Псы войны - Фредерик Форсайт

– Вам придется перевести новые суммы денег, если хотите, чтобы мы продвинулись в ближайшие две недели, – сказал ему Шеннон. – Нам предстоят самые значительные траты – закупка оружия и корабля.

– Сколько вам надо на этот момент? – спросил Эндин.

Шеннон ответил:

– Две тысячи на жалованье, четыре – за шлюпки и моторы к ним, четыре – за автоматы и более десяти тысяч за боеприпасы.

Всего более двадцати тысяч. Лучше давайте тридцать, а то мне придется снова встречаться с вами по этому поводу уже на следующей неделе.

Эндин отрицательно покачал головой.

– Я дам двадцать тысяч, – сказал он. – Вы всегда можете связаться со мной, если потребуется больше. Кстати, мне бы хотелось взглянуть хотя бы на некоторый товар. К концу месяца вы выйдете на уровень 50 000 фунтов затрат.

– Вам это не удастся, – сказал Шеннон. – Патроны еще не куплены, так же как и шлюпки, моторы и так далее. Пока нет ни минометов, ни базук, ни автоматов. Все эти сделки завершаются по правилам: «деньги на бочку» или «деньги вперед». Я пояснил это в своем первом отчете вашим компаньонам.

Эндин холодно смерил его взглядом.

– Неплохо было бы хоть что-нибудь купить на эти деньги, – проскрипел он сквозь зубы. Шеннон дерзко взглянул на него.

– Только не надо пугать меня, Харрис. Многие пытались это сделать. Но траурные венки нынче дороги, недолго и прогореть.

Кстати, как с оплатой за корабль?

Эндин поднялся.

– Дайте знать, какой именно корабль и у кого покупается. Я тут же переведу деньги с моего счета в швейцарском банке.

– Как вам будет угодно, – сказал Шеннон. Этим вечером он в одиночестве и со вкусом поужинал, прежде чем рано лечь спать.

Воскресенье будет свободным, и он уже выяснил, что Джули Мэнсон гостит у родителей в Глостершире. Сидя за кофе и бренди, он погрузился в размышления, планируя время на ближайшие недели и пытаясь представить себе штурм дворца в Зангаро.

Поздним воскресным утром Джули Мэнсон вдруг взбрело в голову позвонить на квартиру в Лондон своему новому возлюбленному и выяснить, дома ли он. За окнами весенний дождик резво поливал окрестности Глостершира. А она еще надеялась оседлать прекрасного нового мерина, которого отец преподнес ей месяц назад, и поскакать галопом по парку вокруг усадьбы. Ей казалось, что это освежит то чувство, которое она испытывала каждый раз, когда вспоминала запавшего в душу мужчину. Но дождь начисто смыл идею прогулки верхом. И теперь она вынуждена слоняться по старому дому, слушая нескончаемую болтовню матери о благотворительных базарах и комитетах по защите сирот, или смотреть на дождь, обильно поливающий сад.

Отец работал в кабинете, но она видела, как несколько минут назад он вышел и направился к гаражу, чтобы поговорить с шофером. Так как мать была неподалеку и могла услышать разговор по телефону из прихожей, она решила воспользоваться аппаратом в кабинете.

Джули не успела поднести трубку к уху, как взгляд упал на кипу разбросанных по столу бумаг. Сверху лежала тонкая папка. Она прочла название и, нехотя приподняв картонную обложку, взглянула на первый лист. Фамилия, написанная на нем, привела ее в оцепенение. Гудящая трубка застыла у уха.

Там так и было написано: Шеннон.

Как большинству юных девушек, ей было свойственно мечтать.

Лежа в темноте спальни школы-интерната, она представляла себя в роли героини множества опаснейших приключений, где чаще всего ей доводилось спасать возлюбленного от страшной участи, получая в награду вечную преданность и трепетную любовь с его стороны. Однако, в отличие от большинства юных девушек, она так и не вышла из этого возраста. Помня настойчивые расспросы Шеннона об отце, она уже почти представляла себя в роли тайного агента своего любимого. Но беда в том, что отца она знала только таким, каким он ей представлялся дома, а именно – обожающим дочку папочкой или жутким занудой. О его бизнесе ей ничего не было известно. И вот, наконец, в это дождливое воскресное утро ей представляется шанс.

Она пробежала глазами по первой странице папки и ничего не поняла. Какие-то цифры, цены, снова ссылка на Шеннона, названия нескольких банков и два упоминания какого-то человека по имени Кларенс. Дальше ей продвинуться не удалось.

Медленно поворачивающаяся ручка двери прервала ее интересное занятие.

Она резко закрыла папку, отпрянула от стола подальше и начала тараторить в молчащую трубку. В дверях стоял отец.

– Хорошо, Кристина, это будет просто замечательно, дорогая! Значит встретимся в понедельник. Пока! – она быстро повесила трубку на рычаг.

Сердито сдвинутые брови отца расправились, когда он увидел, что в его кабинете не кто-нибудь, а любимая дочка. Он прошел по ковру и уселся за стол.

– И что это ты такое задумала? – с наигранной строгостью спросил он.

Вместо ответа она нежно обвила его руками за шею и чмокнула в щеку.

– Просто позвонила подружке в Лондон, папочка, – просюсюкала она тоненьким голоском. – Мама все время вертится в холле, поэтому я сюда перебралась.

– Хмм. У тебя есть собственный аппарат в комнате. Будь добра пользоваться им для частных бесед.

– Хорошо, папулечка. – Она посмотрела на бумаги, лежащие рядом с папкой на столе, но шрифт был слишком мелким, и в основном там были какие-то колонки цифр. Ей удалось разобрать только заголовки. Речь шла о ценах на горно-рудные разработки. Отец повернул к ней голову.

– Почему ты не бросишь эту противную глупую работу и не поможешь мне оседлать Тамерлана? – спросила она. – Скоро дождик кончится, и я хочу покататься верхом.

Он улыбнулся дочке, которая была его самой большой радостью в жизни.

– Потому что благодаря этой противной глупой работе мы сыты, одеты и обуты, – сказал он. – Но я тебе помогу. Подожди несколько минут, я подойду в конюшню.

Выйдя из кабинета, Джули Мэнсон остановилась и перевела дух. Куда там какой-нибудь Мата Хари!

Глава 14

Испанские власти относятся к туристам куда терпимее, чем многие думают. Учитывая, что миллионы скандинавов, французов и британцев каждую весну и лето наводняют Испанию, а по законам статистики некоторый процент из них должны представлять злоумышленники, властям приходится не сладко.

Незначительные нарушения правил, как, например, провоз двух блоков сигарет вместо положенного одного, что не прошло бы незамеченным в лондонском аэропорту, в Испании вызывает лишь ухмылку таможенника.

Позиция испанских властей всегда зиждилась на утверждении: туристу надо немало постараться, чтобы влипнуть в историю в Испании. Но если уж человек на это пошел, то испанцы сделают все, чтобы надолго отбить у него охоту. В списке фигурируют четыре наименования, против которых они резко возражают: оружие или взрывоопасные вещества, наркотики, порнография и коммунистическая пропаганда. В других странах скривят нос от двух бутылок необлагаемого налогом коньяка, но не обратят внимания на журнал «Пентхаус»14. Но только не в Испании.

У каждой страны свои ценности, но, как гордо заметит любой испанец, Испании другие – не указ.

Таможенник аэропорта в Малаге небрежно бросил взгляд на тысячу фунтов старыми двадцатифунтовыми банкнотами в дорожной сумке Шеннона и пожал плечами. Даже если он знал, что Шеннону пришлось тайком пронести эти деньги мимо таможенника в лондонском аэропорту, то вида не подал. В конце концов это проблемы Лондона. Не обнаружив экземпляров «Секси Герлз» или «Совьет Ньюс», он жестом пригласил пассажира пройти к выходу.

Курт Земмлер выглядел отдохнувшим и загорелым после трехнедельного мотания по средиземноморскому побережью в поисках подходящего корабля. Худой как жердь, он по обыкновению беспрестанно нервно курил, и только близкие люди знали, какое железное самообладание скрывается за этой привычкой. Но загар придавал ему свежести, ярко оттеняя коротко стриженные светлые волосы и холодно-голубые глаза.

По дороге из аэропорта в Малагу на такси, которое ждало Земмлера, он рассказал Шеннону, что побывал в Неаполе, Генуе, Валлете, Марселе, Барселоне и на Гибралтаре, разыскивая старые связи по корабельным делам, обращаясь к самым респектабельным брокерам и агентам по продаже судов и осматривая некоторые из предлагаемых объектов, стоящих на якоре. Видел он много, но ничего подходящего не обнаружил.

Ему сообщили еще с дюжину названий судов, стоящих в других портах, где он еще не успел побывать, но он отказался от них сразу. По фамилиям капитанов легко было предположить, что суда на подозрении у властей. В результате он составил список из семи наименований, где «Альбатрос» фигурировал третьим.

По поводу его внутренних качеств он мог судить только по внешнему виду. Вроде бы все нормально.

Он заказал Шеннону номер в «Малага Паласио», и Шеннон сначала направился туда. Было уже около четырех, когда они прошли через широкие южные ворота площади Асера де ля Марина и направились к докам.