Самый быстрый - Сергей Анатольевич Савинов

не боялась оставить сиротой своего сына Сашку. Да, она в итоге вышла замуж. Ее супруг, с которым она познакомилась в пожарной охране, был прекрасным, но самым обычным человеком. Они были по-настоящему счастливы несколько лет, но потом ее дорогой Женя погиб во время падения осколка на Торжок. Один из трех тысяч, пропавших без вести в тот день, строчка в некрологе по телевизору, где уже все ко всему привыкли. Дата смерти — 27 августа, день, когда она случайно убила Ольгу Стрижевскую. Неужели это тоже ее расплата?

Эти мысли крутились в голове Эльмиры бесконечным мутным водоворотом, когда она неожиданно узнала того самого мальчика, чей полный ненависти взгляд она не могла забыть все эти двадцать лет. Обычно маска скрывает лицо, но не тогда, когда ты видишь одни и те же глаза каждую ночь. Тогда даже крохотного отблеска будет достаточно, чтобы узнать. Это точно был он, повзрослевший Дмитрий Стрижевский. Игиг-спидер в штате «Рускосмоса», спасший в тот злосчастный день кучу народа.

Двадцать седьмое августа… Проклятая дата, теперь навсегда впечатавшаяся в мозгах Эльмиры, заставляющая содрогаться от одного только сочетания слов и цифр. Двадцать седьмого августа две тысячи третьего года она, Эльмира Гусейнова, она же Росянка, она же Ящерица, убила малолетнюю Ольгу Стрижевскую. А спустя два десятка лет, пока брат ее жертвы спасал людей, вселенная забрала у нее мужа и сына.

Сначала погиб Женя. Они работали рядом, борясь с последствиями призыва осколка этими «Детьми дракона». Он тушил пламя, она вытаскивала людей. Все, как обычно. Когда все закончилось, Эльмира не смогла его сразу найти, но так бывало и раньше. У работы врачей и пожарных свои особенности. Вот только усатый Валентин Григоренко, командир их части, подошел к ней и, не смотря в глаза, сообщил ужасную новость. Евгений Сафронов пропал — его не нашли ни живым, не мертвым.

«Быть может, еще найдут», — пытался утешить ее Григоренко, но сам явно не верил в то, о чем говорил.

Адская температура плавила асфальт, и от многих людей не осталось даже скелетов. Но еще были те, кто погиб от молний Громовержца — об этом не говорили в теленовостях. О таком вообще предпочитают тут же забыть, вымарать из воспоминаний. Ведь Громовержец и остальные — герои, благодаря которым выжили десятки тысяч. А те, кого убило его случайным разрядом, всего лишь сопутствующие потери. Статистическая погрешность. И плевать, что у каждой такой «погрешности» были друзья, семья, интересы…

А потом, не успела Эльмира понять, что потеряла мужа, у нее отняли и сына. Известие о загадочной смерти Сашки добило ее, моментально состарив. Будучи игигом, Эльмира в свои пятьдесят пять лет выглядела как совсем юная девушка, и ей даже приходилось специально скрывать это специальной косметикой. Но в тот проклятый день, двадцать седьмого августа, морщины избороздили ее лицо потом даже не подумали пропадать.

Эльмире не хотелось жить, но спас положение знакомый следователь из полиции, который по большому секрету рассказал обстоятельства гибели Сашки. Мгновенный инсульт. Точно такой же, как и у его друга, перед смертью поведавшего о загадочной незнакомке. Он тоже работал в «Ониксе» вместе с ее сыном. А потом в местных и даже имперских новостях прошла новость о наемнике по кличке Геккон, которого почему-то обнаружили мертвым в Торжке рядом с их домом на Сиреневом бульваре. И тогда Эльмира сложила два и два, хотя подозрения были и раньше. Просто боль от потери затмила разум.

Три — это не случайность. Инсульт как оружие, как следствие сложной ментальной закладки, вот что это было. И только один человек среди всех, кого она знала, использовал свою искру подобным образом.

Ее бывшая подруга Сирена. Она была здесь, она была рядом и она снова лишила Эльмиру нормальной жизни.

***

После смерти мужа и сына Эльмира не смогла оставаться в доме, где они жили. Не желала смотреть на вещи двух дорогих ей людей, одновременно ушедших в небытие. А еще ей причиняли невыносимую боль все эти книги о чинтамани, экспериментах алхимиков и рассуждениях на тему искусственного создания игигов. Идея, завладевшая ее сердцем в юности, привела к многочисленным трагедиям и смертям. По-хорошему, надо было избавиться от этой библиотеки, которую она собирала еще со спецшколы в Новосибирске. Но что-то ее останавливало, все-таки Ящерице с большим трудом удалось тайно перевезти книги из старой квартиры в дом на Сиреневом бульваре в Торжке. Тем более что Сашка искренне заинтересовался всей этой темой — он увлекался игигами, болел не только за столичные команды, но и за местных. В том числе за Спринтера, оказавшегося тем самым мальчиком из прошлого.

Боль от двойной потери оказалась в итоге слишком сильна. И когда полиция опечатала дом, Эльмира тут же воспользовалась этим как поводом. Она договорилась с соседкой и временно переехала в пустующую в ее квартире комнату, окна которой выходили на бывшее гнездо семейства Сафроновых. Под этой фамилией и с подложным именем Эльмира Гусейнова обрела новую жизнь. Жизнь обычного человека. Но внутри все равно оставалась той самой бессмертной женщиной-игигом по кличке Росянка из Новосибирска, известной также как Ящерица. Вот почему она не переехала на другой конец города. Если ее семью убила действительно Сирена — она найдет ее. Чего бы это ни стоило. А потом… Кулаки Ящерицы сжались.

Взяв на работе отпуск, Эльмира приступила к тщательному наблюдению. И вот через пару ночей кто-то пробрался в опечатанный полицией дом. Даже во мраке она разглядела смутную тень в окне. И тогда она впервые за двадцать лет надела ненавистный костюм игига и пошла встречать незваного гостя.

Ящерица не знала, кого может там увидеть. Сирену? Этого она и ждала, и боялась одновременно. Но не смерти, нет. Не своего проигрыша. Эльмира боялась, что не успеет как следует насладиться мучениями бывшей подруги. Что убьет ее слишком быстро, и та окажется в ином мире, не прочувствовав как следует всей ее ярости, всей боли, которая жгла Эльмиру долгие годы.

Кривая ухмылка исказила все еще прекрасное лицо Ящерицы, а кулаки сжались. Нет, она своего не упустит!

Глава 2

Дмитрий Стрижевский, сейчас

После слов Кулибина мгновенно воцарилось молчание. Взгляд каждого из нас был прикован к ядовитой красотке, чьи пышные рыжие волосы разметались по зеленому чешуйчатому костюму. А топазовые глаза горели непониманием пополам с ненавистью.

«Ты понял?» — опять пристал ко мне Горин.

«Да, — терпеливо ответил я. — Все указывает на Ехидну…»

«Вот именно! —