Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена

Пока пытаюсь придумать достойную отговорку, мелкий направляет на меня объектив видеокамеры.

– Юния Алексеевна, – высекает с какими-то киношными замашками. – Назовите дату и цель вашего визита.

– Богдан, – одергивает его отец.

– Да я просто для истории снимаю.

– Не лезь своей камерой людям в лицо. Снимай со стороны.

– Понял, пап, – протягивает мелкий унылым тоном, прежде чем опустить устройство вниз. – Так-так, и что это у нас за наколки? – направляя объектив мне на запястье, судя по звуку, накручивает зум для увеличения изображения. – На кого работаете, капитан Зая?

– Богдан!

В этот раз мелкий, хвала Богу, отходит.

– Почему капитан-то? – посмеиваясь, разряжает обстановку Милана Андреевна.

– У нее четыре звезды на татухе, – поясняет матери. Разглядел же! Ума не приложу, как, ведь детали совсем крошечные. И снова ко мне пристает: – Это правда, что вы состоите в банде?

– А ты в курсе, сын, что нарушил чужое личное пространство?

– Журналистское расследование вынуждает меня опускать некоторые правила, мам.

– Получишь, – впрягается Агуся. – Будешь сбит без предупреждения, как вражеский вертолет.

– Посмотрим, – выписывает Богдан не менее ехидно. – Повоюем еще, глубокоуважаемая женщина-кошка! О, Ян! – резко переключает внимание, а за ним и объектив своей камеры.

Моего Нечаева запись не смущает. Она его вообще не заботит. Смотрит исключительно на меня, вгоняя в дрожь. И идет, игнорируя всех присутствующих, тоже прямиком ко мне.

Опустив ладони на талию, наклоняется, пока не встречаемся взглядами.

– Богдан, – окликает предупреждающе Милана Андреевна, но мелкий продолжает нас снимать.

– Я этого не говорил, – обрушивает Ян свирепым полушепотом.

И отходит.

– Прости, – толкает покаянно возникший рядом Илья. – Дебилом был. Не справлялся с обидой за брата. Кхм, – прочищает горло, когда из-за хрипоты теряет способность говорить. – Действовал у него за спиной. Думал, что защищаю интересы семьи. Сейчас понимаю, что не имел права вмешиваться.

Смотрю на кровоточащую трещину у него на губе и не знаю, как реагировать. Ни слова вытолкнуть неспособна.

– Полагаю, пора всем сесть за стол, – провозглашает Роман Константинович строгим голосом.

Никто не смеет ослушаться.

Агния садится около Егора. Я пристраиваюсь на соседний с ней стул. Не удивляюсь, когда с другой стороны опускается Ян.

Нервно тереблю салфетку, в то время как остальные наполняют бокалы и тарелки.

«А тебя что конкретно интересует? Вспоминает ли Ян тебя? Ну рассказывал как-то, что тебя трудно было уложить. И что ожидания нихуя не оправдались. Худший трах в его жизни. Соррян за прямоту, зая…» – воскрешаю то, что из уст Ильи задело сильнее всего.

Не знаю, что из этого правда, а что домыслы… Но понимаю, что так просто отпустить собственную обиду не могу.

– Прошу прощения, – произношу, прежде чем подняться и выйти из-за стола.

Не заостряя внимания на лицах, разворачиваюсь и спускаюсь в освещенный фонарями сад. Обхватывая себя руками, планомерно перевожу дыхание.

– Хочешь уехать? – прилетает в спину раньше, чем я успеваю успокоиться.

Ян совсем близко. При желании я бы могла податься назад и прислониться к его груди.

– Не знаю… Не знаю, чего хочу, – отвечаю как никогда честно. – Ты, наверное, голоден. Иди поужинай с семьей. Мне нужно отдышаться.

– Дыши, – все, что он говорит.

После этого повисает тишина, которую мне критически необходимо разрушить.

– Твои шрамы… – оборачиваюсь, чтобы отыскать глаза Нечаева взглядом. – Когда случилась эта авария? Как?! Почему ты молчишь, Ян? Неужели так трудно ответить?!

– Какие ответы ты от меня ждешь? Нечего тут рассказывать. Просто, блядь, нечего.

Чтобы справиться с нахлынувшими после этих слов эмоциями, горько улыбаюсь и часто моргаю.

Толкаю, чтобы освободить себе путь. Проходя мимо, задеваю плечом. Ян ловит мою кисть, вынуждает повернуться, смотрит с неясным посылом… Но ничего не говорит.

Дергаю руку, чтобы вырваться. Не отпускает.

Злюсь. Захлебываясь болью, очень сильно злюсь.

– Не стоило изменять своей титановой выдержке, Ян Романович, – чеканю на эмоциях жестко. – Для меня сказанное Ильей так и так не имело значения.

Лицо Нечаева искажает ярость. Но, наигравшись желваками, он ухмыляется и выпускает мои пальцы.

Развернувшись, закусываю губы, чтобы не расплакаться. Быстрым шагом возвращаюсь в беседку, потому как под прицелом большого количества взглядов легче сохранять самообладание, чем наедине с одним Яном.

Он появляется примерно через минуту.

Садится рядом и принимается за ужин. Я тоже стараюсь есть и даже потягиваю предложенное Егором вино, только бы на меня обращали поменьше внимания.

Увы, полностью избежать его не получается.

– У нас в семье не принято вести рабочие разговоры за столом, – говорит, глядя на меня, Роман Константинович. – Но я не могу не спросить, Юния Алексеевна, как тебя приняли в «Brandt Energy Motors»?

– Прекрасно приняли, – отвечаю спешно.

– Моя сестра выдающийся экономист, – включается, как всегда, неожиданно Агния. Задерживаю дыхание и напрягаюсь, пока она раскатывает свою программу: – Самый перспективный молодой специалист в нашем городе. Еще магистратуру не окончила, а несколько предложений работы получила. Жаль, не все ценят то, что она остановила свой выбор на «Brandt Energy Motors».

– Не все? – переспрашивает Роман Константинович.

Вдвоем с Агнией смотрят на Яна.

– Я ценю, – невозмутимо принимает удар. – Сегодня Юнии Алексеевне была выписана премия.

– Правда, что ли? – радуется за меня сестра. – Я знаю, куда ее вложить, чтобы приумножить сумму!

– Там и так прилично, – остужает Ян.

– Супер! А будет еще больше! Мы хотим купить Юнии собственный байк.

Ох, блядь…

Зачем?

Сердито смотрю на сестру.

– Что? – высекает Ян. – Какой, на хрен, байк?

– Ямаху или Кавасаки, – отвечает Ага спокойно. Бросив взгляд в объектив направленной на нее камеры, добивает для Богдана: – У каждой девочки из банды Сукэбан должен быть крутой байк.

– Спалились! – шипит мелкий.

– Бодя, отложи камеру…

– Почему ты говоришь «собственный», будто Ю уже каталась на чужом? – перебивает маму Ян.

– Она каталась, – усмехается Агуся. – Илюша, сладкий, готовь вторую губу.

– Заткнись, – шикаю я, не выдержав шоу, которое она устроила.

– Ты каталась с ним? – обращается ко мне Ян.

Глухой тон неспособен утаить угрозу.

– Так, думаю, нам всем следует успокоиться, – протягивает Милана Андреевна. Смотрит на старшего сына: – Ян.

– Я спокоен, мам, – высекает резко. – Ю, я тебе вопрос задал. Отвечай.

– Кхм… – выступает вместо меня Илья. – Да, я научил Юнию управлять мотоциклом.

– Простите! Простите! – горланит следом за ним Богдан. – Я приблизил и… – с гадкой ухмылкой подмигивает Агнии. – У тебя что-то в волосах, женщина-брат. Похоже на сидящего на жвачке паука.

Завопив, сестра подскакивает на ноги.

– Бодя, твою мать! – сокрушается Милана Андреевна. – Свинюка ты такая!

– Стой, – реагирует на крики Агнии подорвавшийся следом за ней Егор. – Замри. Замри, бл… Прекрати истерику. Я помогу. Стой же!

И сестра застывает, зажмурившись и зажав рот ладонью, позволяет ему осмотреть свои волосы.

– А я здесь ни при чем, ма! – возмущается Богдан. – Я ее даже братом назвал! Ты слышала? Считай, принял, несмотря на ОПГ!

– Бодя!!! Ты у меня сейчас ремня выхватишь!

– Почему у вас всегда виноват я???

– Выйди из-за стола, – теряет терпение Роман Константинович.

Меня от его тона накрывает дрожью.

Мальчишка тут же замолкает. Побледнев, стойко шагает отцу навстречу. Тот указывает ему на дверь, и они вместе покидают беседку.

– Ян… – хватаю своего Нечаева за руку. Игнорируя то, как сердито он смотрит, прижимаюсь губами к уху. – Пойди с ними. Пусть Богдана не наказывают.