Ночь, море и звезды - Хизер Грэм

— Ну что ж, Трейнер, спасибо и на том.

— Не за что, — после очередной паузы откликнулся Тед.

Не далее как через час Кайл уже летел на восток.

26 сентября, Нью-Йорк

Скай подняла голову: в кабинет к ней влетела Люси Грант, на круглом миловидном личике которой была написана явная растерянность. Волосы у нее торчали во все стороны, словно она старалась выдрать их клок за клоком.

— Скай, дорогая, я знаю, как ты занята сейчас заказом миссис Ратштадт, но эта миссис де Винтнер просто-таки меня достала. Она требует, чтобы в ее египетских серьгах было двадцать четыре карата, и не желает слышать никаких возражений.

Скай засмеялась и отложила в сторону карандаш.

— Ладно, я поговорю с ней. Какой номер?

— Ноль семь, — с благодарностью сказала Люси. — Я знаю, что секретаршам полагается оберегать свое начальство от всяческих неприятностей, но, право, эта женщина…

— Можешь не повторять, — нетерпеливо отмахнулась Скай. — А ты тем временем постарайся соединить меня с миссис Ратштадт. Ее заказ будет сегодня готов.

Люси вздохнула с облегчением. Скай подняла трубку, набрала номер, любезно поинтересовалась здоровьем миссис де Винтнер и мягко перешла к делу: в дужках серег, достающих хозяйке чуть не до самых плеч, не должно быть больше восемнадцати каратов. Крепость дужкам придают медные прожилки, а чистое золото в двадцать четыре карата просто не выдержит тяжести самих серег, в которых содержится целая унция золота. В конце концов миссис де Винтнер примирилась с неизбежным. Скай повесила трубку, обхватила руками голову, потом поднялась, потянулась и почесала затылок.

Она подошла к окну, слегка раздвинула светло-голубые шторы и выглянула на улицу. Отсюда снующие далеко внизу люди казались не больше муравьев. До конца рабочего дня было еще далеко, но машины уже следовали бампер в бампер, образуя сплошную пробку.

У Скай слегка закружилась голова, и, чтобы подавить приступ тошноты, она закрыла глаза. О Боже, знал бы кто, как она устала! Доктор сказал, что неприятные ощущения скоро пройдут, но это «скоро» все не приходило. Беременность еще даже не видна, но ощущается-то в полную меру! Да, собственно, и животик уже немного округлился, что из-за худобы особенно заметно, во всяком случае, ей самой, и последнее время Скай ловила себя на том, что все чаще и чаще поглаживает эту маленькую округлость. Может, и глупо, но она уже была влюблена в эту жизнь, в этот комочек, что носит под сердцем. И эта любовь позволяет мириться со всем остальным. Кроме одиночества.

Скай прикусила губу, вспоминая звонки Кайла. Всякий раз, как на автоответчике слышался его голос, все более и более раздраженный, возникало искушение взять трубку, сказать, что он ей нужен, что она любит его и хочет только одного: чтобы он был рядом. А на все остальное наплевать.

Но искушению Скай не поддавалась. Глубоко впиваясь в ладони ногтями, трубки не поднимала. Решение принято. Если она действительно небезразлична Кайлу, он приедет…

И не потому, что чувствует себя обязанным, такого ей не надо. Скай не хотелось, чтобы он прошел через все мучения развода затем лишь, чтобы вновь попасть в капкан, вновь закабалить себя вынужденным браком, который рискует обернуться таким же кошмаром, как и первый.

Скай вернулась за стол и постаралась сосредоточиться на работе. Но ничего не вышло. Она снова закрыла глаза. Славно было предаваться мечтам: океан, свежий ветерок, пробуждение от шума волн, мягкий песок под ногами, ощущение близости Кайла, мысль, что только они двое и существуют на целом свете.

Скай открыла глаза. Какая, право, глупость — стремиться назад, на этот затерянный посреди океана островок, где каждый день приходилось бороться за выживание.

Скай вздохнула. Через месяц она отправится в Сидней, оставив дела на Люси. Вирджиния уехала несколько недель назад, и Скай по ней очень скучала. В Сиднее никто не будет надоедать, можно спокойно обдумать планы на будущее. Параллельно разрабатывая новые модели Скай вернулась к заказу миссис Ратштадт. Соблазнительными складками платье ниспадало до самого пола, оставляя обнаженной шею и лишь слегка прикрывая грудь. Украшения миссис Ратштадт заказала броские и вызывающие. Впрочем, миссис Ратштадт и сама женщина видная, и ведет себя так, будто она королевских кровей. Она любые украшения будет носить со вкусом.

Скай приложила к эскизу транспарант и принялась за работу. К открытой шее подойдет тяжелый золотистый ворот и изумрудное ожерелье, подчеркивающее густую зелень платья, на которое пойдут лучшие сорта китайского шелка.

Скай настолько ушла в работу, что даже не заметила поначалу, как на пороге снова появилась Люси.

— Мне ужасно неловко, Скай. но вот этот господин уверяет, что должен срочно тебя видеть…

На мгновение у Скай сжалось сердце. Она была уверена, что это Кайл, что он наконец появился, и ничего хорошего в этом вроде бы нет, потому что она не хочет видеть его, потому что ничего из этого не получится, но ей так хорошо, потому что она хочет видеть его снова, не отрывать от него глаз, вспоминать все, что с ним связано.

Но эго был не Кайл.

Это был невзрачный человечек в какой-то серой униформе с нагрудным знаком.

— Мисс Скай Дилани?

— Она самая. Чем могу…

В руках у Скай очутился конверт. Человечек исчез так же незаметно, как и появился, тихо прикрыв за собой дверь.

Скай посмотрела ему вслед, перевела взгляд на удивленную и почему-то опечаленную Люси и, пожав плечами, вскрыла конверт. Перед глазами у нее запрыгали какие-то юридические термины.

— Что там? — требовательно спросила Люси.

— Сама толком не могу понять, — пробормотала Скай. — Похоже, меня вызывают в австралийский суд для дачи свидетельских показаний.

— С чего бы это?

Скай нахмурилась и прикусила губу. Она ни с кем не говорила о золоте — ни с Люси, ни даже с Вирджинией и Тедом. Целиком поглощенная грустными воспоминаниями, она, собственно, почти и забыла эту историю. Скай знала, что Кайл летал в Австралию, но, вернувшись, о золоте он и словом не обмолвился. Правда, она и не дала ему такой возможности.

— Сама не пойму, — повторила Скай в ответ на вопрос Люси. — А пока разыщи-ка мне срочно Гарри Данбарта.

Полчаса спустя Скай в ярости и растерянности металась по кабинету, едва удерживаясь от того, чтобы не расплакаться от жалости к самой себе.

— Я американская гражданка! — наконец выкрикнула она, швырнув бандероль со всем ее мерзким содержимым на стол — Этот треклятый самолет разбился, я попала в катастрофу, оказалась на вонючем островке, едва выжила — и вот вам, пожалуйста! И все из-за того, что какой-то носильщик утверждает, будто этот ящик был в моем багаже. Да я в суд подам на «Икзекьютив чартерс» и Джаггера, до нитки обдеру…