Рабы свободы - Сергей Вольнов

– Прошу прощения, – обратилась она устами Эллен к служителю в форме администрации мультисети. – Можно вопрос?

Слушаю вас, – нестарый ещё мужчина буквально превратился в слух.

Скажите, пожалуйста, вон тот молодой человек… кто он и куда направляется?

Тысяча извинений, госпожа, но нам запрещено… – по его лицу было видно, что он страдает от невозможности услужить столь красивой женщине.

Десять тысяч. Этого достаточно для снятия запретов?

Его зовут Эмберг. Макс Отто Эмберг, – тотчас нарушил служебный долг человечек. – Он коммивояжер.

Идеальное прикрытие для человека, которому надо что-либо отыскать.

Куда он сейчас?

Боюсь, на этот вопрос я не смогу ответить даже вам, – извиняющимся тоном произнёс служащий.

Вы себя недооцениваете.

На этот раз сумма была с двойкой в начале.

Эта информация находится в базе…

А вы посмотрите. Я ещё никуда не ухожу.

Одну минуту.

Он проходит в Торхов, – через полминуты выдал человечек, связавшись с базой данных по своему наручному терминалу. При этом он воровато оглядывался, словно опасался, что его запрос обнаружат в реале, а не засекут в виртуа-ле. Если бы он боялся, что отследят виртуал, то вряд ли согласился бы, за любые суммы. Но у ключевых винтиков любой системы во все времена и везде ВСЁ СХВАЧЕНО.

Работать?

Да. Кофе продавать.

Благодарю…

Фил, госпожа.

Спасибо, Фил.

Оно направило тело к выходу из зала, а на пороге, не удержавшись, обернулось и бросило на врага последний взгляд.

Он сверлил взглядом спину Эллен.

Оно поспешило отвести свой, чтобы не столкнуться.

Отныне придётся быть ОЧЕНЬ осторожным. … Отельный «винтик», проводив её в лучший номер, спросил:

Что-нибудь ещё? – Таким образом индив напомнил о чаевых.

Нет. – Оно подняло руку тела, вошло в компьютерную сеть и перевело на счёт служителя пятьсот.

Благодарю вас, – человечек угодливо улыбнулся, мельком глянув на свой терминал, и оперативно испарился.

Президентский люкс. Стоимость превышает бюджет какого-нибудь городка третьего мира. Здесь было предусмотрено всё, даже…

Оно уложило тело Эллен на застеленную кровать и закрыло его глаза. Пора было серьёзно поговорить с сознанием семьи. Но при этом тщательно ФИЛЬТРОВАТЬ сказанное. Оно давным-давно привыкло «просеивать» информацию, которую пропускало «наверх», но отныне, видимо, придётся делать это особо тщательно. Каждой крупице знания – свой срок… Некоторые сведения, которые оно получает, перехватывая приоритетный контроль над отдельными сегментарными разумами и телами, ВСЕМ СРАЗУ знать не обязательно. Вредоносно, если можно так выразиться. Возникнут споры, обсуждения, «демократия» невольная – в критические же моменты, когда необходимо действовать НЕ РАЗДУМЫВАЯ, всяческие колебания-шатания смерти подобны. Как ни парадоксально это звучит. В патовой ситуации КОМУ-ТО необходимо принимать решения без малейшей заминки, а не коллегиально обсуждать варианты.

Макс Отто Эмберг. Значит, так тебя сейчас зовут, Анатолий С. Григорьев по кличке Муравьед. Недавно закончил курсы маркетинга, и теперь господин Эмберг – новоиспеченный торговец кофе. Раньше нигде не работал. Естественно для сынка и внука мегамультимиллионеров…

Кто же будет в официальный послужной список тайного агента включать годы службы в ПРЕС-Се???

Терминал сообщил о вызове.

Слушаю, – сказало оно.

Простите за беспокойство, госпожа, но для вас прибыла посылка.

Хорошо, я приму.

Через минуту отельный «бой» принёс телу Эллен чёрное сокровище: «Царь Тьмы», небольшой цветок цвета абсолютной черноты. Он был настолько чёрным, что к нему не хотелось прикасаться.

Теперь можно было говорить с Барракудой.

Оно связалось с равновеликим.

Секретарь господина Гонзалеса…

Здравствуйте.

Здравствуйте, госпожа.

Блондинка оценивающе разглядывала тело Эллен, словно та намеревалась занять её место.

– Могу я поговорить с господином Гонзалесом?

Нет. Хозяин никого не принимает. Я могу передать ему вашу просьбу, но, боюсь… На какую тему вы хотели бы говорить?

Скажите ему, что у меня есть предложение о пополнении его коллекции.

Я сообщу. У вас всё?

Пока да.

Как вас представить?

Леди Эллен.

Без фамилии?

Пока без.

Хорошо, я попробую, но не уверена…

Жду.

Оно отключилось первым, оборвав трескотню убогой «одиночки».

Барракуда клюнул.

Сохранивший хорошую физическую форму представительный мужчина в годах, с красивым и если не совсем правильным, то по крайней мере благородным лицом.

Здравствуйте, дядя Форд.

Мы знакомы?..

Я думаю, да. Минутку…

Оно убрало визуальный режим, затем выключило фальш-проектор, вновь задействовало визуал, и предстало перед равновеликим в истинном образе Эллен. МЛАДШЕЙ.

– Ле-ени… – выдохнул Хозяин Ночного Сада.

– Младшая, – уточнило оно. – Мама, сами понимаете, много рассказывала мне о вас, но…

– Я немедленно высылаю за тобой флайер! … Оно подарила ему цветок. «Царь Тьмы», предназначавшийся для обмена, стал простым подарком Дочки.

Теперь, после удачного адсорбирования Эллен «Джуниор» Литтлсон, расчёт делался на совершенно другие факторы.

Это подарок.

Мне?

Вам.

Они прохаживались по галерее; он показывал гостье самые ценные, по его мнению, экземпляры. Дочка его давнишней подруги была УДОСТОЕНА.

Прости, но я не верю в такие подарки. Ты лучше сразу скажи, что ты хочешь взамен.

Я хочу узнать, что мама вам рассказала перед смертью.

Так я и думал. Прости. Всё что угодно, но не это. Если мама решила не оставлять тебе ЭТОЙ части наследства, ограничилась деньгами и имуществом, значит, у неё были основания. ЭТИМ мы не можем поделиться даже с нашими детьми. У меня, по моим сведениям, от разных матерей одиннадцать сыновей и пятнадцать… э-э, шестнадцать дочерей, но я никому ничего не рассказывал и не расскажу.

Хорошо, дядя Форд. Не хотите говорить прямо, не надо. Только намекните. Среди того, что мама МОГЛА БЫ МНЕ рассказать, было хоть что-нибудь о том, реально ли событие, лёгшее в первооснову мифа…

Основа всех мифов содержится в реальности… Какого именно мифа?

Миф о некоем оружии всевластия, будто бы найденном на одной из планет, которые посетили пиэкстсрититу.

Что ты хочешь услышать? Скажу ДА, тем самым нарушу клятву, скажу НЕТ, тоже нарушу. Любой конкретный ответ будет предательством.

Извините. Не подумала…

Да. Этим вы, дети, отличаетесь от нас. Иногда позволяете себе не думать. Может быть, поэтому именно вам и запрещено рассказывать. Недомыслие ещё можно простить обыкновенным людям, но в вас это видеть нестерпимо больно.