Листы дневника. В трех томах. Том 3 - Николай Рерих

Из-за медленности почты мы не знаем Ваших текущих дел — уже целая зима прошла. Эти строки дойдут к Вам уже к лету, и много событий за это время совершится. У нас полная весна. Снег около дома сошел. Цветут сливы и абрикосы. Думаем о Вас, так хочется, чтобы у Вас все было ладно и бодро. Душевный привет друзьям.

14 марта 1944 г.

Публикуется впервые

Живем

Спасибо за вести. Читая их, пожили с Вами. Мысленное единение есть самое реальное. Вы говорите, что Фосдики хорошие люди. Истинно так. Трогательно, как Зина в каждом письме своем Вас поминает, так сердечно, задушевно поминает. Видно, как сердце их к Вам открыто.

Спрашиваете, как живем? Трудимся и трудимся. С перерывами от утра до вечера. Встаем в семь, слушаем радио. Единственное прикасание к житейскому миру. Знаем, что не всегда радио достоверно и все-таки прибегаем к нему. Газеты также неверны, и правда дрожит в извилистых строках. Где-то было сказано, что печатные черные буковки — бесенята. И такое бывает.

После радио расходимся по своим рабочим комнатам. Елена Ивановна — весь день за рукописями, за книгами. (Нога зажила). Юрий с ламой — за ценнейшими переводами. Светик — за картинами — сильно преуспевает. Я — за картинами и писаниями. И такие дни коротенькие! Не успеешь оглянуться, а уже обед, а там и до вечера недалеко.

Подышать воздухом не всегда удается, разве ненадолго. Людмила — хозяйствует. Рая — стучит на машинке. Иногда четыре машинки стучат. Не успевают даже на огород сходить. Так, что-то вроде монастыря. Впрочем, так и называют нашу общину.

Иногда приедут гости из дальних индийских городов. Удивляются: как же вы так и живете? А потом и завидуют, когда вернутся в свою городскую пыльную сутолоку. Им диво, что, кроме Святослава, мы совсем редко выезжаем. Елена Ивановна живет здесь более двенадцати лет. Только три лета выезжала в горы — в Лахуль, в тибетскую природу. Юрий и я с 1937 года не спускались в индийские равнины. А времени все не хватает.

Конечно, сейчас не очень-то и уедешь. Бензин не дают, керосин не дают. В городских гостиницах и места нет. Жаль, что почта совсем испортилась. Заграничная почта почти вовсе пресеклась. Где все друзья? Почти все они в тяжком положении. Ужасно подумать, что многие из них не пережили грозный Армагеддон. Даже с нейтральными странами переписка нарушилась. Письма в Америку [идут] четыре с половиной месяца, в Москву до шести месяцев. И так все примолкло. А горы в сияющем снежном уборе зовут и ликуют, точно ничто не стряслось. Впрочем, иногда и буквально сотрясаемся. Землетрясения нередки. Лишний раз напоминают о всеобщей подвижности.

Холст кончается. Бумага кончается. С красками плохо. Вот наш драгоценный кобальт совсем на исходе. Оранжевый кадмий уже давно кончился, да и многое другое почти иссякло. Утешают, что цены пищевые упадут, а они все вверх лезут. А восходы и закаты утешают. Звезды-то, звезды!

На снегах, на ледниках солнце сверкает, не признает никакого Армагеддона. Пока наши высоты — одно из самых мирных мест мира.

Так вот и живем. Вот "Святая ночь" ("С нами Силы Небесные") и "Борис и Глеб" останутся в Хайдерабаде. Еще Две русских картины будут в Индии и напомнят о великом народе русском — друге Индии. Кто мог думать, что русские темы затронут сердца дальней Индии?! А между тем и Три-вандрум, и Тери-Гархвал, и Аллахабад, и Индор уже имеют Русские памятки. Так вот и живем. Гремят славные русские победы. А Спас Нередица разрушен! Ужасно! Далеко внизу за Беасом тянется ниточка каравана. Звенят колокольцы. Могут быть вести. Спасибо за Ваши письма. Пишите. Мысленно мы с Вами и шлем стрелы бодрости. Сердечно…

20 марта 1944 г.

Публикуется впервые

Борьба за Культуру

Пришел Ваш пакет с любопытной газетой "Ограбленное искусство", с хорошей программой АРКА и двумя журналами. Вы знаете, что к писаниям "тибетца" нужно относиться осторожно. Сейчас долетело Ваше многозначительное письмо от 25–26 Января. Глубоко понимаем Ваше справедливое негодование, когда Вам приходится выслушивать грубые суждения против борьбы за Культуру, и это еще в стенах Культурной Ассоциации. Хорошо также и тухлое староселье! Все это весьма прискорбно.

Вероятно, в будущем выяснится, с кем возможно сотрудничество. Только невежды могут говорить, что служение Культуре есть пропаганда. Хотелось бы знать, какая книга не есть пропаганда мысли, в ней выраженной. За Культуру приходится выносить многое. Вы совершенно правы, оставаясь на зорком дозоре. Сами обстоятельства покажут, как воспринять происходящее. Что-то очень темное сквозит за невежественными выпадами против Культуры. Спрашивается, в чем же деятельность АРКА, как не в обоюдном оповещении о Культурной жизни? И в прошлую войну опубликовывались акты вандализма, и это было предупреждением заблудшему человечеству. Но Вам-то, Вам как тяжко одиноко стоять на бессменном дозоре! Впрочем, это одиночество лишь кажущееся. Вы не одиноки. А всякие невежды и клеветники неизбежны. И чем идеал выше, тем больше псов его облаивают. Вот Вы поминали о какой-то теософке-клеветнице. Конечно, клеветников всегда было много, а в теперешнее смятенное время они умножились. Давно Крылов сказал: "Коль слушать все людские речи, придется и осла взвалить себе на плечи". Старая истина! Но в Вашем случае клеветала теософка, и это показательно. Не раз слышалась клевета из Адьяра[80] и из Женевы, и можно лишь удивляться, что, так сказать, философы не умеют уберечься от гнуснейшей человеческой привычки. Клеветник — лгун — невежда! Конечно, от клопов следует оберегаться. Что делать — и на такую оборону приходится тратить энергию, а то заползут вонючки.

Скоро выходит брошюра Ренца о Пакте. Все время приходится слышать нежданные упоминания — то из Лондона, то из Испании, то из Ватикана. "Благословение" бомбами заставляет людей вспомнить о добрых желаниях облегчить участь человеческую. Я послал письмом статьи для мисс Лерер через Вас, — авось дойдут. Поблагодарите Дутко за ее переводы. Трогательно, как она тянется ко благу. Ободрите, отеплите ее. Дойдут ли эскизы для Мясина? Когда? Как? А хотелось бы! Также хочется знать судьбу "Славы" — это так важно. Если в студиях есть место для материалов ВОКСа, то сделайте там постоянную выставку и назначьте определенные два-три часа в день. Пусть к Вам приходят. Об этом сделайте объявление и в консульстве и в посольстве, наверное, там есть доска для объявлений. Бывало, у нас в Общество Поощрения, от 3 до 6, постоянно приходили многие полезные люди. Был как бы живой клуб, и многое хорошее там зарождалось. Конечно, нужно время, чтобы образовалась такая добрая привычка. О такой постоянной выставке и в ВОКС должно сообщить. Ведь это будет живой нерв Культуры.