Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

— Ты первой получишь приглашение, — рассмеялся Витя. — Обещаю. Я много рассказываю о тебе Роэлю, и он каждый раз удивляется твоей толерантности. Раньше ему казалось, что в России все либо презирают геев, либо просто недолюбливают и стараются держаться подальше, либо вообще не верят в существование нетрадиционной ориентации, считая это западной пропагандой. Разумеется, он всегда был не прав, и я тысячу раз говорил ему об этом, но он ничего не хотел слушать, ведь у меня не было никаких доказательств, кроме пары моих русских друзей, которые все тоже были геями. А теперь ты — самое что ни на есть прямое доказательство того, что понимающие люди существуют. И за это я тебя очень люблю.

— Ох, Витя-Витя, знал бы ты, сколько девушек в нашей школе мечтает услышать от тебя эти слова. Но ты говоришь их только мне. Ведь ты, — Вероника с комичным выражением лица схватила его за грудки и притянула к себе, — только мой!

В это время в комнату заглянула Витина мама, которая принесла им тарелку с фруктами.

— Ой, — смущенно произнесла она. — Я слышала, как вы тут смеетесь и подумала, что можно не стучать… А получается, прервала ваш поцелуй.

— Мария Павловна, да что вы такое говорите, мы тут просто дурачились, — покраснела Вероника.

— Само собой. — Женщина хихикнула, поставила тарелку на стол и бочком двинусь к выходу. — Вы продолжайте, продолжайте. Разве ж я сама не была молодой? Больше не побеспокою.

Когда Витина мама вышла, ребята расхохотались.

— Нехорошо обманывать твою маму! — отсмеявшись, посерьезнела Вероника. — А, главное, ты обманываешь ее из-за меня, отчего мне вдвойне стыдно.

— Моя мама счастлива видеть, что ее сын счастлив. Не вижу в этом обмане ничего ужасного. Он никому не вредит. Даже наоборот — приносит пользу. Прислушайся, — он кивнул на дверь, — она уже что-то напевает на кухне. А поет она, только когда у нее прекрасное настроение.

— Но ведь однажды ты познакомишь ее с Роэлем, и ее хватит удар. Не думал об этом?

— Она более толерантна, чем кажется. Да и я постепенно готовлю ее. У нее на ноутбуке фантастическим образом высвечиваются всякие рекомендации на нужную мне тему. Мама начала смотреть фильмы и документалки, читать новости и узнавать много нового. Теперь она понимает, что меньшинства больше всего страдают именно из-за неприятия в своих собственных семьях, а не в обществе. Последнее видео на эту тему так ее тронуло, что она даже стала тайком заходить на форум, где реальные люди рассказывают свои печальные истории о том, как родительское презрение доводило их до нездорового образа жизни, селфхарма, а нередко и до попыток суицида. Мама ни с кем это не обсуждает, но по ее активности в интернете и положительным комментариям, я вижу, что она уже готова к принятию. Когда учебный год закончится, и Костик перестанет представлять угрозу, я сообщу ей правду. К тому времени я уже смогу быть уверен, что это известие нисколько ее не опечалит. А отец… он хороший человек, у него изначально нет ни к кому неприязни. Он просто может удивиться и расстроиться, что все оказалось не так, как он думал. Но, даже в таком случае, он всегда спрашивает, что на этот счет думает мама, потому как именно от ее настроения зависит атмосфера в нашей семье. И если она довольна, значит, довольны все остальные.

Вероника искренне пожелала, чтобы все так и было, и на ближайший час ребята отвлеклись на бета-версию очень занятной флеш-игры, дизайнером которой выступал Роэль. В игре было три уровня сложности. Витя выбрал самый сложный, так что пришлось устраивать целый мозговой штурм, чтобы пройти каждый новый уровень. Несмотря на забавную, красочную анимацию и веселую музыку, создающих обманчивое ощущение простоты, игра была не для детей. Ребята так и не смогли пройти ее до конца, даже с учетом того, что в их команде был такой толковый парень, как Витя. Они решили прекратить где-то на середине, потому что у обоих стало рябить в глазах.

Усевшись на диван с тарелкой фруктов, они принялись болтать о том о сем. А потом Вероника вдруг вспомнила про последний разговор с Леной, и к ней в голову пришла дурацкая идея.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вить, а есть какой-нибудь верный способ определить, гей парень или нет?

— Ну, — посерьезнел Витя, — есть один способ. Нужно попытаться поцеловать этого парня, и если он не станет сразу уворачиваться, то он точно гей, а если увернется и ударит тебя, то, стало быть, точно не гей.

— Хорош прикалываться, я же серьезно спрашиваю!

— А я разве похож на шутника? — посуровел друг. — Я тебе рассказал о самом надежном способе. Все так делают. Не сразу, конечно, но после знакомства и общения рано или поздно приходит время прибегнуть к такому методу.

— А по-другому что, никак?

— Никак. Если попытаться решить все словами, рассказав человеку о своих чувствах или же спросить у него, не гей ли он часом, никогда не услышишь в ответ ничего хорошего. Даже если он гей, он решит, что ты прикалываешься над ним, и соврет. А поцелуй застанет его врасплох, и он не сразу сориентируется. И если он оттолкнет тебя, то ты все равно поймешь правду по его глазам.

— А если окажется, что он не гей, тогда что? Он же всем потом разболтает, что ты пытался его поцеловать!

— Если я пойму, что он не из наших, то сразу переведу все в шутку. Парни часто так прикалываются, поверь мне. Гейские шутки проскальзывают в любой компании, даже в компании геев, как ни странно. Это всегда весело.

— Эх, — вздохнула Вероника. — Такой способ, конечно, нам никак не подходит…

— А что, ты хотела кого-то проверить?

— Старкова. У меня серьезные подозрения, что он предпочитает парней. Но раз проверить можно только через поцелуй, то…

Внезапно Витя расхохотался так, что Вероника чуть не выронила тарелку из рук.

— Что?? Чего ты ржешь-то? Эй, я с тобой разговариваю! — Но друг продолжал хохотать, привалившись лицом к спинке дивана, игнорируя все вопросы. Веронике все стало понятно. Аккуратно отставив тарелку в сторону, она взяла в руки одну из подушек, которые лежали на диване, и что есть мочи начала лупить Витю по спине. — Я так и знала, что это была шутка! Так и знала! Ах ты скользкий, хитрый, корейский жук! Жук!!

Витя смеялся так заразительно, что она не удержалась и начала хохотать вместе с ним. Когда оба, наконец, успокоились и привалились к спинке дивана, чтобы отдышаться, он сказал:

— Разумеется, никто никого не целует. Это то же самое, если бы тебя пытался поцеловать каждый рандомный парень. Думаю, ты бы сразу влепила ему пощечину, независимо от того, нравится он тебе или нет.

— Тогда говори, как вы в итоге друг друга идентифицируете?

— Ну, обычно мы знакомимся на просторах интернета. Есть специальные ресурсы, где ты сразу знаешь, кто есть кто. Так более удобно и безопасно. Есть еще всякие клубы, но я не особый любитель подобных заведений. Если же дело происходит в обычной жизни, и нужно проверить свои догадки, мы обычно просто смотрим. Устанавливаем визуальный контакт. Так было и с Роэлем, я тебе уже рассказывал. По взгляду все сразу становится понятно.

— Что там может быть понятно? — удивилась девушка. — Ерунда какая-то! Ну смотрит и смотрит на тебя какой-то парень, мало ли чего он смотрит? Может, у тебя лицо грязное или еще что.

— Вероника, ты же понимаешь, когда парень смотрит на тебя не просто так. А как ты сама смотришь на него в ответ, если он тоже тебе нравится? Неужели в тот момент, когда ваши взгляды пересекаются, вы оба не понимаете, что к чему? Поверь мне, у вас происходит все то же самое. Все начинается со взгляда. И не нужно ничего уточнять — обоим все сразу ясно. Одного твоего смущения хватит, чтобы другой моментально все понял.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вероника озадаченно провела рукой по шее, а затем по щеке, и сказала:

— Черт, а ведь ты прав. Так оно всегда и бывает. Только не понятно, почему Костик не читает в моем взгляде, что он мне глубоко отвратителен.

— Костик не совсем вменяем. Одержимые люди часто расценивают любой твой вздох, как некий знак, трактуют все происходящее в свою пользу. С такими, как он, нельзя даже здороваться — для них это выглядит, как признание в любви. — Витя пересел в кресло и оказался напротив Вероники. — Так что там со Старковым? Почему ты вдруг решила, что он гей?