Жизнь, прожитая не зря - Игорь Бойков

Денис огляделся. Буйные заросли из высокой травы, кустов и перевитых вьюнами деревьев обступали тропу. Они казались очень густыми, с едва различимыми просветами. Сочные пышные листья южных растений висели понуро. Воздух был недвижим, и духота казалась невыносимой.

Он нагнулся и, ухватив лежащий ствол обеими руками, поднял его. Тот поддался неожиданно легко — настолько он был стар и сух. Держа его на весу, Денис сделал шаг в сторону и с силой бросил тополиный ствол в канаву. Раздался негромкий всплеск. Он поглядел вниз, на дно, по которому, обтекая свалившееся туда бревно, тихо бежала прозрачная ключевая вода. Затем тщательно протёр носовым платком ладони рук и, придирчиво оглядев одежду, заметил и немедленно стряхнул с себя несколько сухих соринок.

Быстро посмотрел на часы. Они показывали десять минуты восьмого, и скатывающееся за отдалённые горы солнце освещало кроны деревьев косыми оранжеватыми лучами. Громко трещали цикады.

Когда он торопливо вышел к железному мостику через ручей, перила которого были выкрашены зелёной масляной краской, уже минут пятнадцать стоящая на нём девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и то и дело поглядывала на тропу. Увидав вынырнувшего из густых зарослей Дениса, она просияла и шагнула было ему навстречу, но резко остановилась, придав лицу выражение лёгкого недовольства. Ловко увернулась от попытавшегося с ходу её обнять парня и, поднеся запястье с маленькими золотыми часиками к его глазам, сказала с укоризненной строгостью:

— Ты это видишь? Опять? Неужели ты не можешь не опаздывать?

На часах было уже пятнадцать минут восьмого.

— Прости, Мехрабан. Так получилось. Просто когда в маршрутке сюда ехал, то в пробку попал.

— В прошлый раз ты тоже был в пробке. Раньше из дома выходить надо, — и она с недовольством выпятила нижнюю губку, чуть припухлую и густо накрашенную.

— Да я нормально вышел. Просто на дороге авария была. Машины столкнулись. Вроде, даже, кто-то разбился насмерть. Толпа собралась — гай-гуй, такой кипеш поднялся! Менты приехали, «скорая». Короче, в пробке из-за этого двадцать минут простоял. А ты давно ждёшь?

— Давно.

— Ну, извини. Извини, пожалуйста. Вот, возьми. Это тебе. Не сердись, — Денис поспешно вытащил из кармана брюк небольшой брелок в виде мягкого матерчатого тигрёнка и протянул ей.

— Спасибо, — Мехрабан улыбнулась, с интересом разглядывая подарок.

Денис снова попытался её обнять, и она снова попыталась увернуться. Но на этот раз уже притворно, не всерьёз. Он схватил, наконец, её обеими руками за плечи, с силой прижал к решётке мостика и стал целовать в губы. Мехрабан не сопротивлялась и крепко сцепила свои тонкие пальцы с ярко накрашенными длинными ногтями на шее Дениса. Некоторое время они стояли так молча.

— Тебе понравился тигрёнок? — полушёпотом спросил, наконец, Денис.

— Да. Он похож на тебя.

— На меня? Почему?

— Ну, просто. У него мордочка улыбается. И у тебя тоже.

Денис хихикнул:

— Значит, я — тигрёнок? Смотри, загрызу!

— Ну, загрызи, загрызи, — игриво отозвалась она.

Денис снова присосался к её губам и затем грубовато, откровенно полез ей рукой под блузку. Но Мехрабан резко извернулась, шлёпнула его ладонью по руке и, отдёрнув голову назад, спросила:

— Тебе только это от меня надо? Да?

— Мне ты нужна. И я тебя люблю.

Он принялся тискать её вновь. Но девушка вдруг подалась назад, резко высвободилась, отвернулась и, перегнувшись через железные, с облупившейся краской перила, стала смотреть в тихо журчащую воду ручья. Её длинные чёрные и прямые волосы свисали по бокам головы вниз, совершенно скрывая лицо.

Денис моргнул несколько раз своими зеленоватыми глазами, провёл ладонью по коротким русым волосам и вновь приблизился к ней вплотную. Положил ладонь на плечо. Она не шевельнулась. Её смуглые загорелые плечи были открыты — лишь узкие прозрачные бретельки поддерживали лёгкую обтягивающую блузку.

— Ты чего? — спросил он.

— Ничего, — Мехрабан нервно дёрнула плечом.

— Я же вижу, что «чего».

— Ничего, — повторила она упрямо.

Минуты две они молчали. Денис осторожно поглаживал ладонью её плечо. Мехрабан никак не реагировала. Только перегнулась через перила ещё сильнее и свесила голову вниз.

— Достало всё, — выдохнула она, наконец.

— Что — всё?

— Всё!

— И я тоже?

— Ты — нет.

— Дома что-то случилось?

Девушка умолкла вновь, упрямо смотря в воду. В начавших сгущаться сумерках тонкой, противно саднящей трелью зазвенел первый комар. Денис брезгливо отмахнулся от него рукой.

— Брат троюродный достал. Так достал — просто кошмар! — заговорила она первой и покачала головой. — Приехал сюда к тёте неделю назад. И с тех пор за мной всё время следит, ты прикинь. Понты свои дешёвые кидает: туда нельзя — сюда нельзя. Типа сам весь из себя такой правильный. Задолбал!

— А чего ему надо? — живо отозвался Денис и тут же обругал себя за дурацкий вопрос.

— Да всё ему надо: куда пошла? Зачем пошла? Во сколько вернёшься? Всё надо знать. Вчера вечером к подруге ходила. Сказала, к девяти домой вернусь. На пятнадцать минут опоздала — он такой кипеш поднял: ты где была — туда-сюда! Я говорю ему — так и так, в гостях была. Подумаешь, опоздала немного. А он быкует: ты, типа, почему так поздно домой приходишь? Вообще, как ты себя ведёшь? А я как хочу себя, так и веду! У него забыла спросить.

— Да, тяжело, конечно, с такими родственниками, — Денис поспешно поддакнул и положил ей руку на другое плечо.

— Отвечаю, тяжело! Если бы сам ещё такой правильный был, как от других требует. Два дня назад пропал куда-то до поздней ночи. Уже все волновались, искать его хотели. Чёрт знает, когда вернулся — а нам говорит, что у друга на дне рожденья был. Но я отвечаю: они в сауну ходили. Потому что у него от одежды женскими духами пахло, а на воротнике рубашки след от помады остался.

— Почему ты думаешь, что в сауну? Может, он так?

— Да кому он нужен — урод с поломанными ушами! Бычара, борцуха тупой, — Мехрабан раздражённо дёрнула плечами. — Я ему говорю, если ты за мной так следишь, то сам тоже будь таким же правильным. Так же не бывает: мне говоришь одно, а сам делаешь другое. А он мне отвечает: ну я же, типа, мужчина. Мне, типа, можно.

— Да ладно. Не бери в голову, — Денис придвинулся к девушке и поцеловал её в мочку уха.

Она приподняла голову, высвобождая тонкую красивую шею. Он обнял её за талию, мягко прижался лицом к волосам, и так они стояли долго — неподвижные и молчаливые.

Вдруг Мехрабан обернулась и, отступив на шаг, пристально посмотрела Денису в лицо.

— Ты помнишь, о чём мы с тобой говорили в прошлый раз?

Денис едва заметно вздохнул и упёрся взглядом в перила моста.

— О чём именно? — пробурчал он нехотя.

Вопрос выглядел глупым.

— Мозги мне не делай! — Мехрабан с раздражением дёрнула головой. — Я тебе спрашиваю: ты придёшь поговорить с моими родителями или нет?

Она смотрела на Дениса пристально, немигающим взглядом тёмно-карих глаз. Ноздри крупного, с горбинкой, носа раздувались взволнованно.

— Ты поговоришь с ними?

Денис медленно, с мученическим выражением в глазах, поднял голову:

— Понимаешь, сейчас рано пока. Просто я сам ещё не до конца готов к этому. Пойми, ведь очень серьёзный разговор будет.

— Конечно серьёзный. Ведь ты сам сколько раз мне говорил, что любишь, что хочешь, чтобы мы были вместе. И тоже серьёзно всё говорил. Почему же теперь ты не хочешь поехать к моим родителям? Что, все твои слова — обман?

— Ну что ты говоришь!? — Денис с деланным возмущением возвысил голос. — Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Она смутилась:

— Ну да, не обманывал. Поэтому я тебе и верю.

— Ну, ты же сама понимаешь, ты же сама знаешь, что они ответят.

— Да ты приди к ним хотя бы! Сам приди! Скажи, всё как есть! Я тоже с родителями разговаривать буду. Куда они, в конце концов, денутся — согласятся рано или поздно, — Мехрабан смотрела на него почти умоляюще.

Её щёки заалели ярко, а руки прикоснулись к его рукам и медленно поползли вверх, оставляя на коже Дениса ощущение мягкой истомы. Она обняла его за плечи, приблизила лицо и, глядя своими глубокими глазами пристально, неотрывно, произнесла тихо, но внятно:

— Поговори с ними. Пожалуйста.

Денис смотрел ей в глаза недолго.

— Поговори, — ещё раз произнесла Мехрабан.

Не выдержав взгляда, он отвернул лицо в сторону, скользнул беспомощными глазами по кустам, по ветвям деревьев. В этот миг ему хотелось провалиться на месте.

— Блин, ну ведь это всё равно ничего не даст. Они не согласятся. Ты же сама говорила: за человека другой нации тебя не отдадут, — забормотал Денис сбивчиво.

Ватный язык ворочался с трудом, исторгая бесчестные, лживые слова. Во рту словно налипла густая вязкая каша.