Бухтарминские кладоискатели - Александр Григорьевич Лухтанов

Афанасьевич, мы вас ценим не только как учёного и путешественника, исследовавшего Центральную Азию, но и как писателя за ваши книги «Плутония», «Земля Санникова» и другие, но хотелось бы услышать ваш прогноз о перспективности Алтая в геологическом отношении и возможности открытия здесь новых месторождений. В частности, в районе Зыряновска и гор Холзуна, где вы проходили в 1914 году.

— Да, вы верно упомянули мои популярные книги, — отвечал Владимир Афанасьевич, — но забыли сказать о «Золотоискателях в пустыне» и «В дебрях Центральной Азии». Джунгария (а в неё когда-то входил и восток Казахстана), как и ваш Алтай, — мои любимые места. Я много путешествовал, но именно эти края полны таинственного очарования.

А вам я бы посоветовал не задерживаться на геологических теориях, а больше придерживаться практики. Алтай ещё не раскрыл все свои тайны. Ищите, и вас ждёт удача! Но при этом не забывайте слова моего любимого героя Лобсына, сказавшего: «Я не столько люблю золото, сколько его поиски».

И тут он произнёс загадочную фразу, заставившую Романа удивиться и призадуматься:

— Впереди вас ждёт удивительный и таинственный сюрприз.

«Удача, кажется, уже пришла, — подумал Роман, — но что за сюрприз нас ждёт, и как жаль, что никто из великих геологов не может сказать, что за месторождение мы открыли! — С этой мыслью он и проснулся. — Многое из того, что я сейчас видел во сне, мне рассказывал Станислав, — вспомнил он. — Да, жаль, корифеи геологии не ответили на вопрос, не подсказали, не дали совет, прав ли был Максим, считавший, что главное месторождение ещё предстоит открыть и его ли мы нашли. Я даже сомневаюсь, стоит ли обнародовать своё открытие и хорошо ли будет, если начнётся его разработка».

Сюрпризы древней выработки

Было совсем рано, когда встал Роман. Солнце ещё не вышло из-за Холзуна, и в ущелье, погружённом в глубокую тень, царила зябкая прохлада. Роса блестела на листьях чемерицы и бадана, свежее утро обещало яркий день. Роман разжёг потухший за ночь костёр, вскипятил чай.

Дождавшись, когда солнце осветило противоположный склон, со словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела», стал трясти за плечо заспавшегося Степана.

Тот вскочил, недовольный:

— Какой я тебе граф! Сам ты маркиз! Надоел со своим графом!

На что Роман спокойно парировал:

— Плох тот солдат, что не хочет быть генералом. Раз не граф, то извольте накрывать стол!

Сначала нехотя, а затем с охоткой мальчишки умылись, позавтракали и полезли в «гору», то есть к штольне. Шахтёрские термины понемногу входили в обиход.

Вторая выработка, идущая поперёк первой, оказалась сырой и ещё более холодной. Влажные своды с кое-где висящими каплями воды, казалось, хранили холод зимы. Свет фонарей гасила мрачная тьма подземной галереи, пройденной в тёмных горных породах. Опять тускло поблёскивали металлы, стоило поцарапать стенки тоннеля — кое-где белым цветом проглядывали прослои кварца. Жилы и дайки этого белого минерала светлой и извилистой лентой выделялись на чёрных боках каменной галереи. Впечатление было такое, что стены выработки закопчены и покрыты налётом и грязью столетий.

В одном месте путь преградила груда камней, вывалившихся из стенки. Её легко обошли, но куски породы и руды, упавшие с кровли, попадались почти на каждом шагу.

«Интересно, как всё происходило в древности? — думал Роман. — Любая мелочь была сложным препятствием. То же освещение, вентиляция, водоотлив, не говоря уже о том, как врубаться в скальные породы, не имея достаточно твёрдых металлов. Бронзовое зубило тут же затупится, встретив кварц или гранит. Всё это легко представить, но сложно объяснить, как были пройдены эти выработки. Или взять то же освещение. Что можно было придумать в то время?»

Примитивный светильник из глиняного сосуда с жидким жиром и опущенным в него фитилём? А из чего сделать фитиль, если даже одежда состояла из шкур животных? Вопросы, вопросы… Но древний человек был смекалист и находил выход из сложных положений.

— У меня всё время такое впечатление, что нас вот-вот придавит, — признался Егор. — Шутка ли — над нами целая гора!

— У тебя явно фобия замкнутого пространства, — откликнулся Степан, и, словно желая подтвердить эту мысль, горная выработка сжалась со всех сторон, а главное, свод стал таким низким, что дальше пришлось пробираться на корточках, а Агафон даже опустился на коленки. Это было тем более неудобно, так как всё чаще попадались лужи на полу. Здесь царила мёртвая тишина подземного царства, лишь изредка нарушаемая звуками падающих с потолка капель воды.

Первым заметил неладное идущий впереди со светом Степан.

— Ребята, кажется, тупик. Каменный завал до самого потолка.

— До кровли, — поправил его Роман, словно не желая мириться с окончанием пути. «Впрочем, а чего ещё можно ждать от тысячелетней выработки? — подумал тут же он. — Не золотых же самородков или золотой жилы в забое толщиной с палец! А на руду мы уже достаточно нагляделись».

— Завал слежался сплошной массой, его только с ломом можно взять, — продолжал Стёпа, — да и стоит ли его ворошить? Впереди будет всё то же самое.

— А для чего же мы тогда сюда пришли? — недовольно сказал Агафон и тут же добавил: — Подожди, посвети ниже. Кажись, какой-то предмет зеленоватого цвета на полу.

Все склонились, разглядывая у ног почву.

— Да, это медная зелень, — признал Стёпа и вдруг взволнованно изрёк: — Ребята, это же медная кайла!

— Верно, кайлушка! — признал Егор. — А ручка превратилась в какую-то глину. Видно, деревянная была.

И тут у всех открылись глаза и на другие вещи: в первую очередь приметили каменный молоток — этакую балду, истлевшими ремнями примотанную к ручке. Каменные клинья, разбросанные по почве, приняли за своего рода зубила.

— Это ж надо, что они работали, вбивая каменые клинья? — удивлялся Агафон. — Представляю, сколько их разбивалось и рассыпалось от ударов.

— Адова работа! — подтвердил Егор.

Но главное открытие ждало под каменным завалом. Едва отворотили крайние куски породы, как обнаружились человеческие кости. Явно голень человека со ступней из рассыпавшихся косточек. Тут уже ни у кого не оставалось сомнения: рудокопа придавило завалом.

— Однако, было землетрясение, — предположил Роман, — тряхнуло так, что шахтёра придавило и оползнем перекрыло выход из штольни. Вот и разгадка, почему о древнем руднике никто не знал. Все эти столетия или даже тысячелетия он был закрыт слоем земли.

Потрясённые находкой, ребята молча стояли у останков древнего человека. Роман сразу же запретил дальнейший разбор завала, заявив, что это дело профессиональных археологов.

Что было при теле бергала — осталось для всех загадкой. Кто знает: может, мешочек с золотом?

«Вот и сон сбылся, и предсказания Обручева об