(Не)счастье для морского принца - Иринья Коняева

самокритично хмыкнула. — Но тебе делать в мире архов нечего. Они хуже Килга во много раз, поверь.

— Но что же мне делать? — выпалила я, как обычно не подумав.

— У Эйнара есть координаты моего мира. Если захочешь настоящей свободы, прогуляйся туда. И, Бри...

— Да?

— Спасибо тебе!

Она не стала ждать вежливого ответа, нырнула в арку телепорта, я же вернулась назад, притом куда более быстрым путём. Видимо погружаться под воду можно быстрее, чем возвращаться на сушу. Или дом так спасал нас от преследования, не знаю. Да и сил нет разбираться. Единственное, чего я сейчас хочу по-настоящему, — упасть и заснуть.

Стоило только вернуться и лечь в постель, как за окном раздался ор. И в голове тоже! Крабы требовали пустить их в дом незамедлительно. И не только их.

Недовольная, я выползла из-под подушки и, сладко зевнув, отдала дому команду пропустить всех желающих, сама же вышла им навстречу, надевая халат. И никак не ожидая, что несколько десятков стражников во главе с самим царём морским уже находятся внутри!

Сонно похлопала глазами и сделала шаг назад.

— Здравствуйте, — произнесла вежливо, хотя находилась в ужасном положении. На мне лишь тонкая ночная сорочка и такой же тонкий шёлковый халатик, полы которого не прикрывают щиколотки. Позорище! Почему я не надела халат из толстой, грубой ткани? А лучше — домашнее платье!

— Где она? — спросил охранник, стоящий ближе всего ко мне.

— Кто? — стараясь подавить рвущийся зевок спросила я, но не выдержала, прикрыла рот рукой. Организм настоятельно требовал отдыха и сейчас словно нарочно подставлял. С другой стороны, я выгляжу только проснувшейся, что мне на руку. И Лин тоже.

— Ваша журналистка, вот кто! — заорал Килг так громко и страшно, что в доме, кажется, даже похолодало на несколько градусов. Не любят его здесь. Ой как не любят. Сам дом его не выносит, ощущаю всей сутью.

Сделала шаг назад и скрестила руки на груди, прикрывая пышную грудь. Я, конечно, люблю быть в центре внимания, но исключительно в одетом виде. Охраннички же, бесстыжие, не скрывали, куда пялятся. Один лишь Килг смотрел на моё лицо. И благодаря его спутникам оно преисполнено смущения.

— Я… я не понимаю, — пробормотала, заикаясь, но затем изменила политику. Включила капризную девицу: — Фифа осталась в Жемчужном замке, а мы с девочками заперты в лачуге морской ведьмы совсем без слуг, без друзей, без возможности путешествовать и принимать гостей. Что ей у нас делать?

— Где девицы? — рявкнул Килг.

Так, переигрываю.

— Заперты в своих спальнях. Выпустить? — спросила немного испуганно и сделала ещё пару шагов назад. — Вы позволите мне вернуться в свою спальню и переодеться? Прошу вас.

— Ждать здесь! — приказал он грубо. И с ватагой сторожевых акул, ну или кто они там, отправился прочёсывать дом.

Девчонки злились, орали и сопротивлялись мужскому произволу, но, услышав голос повелителя, мигом присмирели. Их выгнали из спален, потому мы все дружно направились в кухню, где заварили чай и сделали бутерброды. Притом на голодные взгляды мужчин ехидно отвечали, что они при исполнении и не должны отвлекаться на позывы организма.

— А то у ваших организмов не останется никаких позывов, — заявила добрая Леюшка.

— Да и организмов не останется. Пойдут на корм донным рыбкам, — с милой улыбочкой добавила Кася.

Я пила чай и прислушивалась к происходящему, а потому отчётливо поняла, что мы в чём-то прокололись.

— Живо привести её сюда! — заорал Килг так, что на столе заплясала посуда, а одна чайная пара вовсе грохнулась и вдребезги разбилась.

— И почему мне кажется, что это по твою душу, леди сваха? — с жестокой ухмылкой произнесла Леюшка.

— Понятия не имею. Я так же, как и вы, спокойно спала в доме и если и путешествовала, то только в красивых романтических снах.

Леюшка накаркала. Охранники пришли именно за мной.

Я сделала глоток чая, с гордо поднятой головой поднялась и прошла на выход.

Килг стоял во дворе дома, который был освещён белоснежным магическим светом так ярко, что я поморщилась.

— Вы хотели меня видеть, — произнесла, склонившись в традиционном подводном реверансе.

— Мы нашли записку в кармане вашего платья. Объяснитесь, — потребовал он.

— Записку? — удивилась я, приняв вертикальное положение и подняв голову. В руках морского царя был белоснежный листок. О котором я напрочь забыла! — Клянусь жизнью, ваше величество, я не имею ни малейшего представления, что написано в этой записке. Если в ней вообще что-то написано. Видимо, кто-то подложил мне её. Другого объяснения не вижу. Я готова подтвердить свои слова клятвой на артефакте.

Смело и решительно посмотрела в страшное в своей ярости лицо Килга. Я уверена в своих словах и ничего не боюсь! Вот так!

Он протянул руку с запиской, но держал её в перевёрнутом кулаке. Ничего не понятно! И чего он от меня хочет?

— Мне… взять записку? — произнесла, протянув руку навстречу его огромной лапе.

— Прикоснись к рубину и дай клятву, — велел он с таким выражением лица, словно камень через мгновение испепелит моё лживое тело.

Я проделала необходимое, ещё сильнее распрямила плечи и всерьёз задумалась, как стоит поступить. С одной стороны, ужасно интересно, что написано на клочке бумаги, из-за которого я только что рисковала жизнью. Сформулируй я по-другому одну из фраз — и, чувствую, остались бы от Бриджит де Ларс ножки да рожки. С другой стороны, страшно бесить Килга.

Но когда я проявляла трусость?

— Простите моё любопытство, ваше величество, но вы не откажете в любезности? — начала я, вновь протянув руку в сторону записки. — Я так понимаю, записка или написана моим почерком, или адресована мне, верно?

— Верно, — подтвердил Килг, не уточнив, какое из утверждений имеет в виду.

— Вы позволите ознакомиться с содержимым?