Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ - А. Соколов

Сам Черкашин считает, что разоблачение Эймса не обошлось без внедренного американцами в КГБ агента. “У меня нет сомнений в том, что у ЦРУ появился кто-то, кто мог рассказать им об Эймсе. Если бы они его “вычислили” в 1987-88 годах, то тогда я мог бы поверить, что ФБР и ЦРУ сами смогли до этого докопаться. Но этого не могло случиться в 1993 или 1994 годах, когда больше никто не погибал”, — заявлял он в одном из интервью в 1997 году.

Еще одно предательство Калугина, которое он постоянно и упорно пытается скрыть — виновность в аресте и осуждении в 1997 году за шпионаж в пользу СССР в 60-х годах бывшего рядового военнослужащего Агентства национальной безопасности (АНБ) США, секретнейшего ведомства радиоэлектронной разведки, шифрования и защиты линий связи, Роберта Стивена Липки. Вопрос о том, кто выдал Липку, приобрел даже свою историю.

В своей книге на 82 и 83 страницах Калугин пишет, что произошло тогда, во время его работы заместителем резидента в Вашингтоне: “Молодой солдат АНБ сам пришел в наше посольство в середине 60-х годов. Сказал, что работает в АНБ по уничтожению секретных документов и предложил передавать их нам за деньги. Он оставлял материалы в тайниках в близлежащих к Вашингтону районах штатов Мэриленд и Вирджинии. За каждую передачу ему платили по одной тысяче долларов. Это были оригиналы ежедневных и еженедельных сверхсекретных докладов АНБ в Белый дом (президенту США — Примечание автора), различных сообщений армии США и НАТО по всему миру. Со временем солдат ушел учиться в колледж. Может быть он и сейчас “крот” КГБ в АНБ или ЦРУ”.

В 1997 году Липка был арестован. ФБР по американскому телевидению на всю страну объявило, что арест Липки был произведен в том числе и на основании данных о нем в книге Калугина, текстуальные выдержки из которой были даже внесены в первичное обвинительное заключение. По российскому ТВ по каналу НТВ также показывали фрагменты выступлений сотрудников ФБР с книгой Калугина в руках. Но вот что говорит Калугин в упоминавшемся ранее интервью, взятом у него в конце 1997 года его другом Михаилом Любимовым и опубликованным в газете “Совершенно секретно” № 1 за 1998 год: «Как можно вычислить человека в АНБ, где работают более ста тысяч человек, если не указана фамилия? Абсурд! Человек, которого я имел в виду, носил иной псевдоним. Скорее всего, Липку сдал совсем недавно кто-то из нынешних или бывших сотрудников Службы внешней разведки, возможно, предатель посоветовал американцам для отвлечения внимания от него свалить вину на Калугина. Ну, какого черта ФБР стало бы упоминать мою фамилию, если бы Липку сдал я?

Это же не лезет ни в какие ворота! Между прочим, это заявление ФБР подорвало мою репутацию не только в России, но и в США. Это вызвало недоумение в деловых кругах. Должен сказать, что к предателям всегда относятся с подозрением, на кого бы они не работали”.

Да, можно согласиться с ним: и правда, абсурд, если брать только страницу 82, на ней лишь упомянуто, что агент КГБ — “молодой солдат АНБ”. О странице 83 почему-то в интервью не упоминается. Манипуляция страницами рассчитана на людей, не читавших книгу, но это слишком наивно, или на то, чтобы вынудить службу российской разведки ради истины каким-то образом опровергнуть его явную ложь, прикрытую информацией 82 страницы, и тем самым подтвердить, что Липка действительно был агентом. Такова практика почти всех спецслужб: признание ими, а не судом, своих деяний — царица доказательств.

Сведения о Липке на странице 83 для ФБР более чем достаточные, чтобы установить его в АНБ. Безусловно, в группе военнослужащих, допущенных к уничтожению особой важности секретных документов для президента США, работало не более пятидесяти человек. Среди них далеко не все являлись рядовыми и установить солдата среди них весьма несложно, тем более ушедшего на учебу в колледж. Так что лукавство Калугина и столь упорное отрицание выдачи Липки бессмысленно. Его слова Любимову, что “ни одного государственного секрета я не разгласил и, между прочим, я был во главе управления контрразведки, имевшего около ста пятидесяти агентов”, следует расценивать, как наглую ложь и прямой шантаж. Агенты были, но как он их выдавал, читатель уже знает.

Мои суждения не являются мнением российской разведки, я не имел с ней контактов при написании данной книги, и не знал ничего о Липке, когда в конце 60-х годов работал в резидентуре в Вашингтоне. Все суждения о нем — не очень сложные выкладки, основанные на материалах западной печати. Был ли агентом Липка или не был, не знаю, но могу утверждать, что Калугин его выдал за агента КГБ.

Оказывается, Липку ФБР стало разрабатывать еще в 1966 году, как это видно из официальных документов обвинения, опубликованных в американской прессе в 1997 году. Его подругой стала опытный агент ФБР, которой в 1966 году он хвастался тремя камерами для фотографирования секретных документов. Одна из них была аналогична камере, выданной позднее Ларку. В январе 1967 года показывал ей тайники с секретными документами для “Ивана” и с деньгами от него. В 1968 году признался, что прихватил из АНБ документы для передачи русским. ФБР вроде бы не сумело задокументировать все его шпионские действия, чтобы арестовать и осудить. Дело заглохло. Но взять Липку с поличным не составляло для ФБР никакого труда, тем более рядом находился агент ФБР. Другого в таких случаях просто не бывает. Липка не был арестован в те годы лишь потому, что был бы засвечен источник информации о нем. Арест по этой причине перенесли на то время, когда предатель был вне опасности — на 1994 год, то есть на год побега Калугина из той России, которую он так хотел “построить”. С 1967 года Липка не представлял опасности национальным интересам США — он ушел (или его ушли) из АНБ. Вполне можно подождать до 1994 года. В итоге получилось — российская разведка не обозначила своего участия в очередном шпионском случае, но Калугина американские спецслужбы “подставили”, заставив выдать установочные данные на Липку на странице 83, так как суд не смог бы без них, спустя почти тридцать лет, вынести обвинительный приговор по его же агентурным данным за 1966 год. Липку вновь начали разрабатывать в 1993 году, зная наперед, что приезд Калугина в США вскоре состоится и появится его книга. ФБР пошло на провокацию, направив к нему под видом сотрудника российской разведки одного из предателей по фамилии Никитин. В конце концов, долго не веря провокатору, он все-таки попался на эту “удочку”. В совокупности материалов стало достаточно для его осуждения к длительному сроку заключения за шпионаж в пользу СССР. Единственные правдивые слова Калугина в этом интервью: “…к предателям всегда относятся с подозрением, на кого бы они не работали”. Видно, возникают проблемы и с его американским начальством!

Теперь о более сложном деле — провале Джона Уокера, о котором написал книгу “Семья шпионов” то же Пит Эрли. Провал Уокера в 1985 году, несмотря на хорошо выстроенную в западной и прежде всего американской прессе и книгах легенду о вшей жены-алкоголички, все-таки надо рассматривать как результат предательства и для этого с учетом сегодняшних данных по Калугину есть полные основания.

Прежде всего, уточню, какова была осведомленность каждого участника операции по вербовке Уокера на день проведения операции. Фамилия и место работы стали известны только Соломатину, Букашеву и мне. Андрианов знал, что пришел в посольство шифровальщик. Митяев и Середняков знали, что проводится важное мероприятие с американцем. В лицо его видели все эти сотрудники, кроме Соломатина. Мне удалось во время подготовки этой книги поговорить с некоторыми из них, чтобы вспомнить и уточнить детали, ведь прошло много времени — тридцать лет. Но, оказалось, что их память хранит события тех дней. Виктор Андрианов рассказал: “Я не могу точно сказать, был ли Калугин в тот вечер в посольстве, но помню, что наверху в кабинете Бориса Соломатина его не было. Я несколько раз поднимался в резидентуру, чтобы принять участие в обсуждении операции по выброске Уокера, по просьбе резидента искал водителя Валентина Середнякова, брал плащ и шляпу Митяева, которые отдал внизу тебе, и в кабинете все время находился только Соломатин. Он никуда все это время не выходил, я не видел, чтобы он спускался вниз, слишком серьезное оказалось дело”. Владимир Митяев, также подтвердивший, что Соломатин вниз не спускался и с Уокером не беседовал, кстати, вспомнил, что у него на даче случайно до сих пор сохранился темносиний плащ из модного тогда материала “болонья”, который одевал Уокер во время выброски.

В своей книге Калугин подчеркивает, что он Уокера никогда не видел и находился якобы в этот вечер в помещении резидентуры с Соломатиным. Они вместе оценивали документы, которые принес Уокер. “Мы никогда не встречали такие документы, они слегка напоминали те, которые передавал солдат из АНБ (Липка — А.С.). Сравнив терминологию и гриф секретности, мы пришли к выводу, что документы истинные”, — пишет он. Но Калугина в этот вечер ни в посольстве, ни в резидентуре я не видел. Скорее всего, ему стало известно об Уокере от Соломатина на следующий день, ибо затем в течение нескольких месяцев он обрабатывал его материалы.