1001 заговор сибирской целительницы - Наталья Степанова

произошло? Очень просто. От парней не было отбоя, и Андрей за мной увивался. Вы скажете что все это похоже на сказку? Но это еще не конец.

Так же неожиданно я стала терять привлекательность. К этому времени мы прожили с Андрюшей двенадцать лет. У нас уже были двое детей, хорошая квартира, машина, на работе не последнее место занимали.

Сначала я думала, что приболела, я и вправду плохо себя чувствовала. Меня то и дело кто-нибудь спрашивал:

– Что с вами случилось? Выглядите вы неважно…

Через полгода я превратилась в старуху. Меня никто не узнавал.

Я никогда не забывала о том, что сказал мне колдун, но надеялась, что все обойдется. Если честно, то я не жалею о том дне, когда встретилась с ним. Ведь у меня было двенадцать лет счастья. Муж меня боготворил, люди мне улыбались. У меня были дети от Андрея, я была любима.

Но, Наталья Ивановна, в тот день дед заикнулся про шкуру в крови или о чем-то в этом роде. Мол, это средство может спасти, а какое, я не помню.

Ваша наука сильная, я сама в этом убедилась. Может, Вы знаете, что делать в моем случае? Умоляю, не дайте потерять мне надежду. Не судите меня строго.

С искренним уважением, Елена Б.».

Для осуществления разрыва договора потребуется мужество. Вам придется перерезать горло козлу. После этого нужно вымазать себя кровью (откуп на крови), а затем, стоя в круге, прочитать три раза заклятие. Три раза правильно и три раза задом наперед. Делают это в полнолуние, при абсолютной тишине и в одиночестве. Козла покупают, не торгуясь и не беря сдачи. Смывают кровь обычной водой, а затем уже обливаются святой водой. Шкуру козла оставляют на перекрестке.

Заклинание читают так:

Сила царства, войди через нож в жертву.

Заклинаю кровь кровью.

Исповедаю три слова:

Жизнь! Смерть! Воскрешение!

Яви заново превращенье!

Аралим! Действуй!

Хаиот! Повернись вспять!

Адонаи! Верни все опять!

Я вас заклинаю, Ангелы Божий.

Умоляю Тебя, святой Ангел Михаель,

Ты, который председательствуешь

В воскресенье

Под обожаемым именем Адонаи,

Богом Израиля, сотворившим весь мир

И все, что он заклинает в себе.

Перечеркни договор дьявола

От первого слова до последнего.

Ангелы четвертого легиона Крылами своими разобьют в прах врага

И сотворят волю мою!

Есть три печати.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Есть печать у земного жреца—

Подаренная от Творца.

Утверждаю и расторгаю

Дьявола договор-

Именем Господа Вышнего.

Ныне, присно, во веки веков. Аминь!

Церковь, выколотая на попе

Из письма: «…Не знаю, как Вы отнесетесь к моему письму. Возможно, с отвращением, порвете и выбросите. Но я надеюсь на Ваше милосердие. Буду честен, иначе какой смысл писать вообще. Кроме того, мне не с кем поделиться, да и нет другого выхода. Я гибну, и если это письмо окажется в Ваших руках, то, значит, я буду к этому времени мертв. Тогда пусть оно послужит кому-то горьким уроком.

Я детдомовский, мать умерла рано, отец спился. Тетка не захотела брать лишнюю обузу: у самой было трое пацанов. Понятно, зачем ей лишний рот? Так я и попал в детдом, а там выживают как могут. В пятнадцать лет посадили на малолетку за кражу. Освободился, некуда было приткнуться, попался, и снова срок. А потом закрутилось, завертелось.

Времени в тюрьме много, травили байки. Один мужик рассказал, что когда-то он был на другой зоне и при нем произошел такой случай. Двое молодых выкололи портки на заднице: на одной половинке крест, на другой церковь, а на пояснице – черт. Этих парней не стало через месяц. Кто-то сказал, что все это муть голубая и брехня. В итоге ему сделали такую же наколку, а через три дня парня нашли повешенным. И опять стали все говорить: вот видите, умер же. Тут еще один проэкспериментировал: выколол церковь и крест. Он не прожил и месяца после этого. Упал на стройке и разбился. Тогда мужики заставили одного провинившегося, чтобы он тоже наколол себе церковь на заднице. Дело ведь на принцип пошло, многие были уверены, что причина смертей именно в наколках. А кто-то говорил, что это, мол, совпадения и больше ничего. В общем, последний с наколкой тоже умер. Как-то, начифирившись, мы опять вернулись к этой теме. Не знаю, что со мной произошло, но я не мог все это выбросить из головы. Бывает ведь такое, что делаешь невероятную глупость из-за сомнения или любопытства. Я тоже думал: совпадение не совпадение, а правды не узнаешь, если сам не испытаешь. Мысль эта меня доконала. Так я приобрел наколку на заднем месте. Ночью в тот день, когда это произошло, я проснулся от легкого потряхивания за плечо. Открыв глаза, я увидел человека в черном. Он смотрел на меня, а я думал вовсе не о том, откуда же он мог взяться, а о том, как ясно вижу я его лицо. Черный человек мне сказал:

– Считай, сегодня пятое число. Умрешь двадцать девятого.

Голос был как шелест, но я разбирал каждое слово. Словно кто-то наклонился к самому моему уху, хотя черный человек не наклонялся, а стоял прямо. Я прикрыл глаза, мне стало жутко, и тут же, не выдержав, открыл их. Человека в черном уже не было.

Утром меня зазнобило и стало плохо. “Заражение, что ли?” – подумал я. Днем полегчало, а вечером я снова увидел в углу того человека в черном. Он скалил зубы в улыбке. Улыбка была угрожающей и очень неприятной. Я покрутил головой: видит ли его еще кто-нибудь?

С той минуты он был всегда где-то рядом. Когда я засыпал, мне снился всегда один и тот же сон: поле с выгоревшей черной травой. Посреди поля черная церковь. Иконы плачут, а лики отворачиваются от меня. На полу валяются веревки с петлями – бери и давись. На девятый день я уже не хотел жить. Мысль о смерти преследовала меня неотступно. Об этом я никому не говорил, хотя ребята меня спрашивали о наколке. На двенадцатый день я увидел себя во сне на руках у женщины. И вроде это моя умершая мать. Я тянул к ней руки, а она говорила голосом человека в черном: “Скоро, совсем скоро мы будем вместе”. Я же ей детским голосом отвечал: "Я не хочу умирать".

“Ты почти мертвый…” – сказала она мне с шелестом в голосе. И я проснулся. Лучше бы я не просыпался. В ногах у меня сидел человек в черном, и вся его поза говорила о том, что он ждет. Чего он ждет, я уже знал. Завтра…»

На этом письмо заканчивалось. Вернее, оно обрывалось на полуслове. В конверте лежал еще один листок, исписанный другим почерком и другими чернилами: «Пересылаю Вам письмо умершего товарища. Я обещал ему это, если с ним что-то случится. О Вас он узнал от меня. У меня есть Ваша книга. Мне ее дала жена на свиданке.

Да, я не написал, он умер от разрыва сердца.

P. S. Я прочитал его письмо, и у меня засела мысль в голове: неужели это все из-за наколки? Вот уже десять дней, как я думаю об этом. Не знаю, может убедиться самому?»

Наложница дьявола

Из письма: «Наталья Ивановна, пишу Вам в полном отчаянии. Надеюсь, что Вы поможете мне. У меня есть три Ваших книги, там я и нашла Ваш адрес.

Меня зовут Галина, мне 27 лет, замужем, живу у мужа. Когда я к ним переехала, меня стало душить по ночам. Ездила к бабке, но это помогло лишь на месяц, потом началось все сызнова.

Теперь происходит вот что. “Оно” ласкает меня по ночам. Представляете, какой ужас! Когда это произошло в первый раз, я заплакала, а муж подумал, что мне приснился страшный сон.

Говорят, когда петухи пропоют, ничего такого случиться не может, но… Однажды днем открывается дверь и входит нечто человекоподобное как бы из тумана. Я попыталась вскочить и вырваться, но “оно” придавило меня за кисти рук к кровати.

Да, еще мы не ладили со свекром, он выгонял меня из дома, обзывал разными словами, а потом неожиданно умер. Может, здесь есть какая-то связь?

Представляете, Наталья Ивановна, как мне тяжело. Я улыбаюсь, разговариваю, но душа болит и трясется. Даже соседка, гадая мне на кофе, сказала:

– Ничего не могу понять, почему у тебя все черное

Неужели я такая плохая или есть еще какая-либо причина?

Прошу фамилию мою изменить».

Из рассказа Оксаны Чеботаренко: «Я родилась на Ивана Купалу. Когда я была совсем маленькой, мою люльку как будто все время кто-то качал, так мама говорила. Она же рассказывала, что, подрастая, я с кем-то разговаривала и громко смеялась, когда была одна в комнате. С детства помню, что меня по ночам кто-то страстно целовал. Но я думала, что так бывает со всеми. Я же не могла знать, что это что-то особенное. Как-то меня мама спросила:

– Оксана, что у тебя с губами, засос, что ли? Я посмотрела в зеркало и ахнула: губы

опухли, все в синяках… Накануне ночью я была особенно обласкана и зацелована. Не знаю почему, но маме я этого не сказала, наверное, по детской стыдливости. А может, это был чей-то запрет.