Дуэт смерти - Нора Робертс

— Мы это проверим. Завтра панихида.

Ева изложила свой план.

К концу брифинга она получила известие о том, что супруги Робинс доставлены в Управление. Ей хотелось поговорить с ними наедине, и она распорядилась отвести их в комнату для допросов. На допрос Ева забрала папку с делом Ирен Стольц и тюремную фотографию.

Они сидели рядом у стола, сцепив руки. Выглядели, решила Ева, как контуженые.

— Мистер и миссис Робинс, я лейтенант Даллас. С детективом Пибоди вы уже знакомы. Мы хотим поблагодарить вас за то, что согласились прийти сюда, и выразить вам наши самые искренние соболезнования в связи с вашей утратой.

— Я с ней говорила вчера утром. — Голос Джейни задрожал. — Она как раз ехала на… на ту встречу. Я хотела сказать ей, что моя сестра со всей семьей прибывает этим утром. Моя племянница, ее кузина, — одна из подружек невесты. Мы собирались сегодня вечером все собраться вместе. Она была так взволнована… Из-за свадьбы. И она была так уверена, что сумеет оформить эту продажу. Она была так счастлива.

— Она говорила с вами об этом человеке?

— Да, в общем-то, нет. Просто сказала, что нашла идеального клиента для объекта недвижимости и что это будет прекрасным свадебным подарком. У меня ее платье. Ее свадебное платье. — Растерянность отразилась на лице Джейни, она еле смогла договорить. — Ее платье у меня, она не хочет, чтобы Тони его видел. Оно висит в шкафу у нас дома, в ее спальне.

Пибоди поставила на стол стакан с водой и погладила Джейни по плечу, прежде чем занять свое место.

— Она для него ничего не значила, миссис Робинс. Но она много значит для меня. — Ева выждала паузу, ей хотелось, чтобы Джейни взглянула на нее, сосредоточилась на ней. — Мне дорога Карлин, и с вашей помощью я надеюсь найти виновного и добиться, чтобы он заплатил за содеянное.

— Она же ему ничего плохого не сделала! — Оуэн Робинс смотрел на Еву полными отчаяния глазами. — Она в жизни никому не причинила вреда!

— Она для него ничего не значила, — повторила Ева. — Ни Карлин, ни шестнадцатилетняя Дина Макмастерс. Для него имеет значение только одно: его месть, как он ее понимает. Ему хочется причинить боль всем, кто, как ему кажется, что-то отнял у него. Ирен Стольц. Вот все, что имеет для него значение.

Ева вынула из папки фотографию и положила на стол.

— Я вас прошу: постарайтесь ее вспомнить.

— Я порылась в своих архивах. Это было очень давно. Я любила свою работу, верила, что интересы и благополучие ребенка — превыше всего. И все же это всегда нелегко — забрать ребенка из дома. Даже когда это, бесспорно, ему во благо. Я продержалась почти десять лет. Большой срок. Потом мы переехали в Бруклин. Я консультирую семьи, стараюсь помочь. Всегда старалась.

— Я понимаю.

— Честно говоря, я ее совсем не помню, эту женщину. Очень смутно. Их ведь было так много… Я привезла свои заметки, вы можете их забрать. Я отметила, что жилищные условия показались мне очень хорошими. Рекомендация временно забрать ребенка из семьи была основана на аресте матери и на подозрении в причастности отца. У них не было друзей или родственников, поэтому ребенок был помещен в приемную семью. Его вернули отцу через сорок восемь часов. Я не понимаю, как он мог отнять жизнь у моей дочери за то, что я поместила его малыша в безопасное место на два дня. Он не пострадал.

— Что вы помните об отце?

— В моих заметках записано, что он был расстроен, но вежлив. Что он, судя по всему, хорошо относился к мальчику и сумел вызвать ответное чувство. Он заботился о сыне. Сам упаковал игрушки и одежду для сына, сам успокаивал ребенка, когда прощался. Я присягнула бы об этом в суде, если бы потребовалось.

Губы у Джейни задрожали, ей пришлось крепко сжать их, чтобы сдержать дрожь.

— Я всегда все записывала. Очень важно записать свои впечатления об отношениях в семье, об окружении. В заметках записаны мои первоначальные наблюдения. Мне показалось, что он хороший отец. Когда он заявил, что ничего не знал о незаконных заработках жены, и его оправдали, ребенок был возвращен ему. Никаких повторных проверок не было, дело закрыли.

— Хорошо. Спасибо.

— Не за что. Я вам ничем не помогла. Ничем не помогла Карлин.

— Ошибаетесь. Я думаю, что ваши заметки и впечатления очень мне помогут. Я распоряжусь, чтобы вас отвезли домой. Мне придется вас просить не разговаривать с прессой. Репортеры будут стучаться к вам в дверь, они будут настаивать. Ради других детей, которых он может выслеживать, прошу вас ничего никому не говорить о нашем с вами разговоре.

— Но вы будете держать нас в курсе, вы нам скажете?

— Даю вам слово. — Ева встала, подошла к двери и сделала знак ожидающим за порогом патрульным. — Эти офицеры отвезут вас домой.

— Нам нужно заехать к Тони.

— Они отвезут вас куда скажете, куда вам нужно.

Пибоди проводила их взглядом.

— Правильно ты сказала им, что они помогли. Хотя на самом деле никакой помощи от них не было.

— Мы не можем знать, что нам поможет, а что — нет.

— У меня сердце разрывается, Даллас. Вместо того чтобы погулять на свадьбе дочери, они пойдут на похороны.

— Вот и давай сделаем так, чтобы это стопроцентно были последние похороны по его вине.

18

Снова застав Рорка в своем кабинете, Ева нахмурилась.

— А почему ты все еще здесь?

— В ОЭС я больше не нужен на данном этапе. С таким же успехом могу пока заняться собственной работой. Мне все равно, здесь или в другом месте. Плюс к тому могу побыть с женой.

— Я буду работать на выезде. Надо завернуть в морг, а потом отследить студентку, которая продала подозреваемому снаряжение.

— У меня все равно ничего более занимательного нет.

Ева обдумала это. Можно скинуть составление отчетов на Пибоди, поторопить лабораторию, провести вероятностный тест по жертве, которую он выберет следующей.

— Хорошо. Со мной.

— Мое любимое место.

Перевалив бумажную работу на Пибоди, Ева первым делом отправилась в морг.

— Тебе необязательно входить внутрь. Я тут никаких сюрпризов не жду, никаких откровений. Обычная процедура.

— И все-таки я тоже пойду. — Рорк двинулся вместе с ней по бесконечному белому коридору. — Никогда не забуду, как мы приводили сюда Никси, — сказал он.

Никси Свишер была маленькой девочкой, потерявшей всю семью в жестокой бойне.

— Жуткое было зверство, — продолжал Рорк. — Впрочем… Разве бывает иначе? Ей неплохо живется с Элизабет, Ричардом и юным Кевином. Из них получилась настоящая семья. Мне кажется, она вписалась в семью, потому что ты придала ей решимости.

— Она сильная, она справится. — Ева помедлила у дверей в анатомичку Морриса. — А вот тот, кто в ответе за то, что там… Ему не пришлось ползти по крови своей матери, как Никси. В отличие от Никси он не видел, как всю его семью убивают в собственных постелях. Да у него и четверти той хребтины нет, что есть у Никси! Он слабак, и я полна решимости это доказать.

«Вот в этом вся она, — подумал Рорк. — Берет вину на себя, переживает чужую боль, — наверное, ей это нужно, — но всегда возвращается к своей цели».

В этот день Моррис был в траурно-черном костюме с бордовой рубашкой. В воздухе разливались звуки музыки, пока он аккуратно, уверенными стежками, зашивал свой фирменный Y-образный разрез на теле Карлин.

— Ты с ней закончил?

— Я ее сразу взял, как только поступила. Привет, Рорк.

— Моррис. Как поживаешь?

— Лучше, чем раньше. Надеялся увидеть вас обоих только на свадьбе и при куда более счастливых обстоятельствах. Я сразу провел токс, — повернулся Моррис к Еве. — Нашел ту же комбинацию, что и в прошлый раз, хотя мог бы пропустить, если бы не искал именно этого. В нее влили дозу примерно за шесть с половиной часов до смерти. И доза была меньше, чем у первой жертвы.

— Метод проб и ошибок. Он понял, что не стоит отключать ее так надолго, — заключила Ева. — Да и времени у него было поменьше над ней измываться. А может, он не захотел тратить так много времени.

— Помимо этого и использования эластичной веревки вместо наручников, его почерк не меняется. Связана по запястьям и лодыжкам. Путы на лодыжках развязаны и снова затянуты несколько раз. Многократные изнасилования, вагинальные и анальные. Избиение. Довольно поверхностное, если сравнить с жестокостью изнасилований. Неоднократно душил ее — руками и подушкой. Причина смерти — удушение руками. Она сопротивлялась, о чем свидетельствуют многочисленные ссадины, раны и кровоподтеки на запястьях и лодыжках.

— Он слегка варьирует свой почерк в зависимости от обстоятельств, но придерживается одного и того же основного метода.

— В данном случае есть еще одно отклонение, — сказал Моррис. — Она была беременна.

— Вот черт! — Известие обрушилось на Еву, как удар молотом.