10 гениев, изменивших мир - Елена Кочемировская

Конечно же, теперь Фрейды мечтали о возможности покинуть Вену. Но для этого требовалась выездная виза, получить которую было непросто. Понадобилось дипломатическое вмешательство Рузвельта и Муссолини, чтобы семейству, отец которого был почетным гражданином Вены, разрешили покинуть столицу. В мае начался исход. Фрейды в несколько этапов покинули Австрию. Сам ученый не мог уехать, пока его имущество не было оценено и не был уплачен соответствующий налог. Сумма составила 31329 рейхсмарок. Но счета Фрейда были арестованы, и заплатить он не мог. На помощь пришла одна из его пациенток. Впоследствии ученый вернул ей долг. Перед отъездом Фрейду предложили подписать документ о том, что власти отнеслись к нему «со всем уважением и вниманием, положенным <…> научной репутации». Смертельно больной старик сохранил в себе достаточно иронии, чтобы сделать небольшую приписку: «Я могу сердечно порекомендовать гестапо любому».

4 июня в сопровождении члена дипломатической миссии США Фрейд покинул Вену, в которой прожил много лет. В Австрии остались четыре сестры ученого. Через несколько лет они погибли в печах концлагерей Освенцима и Майданека. Поселившись в Лондоне, ученый, несмотря на очень тяжелое состояние, согласился работать с несколькими пациентами. Также Фрейд продолжил писать эссе «Моисей как человек, исторический роман», которое вышло в августе. Но болезнь делала его существование все более и более мучительным. Опухоль все время росла и в конце концов стала неоперабельной. За больным продолжал наблюдать Макс Шур, тоже переехавший в Англию. 21 сентября Фрейд взял своего верного врача за руку и сказал: «Мой дорогой Шур, вы помните нашу первую беседу. Вы обещали мне не оставить меня, когда придет время. Теперь все это лишь пытка и не имеет смысла». Согласовав просьбу Фрейда с Анной, Шур сделал ему инъекцию большой дозы морфина и повторил ее в течение следующих 36 часов. На следующий день Фрейд впал в кому и в ночь на 23 сентября умер.

26 сентября тело Фрейда было кремировано, а прах поместили в прекрасную греческую вазу, подаренную ему несколькими годами раньше. Сейчас погребальная урна с прахом Фрейда находится в крематории Голдерс Грин в Лондоне.

Константин Эдуардович Циолковский

Отчего люди не летают, как птицы?

Уже к X веку китайцы научились использовать ракеты. Применяли их в основном для пиротехнических нужд, но при необходимости «огненными стрелами» сжигали осажденные крепости и города. В Европе ракеты в военных целях использовали англичане в 1791 году, во время войны в Индии. Артиллерийский офицер Уильям Конгрив в 1806 году предложил применить их против Наполеона. Первый ракетный удар был нанесен англичанами в 1814-м, но не по войскам французского императора, а по их союзникам – американцам. Форт Мак-Генри близ Балтимора сутки находился под обстрелом (кстати, именно после этой атаки были написаны слова к гимну США, в том числе строка об «алом пламени ракет»). Затем бурное развитие артиллерии отодвинуло вопрос о ракетах на второй план, и до середины XX века они использовались чаще всего как праздничная пиротехника.

Первым задумался о космическом применении ракет и научно обосновал их преимущество перед всеми другими способами межпланетных путешествий Константин Эдуардович Циолковский. Правда, и до него об оптимальном способе передвижения в космическом пространстве грезили многие – от Сирано де Бержерака до Жюля Верна, но список мечтателей в основном исчерпывался людьми искусства.

Впрочем, расчеты изобретателя строились не только на фантазиях Жюля Верна (кстати, именно технические ошибки фантаста подтолкнули Циолковского к обоснованию возможностей ракет). В 1861 году появился фундаментальный труд генерала Н. Константинова, а через двадцать лет Герман Гансвиндт развил план проектируемого им корабля Вселенной, движимого силою ракет. 23 марта 1881-го народоволец-бомбист Н. Кибальчич {15} в камере смертников Шлиссельбургской крепости набросал свой проект «воздухоплавательного прибора» – ракеты, разгоняемой многократными пороховыми взрывами и летящей в заданном направлении (правда, его идеи несколько десятилетий оставались неизвестными: полицейские чиновники во избежание «неуместных толков» подшили расчеты бомбиста к делу и проект Кибальчича был найден в архиве только в августе 1917 года, а опубликован в 1918-м). В 1896 году Циолковский ознакомился с книгой А. П. Федорова «Новый способ воздухоплавания», в 1897-м – со статьей И. Мещерского «Динамика точки переменной массы» и использовал найденную им формулу в своих расчетах скорости ракеты {16}.

Действительно, формула Константина Эдуардовича была, что называется, на кончике пера. Но «только Циолковский додумался до того, что ракеты можно использовать для освоения космического пространства, и математически обосновал эту идею». Автор приведенной фразы обладал достаточным авторитетом для того, чтобы к нему прислушались. Это легендарный конструктор Сергей Королев {17}.

В свое время не без участия самого Королева была создана легенда о паломничестве юного инженера в Калугу для встречи с Циолковским. «Сегодня, – отмечал Я. Голованов, – эта история считается сомнительной, однако копии книг ученого из личной библиотеки С. П. Королева сплошь покрыты его карандашными заметками. Да и сам академик подчеркивал, что "время иногда неумолимо стирает облики прошлого, но идеи и труды Константина Эдуардовича будут все более и более привлекать к себе внимание по мере дальнейшего развития ракетной техники"».

Осенью 1923 года началась многолетняя переписка К. Э. Циолковского и В. Глушко – будущего создателя советских ракетных двигателей. Работая в Газодинамической лаборатории {18} в Ленинграде, В. П. Глушко добился практического воплощения концепций ученого. С Циолковским сотрудничали и ведущие разработчики Реактивного института {19} (начальник института И. Клейменов, его заместитель М. Тихонравов, Ю. Победоносцев, Ю. Кондратюк и другие). Дальнейшие судьбы космических энтузиастов сложились непросто. В первые дни войны погиб на фронте Юрий Кондратюк, Валентин Глушко начал работу над ракетными ускорителями для военной авиации, а Юрий Победоносцев переключился на «катюши», первые испытания которых прошли в ходе боевых действий.

Сам Циолковский долгое время считал, что выход человечества в космос – задача, осуществимая не ранее XXI-го, а то и XXII века. Однако когда он увидел первые успехи в ракетостроении, которых добились В. Глушко, С. Королев и их коллеги, то полностью пересмотрел свои прогнозы относительно перспектив выхода человека в космос.