Слушайте песню перьев - Николай Внуков

*

Север.

*

Этого белого звали Хью Монро. Он пришел к пиеганам в 1814 году и до конца жизни не расставался с племенем. О нем упоминает в своей книге «Моя жизнь среди индейцев» Джеймс Шульц. Сам Шульц шестнадцатилетним тоже ушел к индейцам, женился на девушке Нэтаки и прожил в племени тридцать лет.

*

Стройная Береза.

*

Нукевап — охотничьи индейские шалаши-времянки из ветвей и коры.

*

Племя шауни состоит из семи родов: совы, оленя, капотов, танов, викминчей, сампичей и чикорнов.

*

В то время поляки еще не знали секретной директивы Гитлера: «Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германской нации. Нам придется развить технику истребления… Если меня спросят, что я подразумеваю под истреблением населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц…» (Прим. автора.)

*

Санационный режим существовал в Польше с 1926 по 1939 год. Стремясь предотвратить назревавшую в стране революцию, польские фашисты во с Пилсудским выдвинули требование «оздоровления политической жизни страны» (санацию), отстранили от власти социал-демократов и 13 мая 1926 года захватили власть. Санационная клика встала на путь сговора с гитлеровцами и привела к захвату Польши в 1939 году Германией.

*

Одно из племен алгонкинской группы.

*

«Нэшка» — «смотри» (шауни).

*

В этом и предыдущем письме идет речь о книге «Земля Соленых Скал».

*

Станислава Суплатович умерла в 1965 году.

Идущие дорогой солнца

Осенью 1908 года охотники обитавшего в заполярной Канаде индейского племени шеванезов вдруг наткнулись на лежавшего посреди болота белого человека…

…Свалявшиеся до состояния войлока светлые волосы, обветренное лицо и, главное, болезненная худоба — смуглыми и черноволосыми индейцами все это воспринималось как явный признак старости. «Старый человек стоит на дороге, ведущей к Солнцу. Он мудр, ибо знает тайны ушедших предков», — гласит первый непреложный закон индейцев. Второй звучит примерно так: «Помоги попавшему в беду, тогда духи, живущие на небе и земле, не оставят тебя своей заботой». Но жизнь научила гонимое и истребляемое белыми за категорический отказ поселиться в резервации гордое и независимое племя совсем другому: «Любой бледнолицый враг. Хитрее шакала, страшнее бешеного волка». И вот в глазах воинов уже загорелся злой огонь ненависти, руки потянулись к томагавкам. «Стыдно здоровым мужчинам обижать больного и безоружного, — спокойно изрек Высокий Орел — возглавлявший отряд молодой вождь племени. Он решительно поднял с земли бесчувственное тело. Бледнолицый на миг очнулся, открыл глаза и вдруг заговорил на неслыханном тут прежде наречии. Это был не английский и не французский — язык солдат канадской армии. Но всех поразил голос незнакомца: дело в том, что странное, тощее, в рваных грязных тряпках существо оказалось… женщиной. Белая женщина? Кто она? Откуда? Не явятся ли вслед за ней вооруженные люди? «Прежде всего ее надо накормить, потом будет видно», — вождь положил находку на шкуру оленя, покрывавшую спину мустанга. «Какая легкая, — думал Высокий Орел, — и эти волосы… Нет, они не седые, скорее желто-пепельные, как летние облака, освещенные солнцем». А вслух сказал: «Ее имя отныне Та-Вах — Белая Тучка. Она гость и находится под моей защитой».

Путь

«Господи, — женщина медленно, с трудом разлепила веки, — где я?». Когда глаза немного привыкли к полумраку, она с удивлением увидела низенького человечка с блестящими, словно натертыми маслом, седыми волосами. Он приплясывал вокруг нее, время от времени ударяя в плоский бубен.

«Та-Вах», — внятно произнес шаман. «Та-Вах», — отозвался хор низких голосов. Вокруг замелькали рогатые черепа животных с птичьими перьями вместо волос. «Может быть, я умерла, — засомневалась страдалица, — и это ад?». И она тут же ощутила на губах горький вкус «колдовского» зелья — настой травы, возвращающей к жизни. «Отвар шамана» постепенно начал свое действие. В замутненном сознании проплывали образы далекого прошлого. Польша, детство в обеспеченной дворянской семье, учеба в гимназии, лица сестер, отца, мамы. И Москва, Россия… Красные флаги, красная кровь и серые сметенные тени людей на фоне серой баррикады… После был снег, холод, стертые кандалами ноги, но рядом шел он — крепкий, высокий арестант. «Не бойся, моя Станислава, я здесь, я рядом» Это, безусловно, его лицо, опять звучит его голос… Георгий… Но милые черты расплываются, становясь то ликом смуглого индейца, то длинной чередой пляшущих карликов, то ледяным полем, то бесконечным нетронутым лесом. Лесом, шумевшим зеленой листвой, потом покрытым глубоким, манящим, как теплая перина, снегом… «Ляг, усни, согрейся под моим белым покрывалом…» — сколько раз эти обманные слова очаровывали несчастную возможностью отдыха и освобождения. Но храбрая девушка не поддавалась лукавым уговорам. Она прекрасно помнила, как навсегда оставались в снегу бежавшие вместе с ней из якутского села Алексеевское так же, как она, осужденные за участие в вооруженном восстании 1905 года здоровые и крепкие мужчины. И Станислава, не обращая внимания на соблазнительный шепот вьюги, собирая последние силы, все вставала, все продолжала путь… Туда, на восток, через Берингов пролив, лишь бы оказаться подальше от унылого каторжного Приленского тракта… Внезапно свет погас, видения исчезли, и беглянка крепко заснула. Одурманенная отваром, согретая огнем очага. на мягкой медвежьей шкуре.

Пробуждение к жизни

Проснулась Станислава почти здоровой. И тут только, при ясном свете солнца, с удивлением обнаружила себя лежащей посреди странного, покрытого звериными шкурами, похожего на небольшую пирамидку помещения.

Возле нее на корточках сидела одетая в такие же, как и стены типи (жилище индейцев), шкуры старенькая женщина. Седые волосы были заплетены в две аккуратные, словно у отличницы-гимназистки, косички. Черты лица — правильные и тонкие, как у европейцев. Как же смеялась потом Станислава, когда, проживя немного среди индейцев, поняла, что за старуху она приняла Горькую Ягоду — шамана племени шеванезов, старого и искусного целителя. Так началась новая «индейская» жизнь молодой полячки Станиславы Суплатович. И долгих 30 лет никакой связи с внешним миром. Вокруг лишь лес. Безбрежный, девственный, шептавший вечерами свои дивные сказки. Лес, населенный живыми деревьями, защищающими человека, птицами, братьями — оленями, медведями… Мужем прекрасной Белой Тучки стал чем-то неуловимо напоминавший ей ее Георгия храбрый и справедливый Высокий Орел. Он с первого дня нежно привязался к своей, становившейся день ото дня краше, бесценной находке. Но как странны, как непривычны были его ухаживания! Вождь молча приносил Станиславе куски жареного мяса, терпеливо учил ее своему языку — сотни раз повторяя одно и то же слово, явным знаком его любви была лишь сдержанная восхищённая улыбка. Так прошло больше года. Белая Тучка не только освоила язык шеванезов, она научилась их ремеслу, отличала съедобные ягоды от ядовитых, лучше многих готовила пищу. Если бы не тонкие льняные волосы и не голубые глаза, ее вполне можно было бы принять за индианку. «Я обрела здесь внутреннюю гармонию, которую тщетно искала всю свою бурную юность, — вспоминала потом Станислава. — Жаль, что «цивилизованные люди» отвергли с порога вековую мудрость нашего народа».