Сколько ты стоишь? - Аннa Шнайдер

31

***

Похмелье на этот раз оказалось жёстким. Наверное, он стареет; раньше-то подобная игра в алкоголика не приносила особых неудобств. А теперь… не похмелье, а жесть.

И когда до воспалённого сознания Ильи наконец дошло, что он, во-первых, прогулял работу, во-вторых, его даже Варя через Олю разыскивает, а в-третьих… накануне, возвращаясь из бара, он забыл закрыть входную дверь. Только захлопнул. Удивительно, как тут полквартиры не вынесли, пока Берестов спал…

Он задвинул щеколду, выпил бутылку минералки и полез под ледяной душ. Стало легче. Выйдя из ванной, Илья задумался.

Для начала… Варя. Испугалась, наверное, когда он на работу не явился, напридумывала глупостей. Но успокоить её никак не получится, если только письмо на почту написать… А смысл? Оля уже всё передала. Да и вряд ли там сильные переживания. Скорее всего, уже думать о нём перестала. Сердобольность сердобольностью, но нельзя забывать, кто Илья для Вари.

Второй вопрос, пожалуй, интереснее. Прогул — серьёзное нарушение. И чем скорее он позвонит Юрьевскому, тем лучше.

Хм… позвонит… И чего говорить? Извините, заболел? Возникает вопрос: а предупредить не судьба?

Телефон стырили? Тот же вопрос.

Тупиковая ситуация получается…

— Алло, Максим Иванович? Не отвлекаю? Это Берестов.

В трубке хмыкнуло, а потом раздался истошный собачий лай и не менее истошный детский вопль: «Жу-у-у-уля-я-я!! Отдай та-а-апки! Они невку-у-у-усные!!»

— Секунду, Илья, сейчас я отойду… — Хлопок двери, и вопли прекратились. — Так. Я вас слушаю.

Берестов вздохнул, собираясь с мыслями.

— Я прошу прощения за вчерашнее, Максим Иванович. К сожалению, объективной причины отсутствия на рабочем месте у меня нет.

— А субъективной? — съязвил генеральный. — Может, хоть субъективная имеется?

— Есть. Но она не для озвучивания.

— Угу… — В трубке пару секунд помолчали. — Бухал, что ли?

От прямоты вопроса Илья даже вздрогнул. Юрьевский, конечно, всегда казался ему человеком прямолинейным, но не до такой же степени!

Видимо, до такой.

— Ну-у-у… — протянул Берестов, не зная, что сказать. Впрочем, высказаться ему и не дали.

— Понятно. Бухал. И часто это у тебя?

Интересно… генеральный с ним на «ты» перешёл из-за того, что Илья бухал? То есть как бы алкоголь сближает людей.

— Не очень. Последний раз не помню даже когда. Я не запойный, если вы об этом.

— В том числе. И чего тебя так взбесило?

— Не могу сказать.

— Опять субъективная причина не для озвучивания?

— Да.

Юрьевский явно задумался.

— Ладно, Илья. Давай так. Увольнять я тебя не буду, по крайней мере пока. Но ещё одной подобной хрени не потерплю. Я человек лояльный, поэтому, если тебе необходимо, просто позвони и скажи: Макс, мне надо побухать. Я пойму. Это бывает, особенно пока семьи нет. Хотя некоторые и потом умудряются пить по-чёрному… но мы с тобой не из таких.

«Мы с тобой»?..

— Ну что, договорились?

Илья кивнул. Через несколько секунд опомнился и буркнул:

— Да.

— Замечательно. В понедельник на работу точно явишься?

— Явлюсь.

— Прекрасно. Нагружу по самые уши. Да, кстати… Купи Варе какую-нибудь шоколадку. Мишин сказал, на ней всю пятницу лица не было.

…В трубке давно раздавались гудки, а Илья всё сидел, слушал их и думал.

«Лица не было»…

И что это значит?

***

В понедельник, добравшись до работы, Варя обнаружила у себя на столе плитку вкуснейшего горького шоколада. Покосилась на баррикаду — Берестов точно там уже сидел, она слышала стук клавиш и видела его тёмную макушку, — и тихо сказала:

— Спасибо большое, Илья.

— Если ты про шоколад, то не за что, — ответил он невозмутимо. — Просто захотелось тебя порадовать. И извини за пятницу. Тут, наверное, был дикий переполох.

— Был, — Варя кивнула, усаживаясь за свой компьютер. — Особенно Вике досталось. А… теперь-то что? Максим тебя не уволит?

— Я говорил с ним позавчера. Не уволит. Простил.

— Ох. Хорошо.

Варя и сама услышала, сколько облегчения прозвучало в её голосе. И ужасно смутилась.

Но Илья ничего не сказал по этому поводу, только на несколько секунд перестал стучать по клавишам. А она поспешила сменить тему.

— Кеша, между прочим, в Алину вашу влюбился, — проговорила Варя с каким-то нервным смешком. Будто бы она очень переживала за них.

— Это неудивительно. Я бы в его возрасте тоже в неё влюбился. Она прелесть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍