеолита изображали в уменьшенном масштабе. Поэтому к каждому сенсорному гомункулу надо прикладывать венеру из палеолита, и будет симфония всех земных смыслов… Черт, какой интеллект пропадает на партийной работе.

Кукуратор отложил деревяшку и кремниевый нож.

– Ну что там у тебя? – спросил он Еву.

Ева понимала всего несколько слов, но интуиция ее не обманывала никогда. Она подошла, села рядом, хлопнула пару раз ресницами и протянула кукуратору большое красное яблоко. Оно было уже надкушено с одной стороны. И яблоко, и Ева крепко пахли французскими духами.

Кукуратор взял яблоко и покосился вверх. Древний змей без выражения глядел из листвы, разрезая воздух перед мордой раздвоенным розовым языком. Во раздышался, подумал кукуратор, как лобзиком пилит. Жарко ему. Мучается. Кому рай, а кому ад, который всегда с тобой.

Кукуратор посмотрел на маленькие твердые груди Евы, на острые розовые соски и плоский живот с золотым треугольником волос. Потом представил, как сейчас узреет ее наготу и сглотнул от предвкушения. Затем откусил от плода, прожевал, проглотил – и упал в невозможное.

Рай полон переживаний, к которым нельзя привыкнуть – но узреть наготу Евы было, пожалуй, самой сильной гормональной встряской. Мозг после такого перезаряжался полностью. Вот только змей по медицинским ограничениям выдавал не больше одного яблока в три дня…

Когда Ева ушла к ручью мыться, кукуратор был уже полностью спокоен, расслаблен и готов к важной встрече.

Встав, он вызвал перед собой зеркало в полный рост, оброс ветхой сердобольской гимнастеркой с заштопанным локтем, фиолетовыми галифе и потертыми крокодиловыми сапогами. Затем добавил на щеки немного щетины, а глазам придал легкую мешковатую усталость: вождь работает… Впрочем, шейх все поймет по-своему, тут не угадаешь… Выдохнув, кукуратор поправил волосы и спросил:

– К шейху можно?

– Шейх уже ждет! – ответило зеркало, и кукуратор шагнул прямо в его серебристую прохладу.

Свет. Свет со всех сторон – но не жгучий, не слепящий, а нежный, молочный, ласкающий глаза.

– Почтенный имам! – позвал кукуратор. – Мир вам! Вы здесь?

Никто не откликнулся, но кукуратор и не ждал ответа.

Таков был ритуал. Тартарены считали шейха Ахмада скрытым баночным имамом, чего сам Ахмад по теологическим причинам («воистину скрыт тот, кто скрывает») не подтверждал и не отрицал. Поэтому он не откликался на обращение «имам», но по негласному протоколу следовало сначала назвать его имамом. А после того, как он скромно промолчит, можно было обращаться к нему как к шейху. Кукуратор знал эти тонкости хорошо.

– Мир вам, почтенный шейх! – повторил он чуть громче.

Молочный туман впереди отступил, и кукуратор увидел чернобородого красавца в золотой чалме. Шейх Ахмад всегда выглядел именно так, как на тартаренских листовках, только позволял себе иногда менять цвет головного убора.

– Мир вам, благородный кукуратор, – ответил шейх звучным русским басом. – Сердце мое вырывается из груди, а глаза увлажняются – так я рад видеть вас снова.

Кукуратор даже не знал, на каком языке шейх говорит в действительности. Арабский? Фарси?

– Моя радость и волнение от встречи невыразимы, – сказал кукуратор.

Вожди сблизились и церемонно обнялись.

Жемчужный туман рассеялся, и кукуратор увидел высоченные золотые ворота, покрытые резьбой и драгоценными камнями. Ворота были настолько огромны, что это было почти безвкусно. Их охранял такой же гигантский страж – сотканный из света силуэт с золотым копьем за спиной.

– Кто ты, идущий к дверям вечного дома? – вопросил страж.

– Это со мной, – махнул ладонью шейх.

Страж почтительно склонился, ворота приоткрылись и кукуратор вошел в жилище шейха.

За воротами был обширный сад – почти такой же, как у кукуратора. Но все деревья и кусты, даже цветы и трава здесь были из золота. Ветерок, шевеливший полупрозрачные зеленоватые листья, заставлял их чуть слышно звенеть. Стоило вслушаться в эту музыку, и она делалась громче, а потом начинала причудливо меняться, захватывая внимание – и кукуратор прикусил щеку, чтобы отвлечься. Не следует терять контроль.

Шейх хлопнул в ладоши, и из золотой листвы выплыла огромная – размером с диван – продолговатая жемчужина с двумя углублениями. Он хлопнул в ладоши еще раз, и жемчужина опустилась к полу. На этой драгоценной скамье могли удобно устроиться два человека.

– Перед беседой следует утолить голод и жажду, – сказал шейх, весело глядя на кукуратора, – прошу моего почтенного друга присоединиться!

Он сел на жемчужное сиденье – и указал на место рядом.

Скамейка взлетела над садом, потом над уменьшающимся миром, поднялась до туч, проткнула их – и повисла над белым облачным простором. В синем небе одновременно видны были звезды, солнце и луна. Они освещали Вселенную приятным приглушенным светом.

Кукуратор увидел два небесных потока, белый и красный – как бы реки без берегов, текущие в пустоте.

– Что предпочитает бро кукуратор в это время суток? – спросил шейх, посмеиваясь. – Молоко или вино?

– Вино? Оно пьянит?

– Ничуть, – ответил шейх. – Только радует праведную душу.

Он хлопнул в ладоши, раскрыл рот и один из потоков – белый – вдруг приблизился к жемчужной скамейке и каким-то невозможным образом завернул шейху в рот, оставаясь при этом таким же безмерным.

Отказываться от угощения не следовало. Кукуратор несколько раз сморгнул, чтобы убрать аберрацию восприятия, и сделал то же самое, что шейх – раскрыл рот и хлопнул в ладоши.

Винная река втекла кукуратору в рот и заполнила все тело, сделав его таким же огромным и величественным, как небесные тела над головой. Но, самое главное, так же огромна и безбрежна сделалась душа кукуратора. Часть ее теперь была пьяна и веселилась, другая же смотрела на веселие в трезвой насмешливости, и одно не мешало другому… И все больше возникало этих веселящихся языков души, и все они резвились по-разному, танцевали и смеялись, и продолжалось это долго, так долго, что кукуратор даже успел забыть, зачем он здесь и с кем рядом.

Шейх хлопнул в ладоши два раза, и обе реки вернулись в небо тем же быстрым и невозможным способом. Кукуратор пришел в себя.

– Хорошо, – сказал он. – У меня такого нет.

– Вам следует попробовать и молочную реку тоже, мой брат.

– В другой раз.

– Новая разработка шайтана Гольденштерна, – улыбнулся шейх. – Только для моего джанната, но я закажу еще один линк и пришлю его вам.

– Спасибо, – ответил кукуратор. – Буду признателен в высшей степени. Но по природе своей я склоняюсь к более традиционным удовольствиям.

– Почему?

– Наш мозг – все-таки просто внутренний орган млекопитающего, миллионы лет жившего среди негостеприимной природы. Менять его привычки слишком радикально… Кто знает, к чему это приведет.

– Да, – кивнул шейх. – Вы правы, конечно. Но мне помогает пламенная вера в мудрость нашего Создателя.