Империя сердца - Джэсмин Крейг

— Спасибо за чудесный вечер, господин граф. Мне жаль, что вы потратили время впустую.

— Нет, баронесса. Я продолжаю надеяться.

Улыбка его была так заразительна, что Люси шутливо ответила:

— Что ж, господин граф, надейтесь, если хотите. Когда я решу, что мне нужно завести роман, я непременно вспомню о столь уважаемом эксперте.

Из-за ее спины раздался злой, холодный голос Эдуарда:

— Интересное обещание. Жаль только, тебе не удастся его выполнить.

Эдуард сделал шаг вперед и с ледяной яростью в голосе сказал графу:

— Спасибо, граф, что проводили мою супругу. Мой кучер отвезет вас домой.

И, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь перед носом у итальянца.

Люси была шокирована — и грубостью Эдуарда, и тем, что он превратно истолковал ее совершенно безобидную шутку.

— Эдуард, да ведь он просто мальчик, — пробормотала она.

— Этот мальчик на несколько лет старше тебя. К тому же он известен среди дипломатов как неисправимый донжуан. Как ты себя ведешь, Люси? Хочешь наказать меня за то, что я тобой пренебрегаю? Неужели такая малость способна вывести тебя из равновесия? Две недели я занят трудной работой, а ты уже подыскиваешь себе любовника?

Если бы Люси взглянула на мужа повнимательней, если бы она хоть чуть-чуть задумалась, ей стало бы ясно, что подобные обвинения совершенно не в характере Эдуарда. В его голосе звучала боль, свидетельство внутренних мук. Но Люси была не в том настроении, чтобы проявлять чуткость. Ее чувства были в смятении, да и потом Эдуард был частично прав: она действительно флиртовала с графом, чтобы отомстить мужу за холодность. Чувство вины распалило ее еще больше. Какое право имеет Эдуард упрекать ее за невинное кокетство, если сам ведет себя столь непростительным образом?

— Разве я не вправе требовать, чтобы меня кто-то развлекал? — запальчиво воскликнула она. — Ведь у тебя для меня времени нет!

«Скажи, что в будущем все будет по-другому, — мысленно взмолилась она. — Скажи, что ты меня любишь, что счастлив быть моим мужем».

Эдуард насупился и сказал:

— Ты — моя жена, ты носишь моего ребенка. Поэтому я требую, чтобы ты вела себя пристойно.

— Я веду себя пристойно! Ты все передергиваешь! Я ничего такого не сказала!

— «Ничего такого»? Ты пообещала, что станешь его любовницей!

Эдуард схватил ее за руку и потащил в гостиную. Им словно овладел какой-то демон. Эдуард с шумом захлопнул дверь и накинулся на жену с упреками:

— Выходит, я был идиотом, драгоценная женушка? В чем суть дела? Может быть, и ребенок не мой?

Эти слова обрушились на Люси и сразили ее. Она рухнула на диван, чувствуя, что не может стоять. Инстинктивным жестом Люси схватилась за живот, чтобы ребенок не услышал жестоких слов своего отца.

— Боже, Эдуард, что ты говоришь? Как ты осмеливаешься задавать мне такие вопросы? Уж ты-то должен знать, что ребенок твой. Ведь я была девственной, когда вышла за тебя замуж!

— Мало ли способов, которыми опытная женщина может имитировать невинность. Женщины Кувара могли научить тебя чему угодно. Несколько стонов, целомудренный румянец, еще кое-какие хитрости, и муж одурачен.

Эдуард сам не понимал, какой бес в него вселился. На самом деле ему и в голову не приходило усомниться в отцовстве ребенка, но мысль о предстоящем отъезде сводила его с ума. Нужно было отгородиться от жены, спрятаться за каменной стеной. И в то же время его душа тянулась к Люси, сердце разрывалось от печали, и с уст слетали слова, которых он произносить не собирался.

— Какое гнусное обвинение, — всхлипнула Люси.

Беременность сделала ее слезливой, по утрам она иногда рыдала по двадцать минут из-за того, что подгорела булочка. Если она разрыдается сейчас, то вообще не сможет остановиться.

Нужно прекратить эту кошмарную сцену, пока не поздно. Люси вызывающе вздернула подбородок:

— Продолжим эту беседу как-нибудь в другой раз, — холодно процедила она. — Я устала и хочу спать.

Она хотела подняться, но Эдуард швырнул ее обратно на диван.

— Нет уж, погоди! Если ты так изголодалась по мужчине, позволь тебе напомнить, что я — твой законный муж.

— Я не изголодалась по мужчине, — отрезала Люси, а сама подумала: «Я изголодалась по тебе».

Эдуард горько улыбнулся:

— Ты лжешь, милая женушка. Вижу по твоим глазам. Ты хочешь заняться любовью.

Он притянул ее к себе и стиснул с неистовой страстью, но безо всякой нежности.

Люси подумала, что не должна поддаваться — ведь он практически не разговаривал с ней всю последнюю неделю. Да и вообще, разве можно целоваться с человеком, который только что так тебя оскорбил? Она отвернулась, чтобы избежать поцелуя, но Эдуард схватил ее за волосы.

— Перестань! Эдуард, не надо!

Не обращая внимания на ее протесты, он впился в ее уста жадным поцелуем. От прикосновения его губ Люси вся затрепетала, но все еще пыталась сопротивляться. Ничего у него не выйдет! Ни за что!

— Не сжимай губы, — приказал он низким голосом, в котором звучала нотка мольбы. — Не нужно запираться от меня.

— Я не… — начала было Люси, но Эдуард воспользовался тем, что она приоткрыла рот, и его язык скользнул меж ее губ. Люси начала задыхаться, уже не в силах противиться страсти.

Вскоре Эдуарду уже не пришлось удерживать ее насильно. Она откинулась назад, а его руки принялись ласкать ее тело.

Люси презирала саму себя. Тело оказалось сильнее ее. Почему она так тает в руках Эдуарда? Им бы нужно не таять в объятиях друг друга, а обсудить свои проблемы, поговорить по-человечески.

Она вновь забилась в его объятиях, желая положить конец этой унизительной сцене. Бороться приходилось не столько с Эдуардом, сколько с собственной слабостью.

Эдуард перестал ее целовать, взял ее ладонями за щеки.

— Люси, перестань, мы же оба этого хотим.

— Ничего я не хочу, — задыхаясь, прошептала она.

— Но почему?

Он обхватил одной рукой оба ее запястья и беспрепятственно принялся ласкать ее тело.

— Разве тебе не хочется, чтобы я тебя погладил — и здесь, и здесь, и здесь?

В отчаянии Люси закрыла глаза, чувствуя, как огонь страсти бушует в ее жилах. Чтобы не вскрикнуть, она прикусила губу, но, если бы крик все же вырвался, это был бы не стон протеста, а стон наслаждения.

— Твои уста молчат, но тело говорит само за себя. Поцелуй меня, любимая.

Со стоном, в котором смешивались раскаяние и удовольствие, Люси прекратила сопротивляться и страстно ответила на поцелуй. Ласки Эдуарда сразу же стали нежными, от агрессивности не осталось и следа.

Теперь тело молодой женщины, забыв о сдержанности, само отвечало на ласки. Как и обычно, каждое прикосновение Эдуарда было подобно огненной искре. Люси хотела только одного — заниматься любовью как можно дольше, а в конце достичь наивысшей точки экстаза.