Колыбельная горы Хого - Елена Кондрацкая

– Как ты оказалась у Акиры? Я так переживал, что не мог даже понять, жива ли ты…

– Райдэн, твои крылья…

– Пустяки. Это всё пустяки. – Руки его задрожали. Он обхватил лицо Мико, сосредоточеннее, чем того стоило, разглядывая разбитую губу.

– Это не пустяки, Райдэн. Он уничтожил твои крылья. Это совсем не пустяки.

Райдэн сжал челюсти, руки соскользнули на плечи Мико и сжали их. Не больно, но кажется, без этого он бы не устоял на ногах.

– Это всё не важно, – тихо сказал он, глядя себе под ноги. – Я и без крыльев оторву этому ублюдку голову. Я… предполагал, что рано или поздно он сделает это, чтобы насолить мне.

«Но ты надеялся вернуть их раньше…» – подумала Мико. Вслух она ничего не сказала, вместо этого потянулась к Райдэну и заключила его в объятия. Она даже представить не могла, как ему больно, но догадывалась, что почти невыносимо.

– Спасибо, что пришёл за мной.

Райдэн уткнулся лицом ей в шею и тихо выдохнул, согревая своим дыханием. И Мико наконец почувствовала себя в безопасности.

– Разве я мог не прийти?

Она прижалась к нему крепче, желая отблагодарить, утешить и утешиться самой. Они оба сегодня многого лишились. Райдэн – крыльев, а она – последних иллюзий о любви Акиры. И это оказалось больнее, чем она думала. Она лгала. Себе и всем вокруг. В глубине души, втайне даже от самой себя она продолжала надеяться, несмотря на всё, что видела, несмотря на всё, что он сделал. Счастье, что она когда-то испытала рядом с ним, давало ей надежду. И теперь Мико босиком стояла на осколках своих надежд.

Руки Райдэна заскользили по её спине, отвечая на объятия. Он выпрямился, становясь выше. Мико спрятала лицо у него на груди, его ладонь легла ей на затылок, а дыхание защекотало макушку.

– Мико…

В ворота ворвалась Кёко в зверином облике, верхом на ней сидел Макото. Бок волчицы был красным от крови.

– Сияющая Богиня! – Мико оторвалась от Райдэна и бросилась ей навстречу. – Кёко, ты ранена?!

Кёко остановилась, Макото соскользнул на землю, сделал несколько неуверенных шагов и начал падать. Райдэн тут же его подхватил. Глаза Макото закатились, и он застонал и оскалился, стараясь не потерять сознание. Кёко обратилась в человека.

– Акира почти нас догнал и бросил копьё, когда мы прыгали в первую брешь, – затараторила она, помогая Райдэну усадить Макото на землю. Кёко была совершенно голой, но никто не обращал на это внимания. – Шин ещё не пришёл?

– Похоже, что нет. – Райдэн приподнял руку Макото. Кимоно на левом боку было разорвано, из длинного пореза с ровными краями сочилась кровь. – Вот же, Бездна.

– Всё плохо? – Макото поморщился и запрокинул голову, явно избегая смотреть на рану. Он был настолько бледный, что Мико подумалось – крови в нём почти не осталось.

– Он тебя едва задел, – улыбнулся Райдэн. – Кёко, помоги отнести его в дом, нужно быстрее перевязать рану.

– Она сама не затянется? – Кёко подхватила Макото под вторую руку.

Райдэн помрачнел, а Макото хмыкнул:

– Не затянется, я же неудавшийся полукровка.

Мико побежала вперёд, открывая двери, чтобы впустить остальных. На пороге уже крутилась радостная Юри.

– Госпожа, вы вернулись!

– Юри, быстро принеси воды и чистой ткани, – скомандовала Мико. – И иглу с нитью.

Макото уложили в одной из ближайших комнат. И Райдэн, и Кёко выглядели растерянными.

– Что делать, если рана сама не затягивается? – Кёко нервно кусала ноготь на большом пальце.

– Шить, – бросила Мико, приглядываясь к разрезу. Кровь выливалась толчками, с каждым новым ударом сердца. Рана казалась неглубокой, но судя по тому, что видела Мико, Макото потерял много крови. Она ухватила Макото за бок по обоим краям от разорванной кожи и надавила. Кицунэ закричал.

– Шить? – Райдэн выглядел озадаченным и напуганным. – Кожу?

– Да! Райдэн, неси самое крепкое пойло, которое есть.

– Зачем?

– Неси!

Райдэн выбежал из комнаты, но тут же появилась Юри и ещё один акасягума с вёдрами и ворохом ткани. Мико схватила первую попавшуюся ткань и прижала к ране, стараясь не слушать крики Макото.

– Подержи вот так, – бросила она Кёко.

Стараясь успокоиться и дышать медленно, Мико вымыла руки в одном из ведер, не заботясь о том, что вода льётся на татами, и отправила одну акасягуму поменять воду, вторую – прокалить иглу. Вернулся Райдэн с бутылью.

– Дай Макото выпить, – не глядя на него скомандовала Мико, занятая продеванием нити в угольное ушко. Кончик иглы был чёрным от пламени. – И разрежьте ему кимоно.

Макото кашлял и стонал, захлёбываясь, но покорно пил. Юри вытащила откуда-то ножницы и принялась кромсать одежду. Когда трясущиеся руки наконец справились с иглой, Мико вернулась к Макото. Промыла рану, поднесла иглу к коже и замерла, понимая, что дрожит как осиновый лист, пальцы ледяные и едва шевелятся, будто она торчала на морозе весь день, – так шить она не сможет. Мико выхватила бутылку у Райдэна и сделала несколько больших глотков. Выдохнула, чувствуя как по пищеводу разливается обжигающее тепло, собираясь в желудке, медленно вдохнула, досчитала до десяти, стараясь расслабить плечи и руки, и сделала первый стежок.

Макото стиснул зубы и ударился затылком об пол, потом ещё раз, стараясь не кричать. Кёко держала края раны сведёнными, Мико шила, представляя, что перед ней не человек, а обычный лоскут ткани. Ничего страшного, стежок за стежком, пока не дойдёт до конца.

– Откуда ты знаешь, что нужно делать? – спросила Кёко то ли потому, что правда хотела знать, то ли потому, что молчание становилось невыносимым.

– Отец научил, – ответила Мико. – Я случайно рассыпала угли в кузнице, обожгла отца, не сильно, но он испугался, отскочил. Всё произошло так быстро, что я до сих пор не поняла, что именно случилось. Он уронил молот, наткнулся на стойку с клинками, всё посыпалось, и что-то из этого рассекло ему предплечье. Довольно сильно. Виновата была я, поэтому и зашивать его раны пришлось мне. Я ревела и шила.

Рассказ о прошлом её немного успокоил, и руки совсем перестали дрожать, иголка стала двигаться увереннее и быстрее.

– Отец говорил мне, что делать, и пил много саке. Сказал, что так меньше болит. – Мико рассмеялась. – У него было много шрамов после войны.

– Войны с Империей Хэ? – спросила Кёко.

Мико кивнула:

– Он из семьи самураев. Война началась, когда ему было семнадцать. Папа сказал, что на ней погиб почти весь наш клан. Когда хэйцев прогнали и потопили их флот, папа женился, и они с мамой перебрались в нашу деревню. Клан возглавил его старший брат. Ещё в живых остались его бабушка