Табу - Элизабет Гейдж

Но теперь он видел и слабые места своего замысла.

Хотя он и создал нечто несравненно более качественное и нужное, чем злосчастные «Моря» Джерри Меркадо, он стоял лицом перед той же проблемой, которая оказалась не под силу Джерри. Как независимый творец, он находился вне закрытой, олигархической системы голливудских студий. Эти студии имели монополию из звезд, продюсеров и на те технические возможности, без которых его замысел не воплотится в качественный фильм.

Жестокая альтернатива оставалась прежней – продать свой сценарий за гроши или увидеть его канувшим в Лету. Несмотря ни на какие творческие и финансовые кризисы, с которыми сталкивался Голливуд, его позиция по отношению к аутсайдерам сохранялась неизменной. Пока, конечно, не удастся обнаружить дырку в броне, которой окружили себя студии, чтобы совместно получать как можно больше прибыли.

Столкнувшись нос к носу с этой проблемой, Найт принял, однако, одно важнейшее решение. Это было дьявольски умное решение, самое умное, какое только такой незаурядный человек, как Найт, мог принять. Даже он осознал этот выход только сейчас.

К сожалению, это отбросит его назад еще на три месяца и потребует рывка, работы такой же напряженной, какую он только что проделал. Он не знал, сможет ли выдержать это, хватит ли у него сил и энергии продержаться долго. Но если его план сработает, в руках у Найта окажется ключ, отпирающий ворота сказочной пещеры Голливуда – ворота, которые всегда накрепко закрыты для всякого независимого таланта, пытающегося поменять фигуры на шахматной доске шоу-бизнеса, расставленные на поколение вперед.

Итак, Джозеф Найт вернулся к работе.

Прошло еще три месяца. Найт работал так напряженно, что частенько забывал есть или спать по тридцать шесть часов кряду. Когда задача была выполнена, он почувствовал себя постаревшим и выжатым более, чем когда бы то ни было в своей жизни.

Но он сделал то, что хотел.

Вооруженный плодами шестимесячной работы, он бросил самый важный и смелый вызов, какой когда-либо осмеливался осуществить в своей деловой жизни. Этот вызов основывался на его способности видеть человеческие слабости и использовать их в своих интересах там, где это можно, чтобы добиться успеха.

На этот раз, впрочем, ему придется столкнуться со слабостью не одного человека, а целой системы. Имя ей – Голливуд.

Но Джозеф Найт был готов. Он спланировал каждую фазу своей атаки так же тщательно, как до того оттачивал мельчайшие детали продукта, который он собирался продать.

Пришла пора действовать.

Двадцать шестого января 1940 года Джозеф Найт имел встречу, которая оказалась самой важной из тех, которые имели значение для его карьеры в Голливуде.

Он использовал одно свое деловое знакомство с востока, человека, которому он оказал очень большую услугу несколько лет назад, чтобы добиться встречи с Оуэном Эссером, одним из самых известных продюсеров в Голливуде и, похоже, самым высокооплачиваемым на «Континентал пикчерз» – самой престижной студии в этой системе.

Он увиделся с Эссером в его бунгало на съемочной площадке фильма, который он в тот момент делал. Эссер был крупной фигурой. Он получил уже двух «Оскаров», и вскоре ожидались еще шесть. Он не только сам снимал фильмы, но имел важный голос, когда дело касалось ассигнований проектов других продюсеров, работавших по контракту со студией. Он был очень близок к Брайану Хэйсу, главе студии, – был женат на племяннице Хэйса.

– У вас есть десять минут, мистер Найт, – сказал Эссер, уверенный в себе и своей значимости тип. Он был занят мячом для гольфа и делал вид, что не смотрит на Найта.

– Я благодарен вам за аудиенцию, – ответил Найт. – У меня есть сценарий, который, как мне кажется, может заинтересовать студию. Позвольте мне вкратце рассказать о нем и просить вас быть его судьей.

Эссер покровительственно улыбнулся. В свое время он наверняка выслушал уже с тысячу предложений от любителей. Когда, о Господи, люди поймут, что это дело профессионалов – угождать вкусам публики и делать фильмы, которые приносят деньги?

Подавив зевок, он посмотрел на часы.

– Я вас слушаю, – молвил он.

Через тридцать секунд его зевота исчезла и он был весь внимание. Эссер отложил мяч и смотрел на посетителя.

Незнакомец предлагал ему один из наиболее хитро заверченных сценариев, какой он только слышал. В нем было все, что только владельцы «Континентал пикчерз» могли пожелать. Романтика, приключения, удачнейшие роли для ведущих актеров и актрис. Подобно фильмам, принесшим «Континентал» наибольшую прибыль, это была костюмированная драма, действие которой разворачивалось на фоне бурных исторических событий, – на этот раз темой была русская революция. Психологическое взаимодействие героев было настолько тонким и в то же время настолько в духе жанра, что обойти вниманием это предложение Эссер просто не мог.

Ему пришлось скрыть свое восхищение. Принесенный незнакомцем сценарий был подобен динамиту. Словно лучшие мозги департамента сценариев «Континентал» работали целый год, чтобы произвести продукцию экстра-класса. Было просто невозможно устоять.

– Героя будет играть Гай Лэйвери, – сказал Найт. – А героиню – конечно, Мойра Талбот.

Оуэн Эссер кивнул. Незнакомец попал в точку. Гай Лэйвери – красивый и элегантный ведущий актер. Мойра Тал-бот была крупнейшей звездой «Континентал», кассовые сборы которой были максимальны в течение последних шести лет. Более совершенного выбора незнакомец сделать не мог. Это будет «Оскар» для нее, если она хорошо сыграет эту роль.

Джозеф Найт остановился. Оуэн Эссер приподнял брови. Это было еще не все.

– Ну? – сказал Эссер. – Это звучит действительно интересно. Доскажите мне остальное. Как кончается история?

Джозеф Найт улыбнулся.

– Вы сказали, что располагаете всего десятью минутами, – ответил он, глядя на часы. – Десять минут истекли. Я не буду больше злоупотреблять вашим временем.

– Не обращайте внимания на то, что я сказал раньше, – возразил Эссер нетерпеливо. – Ради Бога, расскажите конец.

Найт покачал головой.

– Мне не хотелось бы утомлять вас, мистер Эссер, – сказал он. – Я благодарен вам, что вы согласились принять меня. Но я предпочел бы обсудить финал непосредственно с мистером Хэйсом.

Наступило долгое молчание. Эссер рассматривал Найта со смесью ненависти и изумления. Он не мог поверить своим ушам. С ним обращаются как с нижним чином, не удостаивая чести узнать решающий момент фильма – конец. Да за такие штуки он мог стереть в порошок любого на «Континентал»! И во всем Голливуде.

С другой стороны, он не мог не восхищаться наглостью незнакомца. Этот Джозеф Найт не только имел блестящие идеи, он также знал, что с ними делать. Интересно, почему он никогда не слышал об этом парне раньше? Найт обладал талантом и ловкостью крупнейших голливудских тузов. На нем это было просто написано.