Человек из очереди. Шиллинг на свечи - Джозефина Тэй

сказал Грант. — В такой солнечный день обязательно их где-нибудь да встретим.

— Только бы они не оказались в дюнах, — сказала мисс Динмонт. — Ничего не имею против пеших прогулок, но дюны нам и до утра не обойти.

— Полагаю, дюны исключены. Интересующая меня дама вряд ли любит много ходить пешком.

— Кто она?

— Услышите, когда я буду вас знакомить. Предполагается, что вы никогда о ней не слышали, и будет лучше, если так оно пока и останется.

Молча они двинулись вдоль домов в сторону Холивелла. Все вокруг выглядело опрятно и чисто — порядок и чистота были одной из специфических черт этого курорта. Даже само море — и то казалось прилизанным и слегка высокомерным. А у Пляжной Макушки был такой вид, будто она нарочно устроилась в самом лучшем месте берега после славного трудового дня.

С начала их променада прошло не более десяти минут, когда Грант сказал:

— Теперь спустимся к пляжу. Почти уверен, что мы только что миновали интересующую меня пару. Вон там, на гальке.

Они сошли с тротуара и, скользя по камешкам, начали медленно двигаться в обратном направлении, к причалам. Так они приблизились к двум женщинам, расположившимся в шезлонгах лицом к морю. Одна — та, что похудее, — лежала, свернувшись калачиком, спиной к инспектору и мисс Динмонт. Она читала. Другую почти не было видно под грудой журналов, листков бумаги, шапочек от солнца и прочей дребедени, которую обычно берут на пляж светские дамы. Она ничего не делала и, по-видимому, дремала. Подойдя к ним вплотную, инспектор остановился и произнес:

— Миссис Рэтклиф? Боже, какая встреча! Так вы здесь отдыхаете? Прекрасная погода, не правда ли?

Изумленная миссис Рэтклиф машинально поздоровалась и стала представлять сестру.

Грант уверил, что он ее прекрасно помнит, и в свою очередь сказал:

— А это моя кузина, мисс…

Но высшие силы явно благоволили к нему в тот день. Прежде чем он успел произнести роковое слово, раздался мелодичный голос мисс Летбридж:

— Данди Динмонт! Господи, неужели это вы? Как поживаете, милочка моя?

— Да вы, оказывается, знакомы? — проговорил Грант, чувствуя себя как человек, который, открыв глаза, обнаружил, что еще шаг — и он бы полетел в пропасть.

— А как же! — отозвалась мисс Летбридж. — В больнице Святого Михаила мне удаляли аппендикс, и Данди Динмонт держала меня попеременно то за руку, то за голову. И делала это, надо сказать, великолепно. Мег, вот она, моя душечка! Мисс Динмонт, это — моя сестра, миссис Рэтклиф. Значит, у вас родственники среди стражей порядка? Никогда бы не подумала!

— Полагаю, вы тоже на отдыхе, инспектор? — осведомилась миссис Рэтклиф.

— Можно сказать, да. У кузины отпуск, я завершил дело, вот мы и решили денек провести на воздухе.

— Что ж, до дневного чая еще далеко, — проговорила мисс Летбридж. — Посидите с нами, поболтаем немножко. Мы с Данди сто лет не виделись.

— Представляю, как вы рады, что наконец избавились от этого дела, — изрекла миссис Рэтклиф, когда они устроились рядом. Она произнесла это таким тоном, будто для инспектора дело об убийстве было такой же докукой, как для нее самой, но Грант почел за лучшее пропустить ее замечание мимо ушей, и они заговорили о здоровье, ресторанах, гостиницах, еде, напитках и одежде — вернее сказать, о том, что нынче модно на пляже обходиться почти без оной.

— Какая красивая у вас брошь, — как бы между прочим заметила мисс Динмонт, обращаясь к приятельнице. — Сегодня у меня одни брошки в голове, потому что мы весь день только ими и занимались. Одна из наших кузин выходит замуж, и мы купили ей подарок. Знаете, как бывает: выбираешь себе новое пальто и уже, кроме пальто, ничего другого не замечаешь. Где-то у меня тут эта брошь. Сейчас покажу.

Не вставая, она протянула руку за сумочкой, порылась в ней и достала синюю бархатную коробочку.

— Ну как она вам? Нравится? — спросила мисс Динмонт, раскрывая футляр.

— Ой, прелесть какая! — воскликнула мисс Летбридж.

— «М. Р.», — произнесла ее сестра после короткого молчания. — Надо же, мои инициалы! Как зовут вашу кузину?

— Мэри Рэймонд.

— Имя, как у добродетельной героини дешевого романа, — заметила мисс Летбридж. — Она у вас тоже добродетельная?

— Не сказала бы, зато жених ее страшный зануда. Так понравилась вам эта вещица?

— По-моему, просто прелестная. Разрешите взглянуть? — сказала миссис Рэтклиф. Она взяла в руки футляр, внимательно осмотрела брошь и вернула девушке.

— Прелестная! — повторила она. — И очень необычная. Можно ее купить, так сказать, в готовом виде?

Грант едва заметно покачал головой и тем самым пришел на выручку на мгновение растерявшейся мисс Динмонт.

— Нет, ее пришлось заказывать, — ответила она.

— Тогда остается только позавидовать вашей кузине. Если брошь ей не понравится, значит, у нее просто отсутствует вкус.

— Ну мы ничего не теряем, даже если и не понравится. Мэри всегда может слукавить и сказать, что брошь очаровательна. Вы, женщины, — лукавые создания, — заметил Грант.

— Ай, как не стыдно! — воскликнула мисс Летбридж. — Бедненький! Вам просто не везло с женщинами.

— Нет, серьезно, разве я не прав? Вся ваша жизнь — сплошная цепь милых обманов; ах, вы очень сожалеете, но никак не сможете встретиться; ах, вас нет дома; ах, вы, разумеется, пошли бы, но не можете; ах, как жаль, что господин «Н» не может побыть подольше, но ничего не поделаешь… Если вы не лукавите с друзьями, то рассказываете небылицы своим горничным.

— Может, я не всегда искренна с друзьями, но рассказывать небылицы горничным?! Вот еще! — воскликнула миссис Рэтклиф.

— Ой ли? — протянул Грант, глядя на нее снизу вверх.

Наблюдай кто-нибудь в этот момент за инспектором, ему бы и в голову не пришло, что этот господин в съехавшей на глаза шляпе, удобно расположившийся на песочке, находится при исполнении прямых служебных обязанностей.

— Возьмем, к примеру, вас, — лениво продолжал Грант. — На следующий день после убийства вы собирались отплыть в Штаты, правильно?

— Правильно, — безмятежно подтвердила миссис Рэтклиф.

— Хорошо. Тогда почему вы сказали горничной, будто едете в Йоркшир?

Миссис Рэтклиф сделала резкое движение, словно собиралась встать, но потом снова откинулась на спинку шезлонга и произнесла:

— Не понимаю, о чем вы говорите. Ничего подобного насчет Йоркшира я ей не говорила. Я сказала, что еду в Нью-Йорк.

Ложь выглядела настолько естественно, что Грант поспешил продолжить атаку, добавив:

— Она, во всяком случае, утверждает, что вы упоминали Йоркшир.

— Откуда вам это известно? — как и следовало ожидать, спросила миссис Рэтклиф.

— Инспектору полиции известно обо всем на свете, — отшутился Грант.

— Вы хотите сказать, инспектор полиции способен на все, — вспылила миссис Рэтклиф. —