Я все помню - Уэнди Уокер

Что же касается Тома, то он, узнав о грехах жены, наконец признал, что достоин ее, достоин своей семьи, достоин этой жизни.

Переживать подобные вещи порой бывает трудно. На долю большинства семей не выпадает судьбоносных событий такого рода, неизбежно влекущих за собой потрясения. Инертность, косность, рутина – перед лицом столь могущественных сил трудно измениться.

После смерти Боба Салливана Шарлотта и Том стали другими людьми.

Я, конечно же, сошел с ума. Пришел в ярость. Чувствовал боль. Был опустошен. Без конца ходил с этой язвой в желудке, которая высосала из меня все соки. Я заставил ее рассказать все в подробностях – где они встречались, как часто, сколько времени проводили вместе. Вынудил в деталях описать тот день, когда они нашли Дженни. Она извинилась только раз. Рассказала о своем детстве. Была совершенно спокойна, не вымаливала у меня прощения, лишь хотела, чтобы я понял. Сказала, что вы помогли ей разобраться в себе и объяснили, что она так нуждалась в двух ипостасях своего «я» из-за стыда, который носила в душе. Рассказывая об отчиме и о том, как это случилось в первый раз, плакала. Я слушал. Закончив свой рассказ, она просто встала и вышла. Я остался в комнате один. Потом две недели Шарлотта к этой теме не возвращалась.

Шарлотта призналась, что эти две недели стали самыми долгими в ее жизни, дольше даже тех, что последовали за изнасилованием Дженни.

Все потому, что мне больше ничего не оставалось делать. Я не могла ничего предпринять и просто сидела, глядя, как муж, зная теперь обо мне все, решает, любить меня или нет. Мне было тяжело, потому что после исповеди я любила его больше, чем когда-либо. Или, может, просто знала, что на самом деле его люблю. Люблю – и точка.

Том пришел к Шарлотте в четверг вечером. В спальне они были одни, в доме стояла тишина.

Я вошел. Она стояла у шкафа и смотрелась в зеркало. С того места, где я стоял, можно было видеть ее отражение. И тогда она предстала передо мной впервые. Я имею в виду в истинном свете. Совсем не той женщиной, которой я ее считал, когда женился. Боже мой, она была прекрасна! Простите… Потом я долго плакал. Она была так прекрасна – и ранимая девушка, и сильная женщина. Ее лицо несло на себе печать всех этих персонажей. И мне просто захотелось ее обнять.

Шарлотта тоже хорошо запомнила ту ночь. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них ее когда-то забудет.

Я не замечала, что Том в комнате, до тех пор, пока он не встал чуть ли не у меня за спиной. Он обнял меня за талию и положил на плечо голову. Сказал, что любит меня. Добавил, что я самая прекрасная женщина из всех, кого он знал, а теперь, когда я была перед ним как на ладони, стала еще прекраснее, чем раньше. Я повернулась, обняла его и почувствовала, что стена между нами рухнула. Нас больше ничто не разделяло. Мы занялись любовью, а потом я всю ночь проспала у него на груди.

После смерти Боба Салливана Шон тоже восстановил хорошие отношения с женой. Он пришел ко мне на следующий день после того, как сам чуть было не убил человека. После того как к нему вернулись воспоминания.

Я гнал домой как сумасшедший. Но никак не мог доехать. Мне хотелось кричать, что я не смог убить Боба Салливана. И что Валансию тоже убил не я. Наоборот, я хотел его спасти. Я не просто это помню. Теперь мне понятно, что я бежал к той двери лишь из самонадеянности, обуздать которую не в состоянии никакой разум. Примерно так же я чувствовал себя всю жизнь. Жил в постоянной тревоге, что заставило меня совершить столько безумств. Я мог бы стать героем, может, даже захотел бы умереть после всех этих страданий. Понимаете, Док? Но теперь знаю – для меня еще не все потеряно. Я не такой ублюдок, чтобы послать человека на верную смерть.

– Да, Шон, никакой вы не ублюдок. По сути, вы же сами за ним побежали. Пытались его остановить. И были готовы за него умереть. Вы герой, Шон.

Да, я хотел им быть. Подумал, что если убью Боба Салливана, то спасу Дженни. А если бы в тот вечер ко мне не вернулись воспоминания? Представляете? Если бы я убил ни в чем не повинного человека? Ведь я от этого был буквально в двух шагах.

– Не думаю, что вам удалось бы застрелить Боба Салливана. Вы не такой.

Может быть. – Шон уставился в пол. Потом медленно кивнул. – Может быть, док. Думаю, теперь мы этого уже никогда не узнаем.

Шон продолжал ходить на мои сеансы, чтобы справиться с тревогой и довести до конца работу по изгнанию призраков. Вернуть несколько воспоминаний о том дне в Ираке было трудной задачей, и ее решение принесло глубокое удовлетворение. Психологическая травма после взрыва и ранения нашла свое место и прекратила скитания в душе Шона. В тот же год он вернулся в колледж. Жена родила ему дочь, которую они назвали Сарой. При этом он остался близким другом Дженни – парень, способный забирать у девушки черный пластиковый мешок с мусором.

Это примеры счастливого конца. Не стану приписывать себе все заслуги за то, что эти замечательные люди сделали, чтобы изменить свою жизнь. Просто скажу, что благодарен судьбе, которая позволила сыграть мне мою маленькую роль.

А теперь позвольте рассказать о конце Гленна Шелби.

Тело Гленна Шелби нашли висящим на железном турнике в его квартире через семь дней после смерти Боба Салливана. Погода установилась теплая, и он уже стал попахивать.

Покопавшись в его вещах, крэнстонская полиция нашла черную лыжную маску, черные перчатки и блокнот с подробным описанием изнасилования Дженни Крамер.

Гленн работал в компании по содержанию и обслуживанию жилья до тех пор, пока коллеги не почувствовали себя в его обществе некомфортно. Я уже говорил об этом раньше, но вы, вероятно, забыли. Незадолго до увольнения ему поручили ухаживать за двумя домами в Фейрвью. Он делал для них все: пропалывал сорняки, косил газоны, обрезал деревья. И чистил бассейны.

Чистил бассейны.

Эту новость мне по телефону сообщил детектив Парсонс.

С ума сойти, да? Он же настоящий маньяк. Две отсидки за домогательства и преследования. Многочисленные жалобы от коллег и сокамерников в тюрьме. Чокнутый ублюдок. У меня такое ощущение, что он заранее планировал изнасиловать кого-то на той вечеринке. Общался с некоторыми мальчиками в «Инстаграме», используя «фейковый» профиль. Долбаные тинейджеры! Идиоты несчастные! Совсем свихнулись на своих «лайках» и «френдах». Бьюсь об заклад, что они не знают и половины тех, кого впускают в свой мир. В одном из хештегов мы обнаружили чат, на котором обсуждалась та вечеринка. О ней стали говорить за неделю. Дали ему время подготовиться. Похоже, первоначально его целью был мальчик. Мы до сих пор пытаемся определить, когда это началось и кто первым впустил его в свой круг. Это могло бы нам кое-что дать.

Ответ я уже знал. Потому что просматривал профиль Джейсона, удаляя его фотографии в синей толстовке. Сам я «Инстаграмом» не пользуюсь. Но один «друг» моего сына в этой социальной сети снова и снова напоминал о себе, ставил «лайки» его постам, пытался наладить общение и предлагал Джейсону в ответ тоже ставить ему «лайки». Трудно объяснить, почему это бросилось мне в глаза. В профиле и постах того «друга» фотографии Гленна Шелби не фигурировали. Я просто знал. От экрана, будто ядовитый химикат, страница за страницей исходила безысходность.

На этот раз Шелби преследовал моего сына.

А на ту вечеринку поехал, чтобы изнасиловать его.

Теперь вы понимаете причину того изнурительного страха, который охватил меня, когда я узнал, что Джейсон был в лесу.

Парсонсу я ничего не сказал.

– Это уже кое-что, детектив. И даже немало. У меня к вам просьба. Вы говорите, что нашли записи об изнасиловании?

Ну да. Этот парень хранил что-то вроде подробного отчета. Детали вполне соответствуют обнаруженным нами уликам. Плод больного ума, скажу я вам.

– Это может показаться странным, но ими можно было бы воспользоваться, чтобы помочь Дженни восстановить память. Позволите мне на них взглянуть? Или, может, вы мне их скопируете?

О господи. В самом деле странно. Неужели ей действительно так нужно знать, что он думал и чувствовал, когда творил с ней все эти вещи?

– Я поговорю с ней и ее родителями. Но мне не хотелось бы давать им надежду, если у нас не будет этих записей.

Я вам их пришлю.

– Спасибо.

Да, чуть не забыл. Помните того ветерана из Орегона? Помните?

Я помнил.

Он говорит, что откопал то дело. Информация поступила из школы. Учитель увидел на рубашке парня кровь и отвел к медсестре. Та сказала, что такой порез вряд ли был случайным. Слишком четкий, будто кто-то сделал его преднамеренно.

– Понятно, детектив. Полагаю, теперь это уже не важно. В те времена Гленн Шелби и сам был еще ребенком.

Ну да. Я сказал ему, что теперь это дело нам ни к чему. Слава богу, теперь все позади и я могу спокойно уйти в отпуск.