Мое непослушное сердце - Сьюзен Филлипс

— Ты забываешь, Дафна, о тех обязательствах, которые я принял по отношению к тебе. Не находишь, что о случайной связи речи не идет? Думаю, пора платить по счетам.

— Секс не товар.

— Кто это сказал? — Его улыбка из беспечной превратилась в положительно дьявольскую. — В здешнем бутике полно пристойной одежды, а на моей кредитке еще достаточно денег.

— Какой знаменательный момент! Из автора безобидных историй о кроликах я мгновенно превращусь в шлюху!

Кевину, кажется, ужасно понравилась такая перспектива, но взрыв его смеха прервало внезапное появление супружеской пары.

— Простите, вы не Кевин Такер? Мы с женой большие поклонники…

Молли покачала головой и принялась за кофе, пока Кевин отбивался от почитателей.

Ничего не попишешь — в его присутствии она тает. Нет смысла притворяться, что это не так. А поцелуй, который они…

«Немедленно прекрати! Нельзя сходить с ума только потому, что его поцелуй так потряс тебя! Тебе не на что надеяться, и ты это знаешь! Ты едва начала выходить из эмоционального штопора, и только последняя идиотка вновь пустится в приключения!» — увещевала себя Молли.

Нужно постоянно напоминать себе, что Кевин скучает и хочет немного поразвлечься. Если быть до конца честной, следует признать, что ему просто нужна женщина, а она оказалась под рукой. Но стоит ли отрицать, что ее увлечение вернулось с новой силой?

Бывают же такие дуры!

Кевин отложил последнюю книгу о Дафне. Ну и ну! Просто невероятно! Вот тебе и кроличьи истории! Да в них самым аккуратным образом изложены все события его жизни за последние несколько лет! Приукрашены, конечно, но все же…

Барсук Бенни, несомненно, списан с него! Его красный «харлей», горные лыжи… Раздутый до невозможности чепуховый случай во время затяжных прыжков с парашютом… и Бенни, летящий вниз со Старой Холодной Горы, с серебряными «Рево» на носу. Да ему следует вчинить ей иск!

Следовало бы… не будь он так польщен. Молли в самом деле здорово пишет, а ее книги — настоящее чудо. Как здорово она понимает детей! Поразительно! Ему не понравилось лишь то, что крольчишка неизменно берет над барсуком верх.

И какой же это пример для маленьких мальчишек? Да и для больших тоже, если на то пошло!

Он растянулся на продавленном диване и стал сверлить оскорбленным взглядом закрытую дверь спальни. Хорошее настроение, в котором он пребывал во время ужина, испортилось. Нужно быть слепым, чтобы не заметить, как сильно ее влечет к нему. Так в чем же дело?

Она хочет подразнить его. Дает понять, кто тут хозяин. Решила заставить его умолять, пресмыкаться перед ней, чтобы исцелить раненую гордость. Вся эта история для Молли — просто проба сил. Сначала она показывает свой норов, пикируется с ним, чтобы продемонстрировать свое остроумие, потом вроде бы становится незаменимой и хлопочет на кухне. И в довершение всего вдруг начинает расхаживать в таких тесных одежках, что ему так и хочется стащить их с нее.

Когда же ему становится невмоготу, она идет на попятную и заявляет, будто не верит в секс без обязательств. Бред какой-то.

Он все отдал бы за душ, по возможности ледяной, но здесь есть только чертова лохань, гордо именуемая ванной.

Господи, как же он ненавидит эту дыру! И почему Молли строит из себя недотрогу?

Пусть за ужином она сказала «нет», но, когда он поцеловал ее, это сладкое маленькое тело отвечало ему «да»! В конце концов, они женаты! Именно ему, а не ей пришлось скомпрометировать себя!

Пришлось признать, что его благие намерения никогда не смешивать бизнес с удовольствием потерпели полный крах. И лучшим подтверждением тому было то, что он, как ни старался, не мог отвести глаз от двери, за которой спала Молли. Он, Кевин Такер, звезда, которой не пристало молить о взаимности.

Да женщины в очередь становятся, чтобы поймать его взгляд!

Ну так вот: с него хватит. Отныне у них будут чисто деловые отношения. Он станет работать в лагере и тренироваться до седьмого пота, чтобы к сборам быть в первоклассной форме. А эта въедливая чертовка, так называемая жена… До самого отъезда в Чикаго он и близко к ней не подойдет.

Глава 16

Родители моего бойфренда уехали на всю ночь, вот он и пригласил меня. Не успела я войти, как сразу поняла, что будет дальше…

Лили ненавидела себя за то, что согласилась, но какой ценитель искусства способен отказаться от приглашения посетить дом Лайама Дженнера и посмотреть его личную коллекцию?! Правда, приглашение прозвучало не слишком вежливо. Лили как раз вернулась домой после воскресной утренней прогулки, когда Эми позвала ее к телефону.

— Если хотите увидеть мои картины, приходите сегодня к двум, — неприветливо буркнул он. — Не раньше. Я работаю и не отвечаю на звонки.

Определенно, она прожила в Лос-Анджелесе чересчур долго, потому что сочла его грубость даже занятной. Сворачивая с шоссе на проселочную дорогу, Лили поняла, как привыкла к бессмысленным комплиментам и пустой лести. Так привыкла, что почти забыла о существовании людей, которые говорят то, что думают, и не заботятся о мнении окружающих.

Наконец она заметила облупившийся бирюзовый почтовый ящик, который искала. Он был косо прикручен к помятой металлической трубе, торчавшей из тракторной шины, залитой цементом. Грязная канава, забитая ржавыми кроватными пружинами и пробитым во многих местах листом гофрированной жести, делала табличку, запрещающую нарушать границы владений, абсолютно ненужной. Однако такая табличка все же была воткнута в центре неухоженного, заросшего сорняками газона.

Лили свернула и сбавила скорость, но машина продолжала угрожающе подпрыгивать на выбоинах. Она решилась было выйти и пешком добраться до места, где начиналась полоса свежей щебенки, но тут вдали показался дом, и у нее перехватило дыхание.

Такого она еще не видела. Изящное современное здание с белыми бетонными парапетами, каменными карнизами и стеклянными стенами. На облике дома лежала печать гения Лайама Дженнера. Направляясь к глубокой нише, в которую была врезана входная дверь, Лили гадала, где он нашел архитектора, который согласился работать на него. А она-то думала, что святые давно перевелись!

Лили взглянула на часы и увидела, что опаздывает ровно на полчаса, как и было задумано. Ничего, подождет.

Дверь распахнулась. Она ожидала, что художник набросится на нее с упреками в опоздании, и была слегка разочарована, когда он спокойно кивнул и отступил, чтобы дать ей пройти. Лили тихо ахнула. Стеклянную стену, составленную из нескольких частей причудливой формы, рассекал узкий железный мостик футов на десять выше пола. Сквозь стекло виднелась изумительная панорама озера, скал и деревьев.