Поединок (сборник). Выпуск 14 - Леонид Млечин

— В литературе, — сказала она, — этой стороны жизни почему-то не касаются, или мне просто не попадались хорошие книги. Что-то сдвинулось в отношениях между людьми, а старые романы на вечные темы — о любви, я имею в виду, — не дают ответа на вопросы, которые нас волнуют. Я хочу сказать: мое поколение.

— Конкретней! — выкрикнул кто-то. Девочка метнула на меня вопрошающий взгляд, дождалась ободряющего кивка и продолжала:

— Опыт у меня, конечно, еще небольшой, но выводы кое-какие можно сделать. Я дружила с четырьмя... — внезапно остановившись, она подыскивала нужное слово.

— Ясно! — выкрикнул тот же голос, но теперь она возразила:

— Ничего тебе не ясно. Можно так сказать: один мальчик, один молодой человек и двое мужчин. Самостоятельных... Первый — на двенадцать лет старше. А второй даже на двадцать. (Почему-то я ждал «движения в зале»: удивленного вздоха, реплики или смешка. Не дождался...) Есть разница? Если один — мальчишка, а другой, как принято выражаться, годится в отцы? (Я не понял, к кому обращен был вопрос. Думаю — к себе же самой.) Никакой! Ну, просто никакой разницы. С первой же встречи только один интерес. — Вдруг она вскинула голову, с вызовом на меня посмотрела: — Совсем не тот, про который вы подумали. (Я тогда ничего не подумал: просто слушал и мотал потихоньку на ус.) Это не обсуждается, это подразумевается, раз он мне приглянулся и я ему тоже. Что дальше — вот в чем проблема. И в этом же весь интерес. Непонятно? Сейчас объясню. Что им светит со мной? Теперь понятно? Пускай не в семейной жизни, а просто так... Ну, вечер-другой — это ладно, побалдели и разошлись. А потом — продолжать или это будет напрасная трата времени? Кто папа? Кто мама? Связи какие? Перспективы, среда... Зачем я, когда есть десятки на выбор? Удовольствие то же, но зато с дополнительной пользой...

— Прибедняешься! — заметила Оля, но девчонка возразила с поразившим меня достоинством:

— Как раз наоборот. Эти четыре друга в конце концов научили меня уважать саму себя. И я всех отшила. И если кто-то начнет теперь клеиться — с чем пришел, с тем и ушел. Пока не докажет, что ему нужна не любая, а я, и только я.

— Долго придется ждать, — вздохнула Оля.

— Думаю, долго, — согласилась девчонка...

Все молчали, каждая думала о своем. То есть, если точнее, о том же самом, но к себе применительно, потому что (никто этого не скрывал) горький жизненный опыт — больший, меньший ли — был у всех: обиды, слезы, крушение надежд... Разговор грозил превратиться в обсуждение «случаев из жизни», но Оля снова взяла инициативу, напомнив о том, что меня, естественно, волновало больше всего.

— Горохову Светлану вы лично видели? — спросила она, почти уверенная, по-моему, в том, что я не видел. Так оно, кстати, и было. — Ведь это же...

— Красавица! — раздался иронический возглас.

— Прямо! Красавиц навалом, даже здесь — половина. — Засмеялась весело, неудержимо, ведя, наверно, в уме молниеносный подсчет. — А Светлана... Оторваться нельзя... Гордая! — кажется, она нашла искомое слово. — О такой каждый мужчина только может мечтать.

— Ты точно знаешь, о ком они мечтают? — съехидничала остроносый подросток в очках — эта девочка до сей поры не промолвила ни единого слова. Похоже, она действительно не очень-то знала, о чем и о ком мечтает мужчина.

— Да, мечтать! — упрямо повторила Оля. — Умница... Вся какая-то ладная, крепкая... Вот уж кто в жизни не растеряется! За такую и в огонь и в воду... Разве ей не обидно, что нужна не она, а мама-директор?

Судья Мастерков вернулся из отпуска, и Галина Ивановна устроила мне с ним встречу. Она деликатно предложила нам беседу с глазу на глаз, но мне показалось, что обсудить все вопросы втроем будет все-таки лучше. Мастерков был настроен мирно и благодушно, вполне расположен к беседе («Я никуда не спешу», — так он сразу меня ободрил, предложив чай с сухарями) и преисполнен охотой помочь. Он озадачил, однако, вопросом, хорошо мне известным по сотням подобных бесед, но звучавшим на сей раз, право же, невпопад:

— Что интересного вы нашли в этом деле? Юридически оно проще простого. Социально — вообще на обочине: не взятка, не хищение, не приписки. Ну а житейски?.. Тоже, знаете, не бог весть...

Скепсис судьи и явное сомнение в пользе моих раскопок не помешали ему, однако, подробно ответить на все вопросы. Если помнит читатель, Вадим Скачков в суд не явился, а судья не принял мер, чтобы явку его обеспечить. Не оттого ли, хотел я узнать, что юридически это дело казалось бесспорным и присутствие первого мужа, когда речь идет о втором, практически не могло повлиять на будущий приговор?

— Именно так, — едва ли не с радостью подтвердил Мастерков, — вы, я вижу, успели во всем разобраться.

— Но позвольте, — робко попробовал я возразить. — Разве настолько суду безразлично прошлое подсудимого? Причины, которые побуждают нарушить закон? Наконец, его личность?

— Мы судим за конкретное действие, а не за всю прожитую жизнь, — напомнил судья. — Между взглядом судейским и взглядом писательским разница есть, и большая. Вы, мне кажется, сами про это писали.

Я про это никогда не писал.

Наступило, наверное, время сказать самое главное. Мы познакомились уже с героями нашего повествования, в общих чертах нам известны характеры, биографии, образ жизни и образ мыслей, отношения между ними, завязанные в тугой и запутанный узел. Нам удастся его размотать, лишь узнав, почему в столь личные отношения пришлось вмешаться суду.

Протокол явки с повинной

Сего 10 апреля... года в городской отдел внутренних дел явилась гражданка Горохова Светлана Артемовна и сделала добровольное заявление о совершенном ею преступлении, а именно: в ночь с 6 на 7 апреля сего года в состоянии, по ее утверждению, сильного душевного волнения, вызванного аморальными, унижающими ее женское достоинство действиями потерпевшего, она причинила своему мужу Петрушину Борису Валентиновичу тяжкие телесные повреждения, сопряженные с нанесением увечья и расстройством здоровья. Горохова С. А., сделав заявление о добровольной явке с повинной, пожелала дать письменные показания, которые прилагаются к настоящему протоколу.

Из показаний Гороховой С. А.

«Петрушин Борис является моим вторым мужем, с которым мы проживаем в зарегистрированном браке в течение около двух лет. Я очень любила Бориса и люблю до настоящего времени, ради него я оставила своего первого мужа Скачкова Вадима, который хорошо ко мне относился, заботился, исполнял любые мои желания. Но так получилось, что на моем пути встретился другой человек, и я поняла, что наконец-то нашла свою любовь. Желая доказать искренность чувств и бескорыстность своих намерений, Борис по собственному желанию и без какой-либо просьбы с моей стороны подарил мне автомашину «Москвич», которой сам же пользовался, а также ею пользовались его родители, когда хотели, не считаясь со мной. Хотя я и не стала бы препятствовать, но все-таки машина принадлежала мне, а это никто не учитывал.