Горец-варвар - Ханна Хауэлл

Сесилия кивнула и выбралась из палатки, присоединившись к мужчинам, которые несли Артана.

– Мне нужно поблагодарить лэрда Макайвора, – сказал вдруг Ангус.

– Позже, – ответила Сесилия. – Ты напишешь ему письмо с благодарностями. Он сказал, что у нас есть пять минут, чтобы уйти.

– Да, хорошо, – согласился Ангус.

Сесилия заметила, как десятки воинов направились в сторону Гласкрига, и поняла: Ангус привел для освобождения Артана значительные силы.

– Для чего здесь так много воинов, дядюшка?

– На случай, если завяжется бой.

– Думаешь, кто-то захочет расквитаться за смерть сэра Фергуса?

– Если об этом зайдет речь, Макайвор заявит, что это я его убил. Однако он непременно расскажет, при каких обстоятельствах погиб сэр Фергус, и все узнают: он хотел убить безоружного человека, хотел убить раненого со связанными руками и ногами. Неужели ты и впрямь считаешь, что кто-то будет его оплакивать?

Сесилия вздохнула:

– Нет, едва ли. Я встречалась с некоторыми из его родственников, и думаю, что они не станут из-за него горевать. Однако уверена, что они сцепятся друг с другом из-за богатства, которое после него осталось.

– Ничего удивительного, – пробормотал Ангус. – Наверное, они такие же, как он.

Сесилия молча кивнула: она была того же мнения. Несколько минут спустя, когда время, которое предоставил им Макайвор, судя по всему, истекло, она в страхе осмотрелась. Ей казалось, что вот-вот раздастся какой-нибудь клич и враги бросятся за ними вдогонку. Но вокруг царила все та же тишина, и Сесилия невольно вздохнула – у нее стало еще тяжелее на душе. Она горевала не о сэре Фергусе Огилви, а о его бесцельно прожитой жизни. Но в том, как он прожил свою жизнь, был виноват только он сам. Ведь до самого последнего момента у него был выбор, но он этим не воспользовался.

Как только они добрались до Гласкрига, Сесилия распорядилась, чтобы Артана уложили на кровать в их спальне. Кривая Кошка помогла ей раздеть мужа и смыть с него грязь и кровь. Старуха чуть не расплакалась, когда увидела, что стало с сэром Артаном – он выглядел совсем слабым и совершенно беззащитным. Три раны, которые Артан получил от ударов мечом, оказались довольно глубокими, но только одна из них была действительно опасной. И еще у него были бесчисленные синяки и ссадины по всему телу. Однако переломов, к счастью, не обнаружилось, все кости были целы.

Кривая Кошка, убирая тряпицы, которыми они с Сесилией вытирали молодого человека, приговаривала:

– Ах, какой красавчик…

– Я тоже так думаю, – кивнула Сесилия. – Но в следующий раз, когда мы будем его мыть, вам лучше отводить глаза. – Кривая Кошка рассмеялась, а Сесилия добавила: – Господи, он такой бледный!

– Да, очень. Он потерял много крови, а его ранами слишком долго никто не занимался!

Сесилия кивнула. Ей не хотелось покидать мужа, но Кривая Кошка настояла, чтобы она помылась, переоделась и поела. Стараясь убедить Сесилию немного отдохнуть, пожилая женщина говорила, что Артан все равно находится без сознания, поэтому теперь можно заняться собственными нуждами. Сесилия в конце концов согласилась, так как прекрасно понимала, что ее ждет долгая бессонная ночь у постели раненого. И кто знает, сколько у нее еще будет таких ночей?

– Ну как он? – с беспокойством в голосе спросил Ангус, как только Сесилия села за стол в Большом зале.

– Мы перевязали ему раны, но он так и не пришел в себя, – ответила она, наполняя свою тарелку. – Конечно, я рада, что он не чувствовал боли, когда мы обрабатывали его раны и делали перевязку. Но с другой стороны, я ужасно беспокоюсь… Один раз мне показалось, что он пошевелился. Надеюсь, что его нынешнее состояние – обычный сон и что во время сна он набирается сил. С ним сейчас сидит Кривая Кошка.

Беннет вполголоса проговорил:

– Артан уже несколько раз был тяжело ранен, и первое время всегда очень много спал. Хотя ему не давали для этого никаких снадобий.

– Замечательно, – отозвалась Сесилия. – Я знаю несколько рецептов снадобий, которые очень хорошо помогают при потере крови. – Она посмотрела на Ангуса и добавила: – Только одна рана по-настоящему серьезная – большая рана от меча. Но мы с Кривой Кошкой тщательно промыли ее, зашили и перевязали, и кровотечение, к счастью, остановилось. И еще у него множество синяков и ссадин, но, слава Богу, ни одна кость не сломана. – Увидев, что Беннет улыбается, Сесилия спросила: – Чему вы радуетесь?

– Вы ведь целительница, правда? – спросил он.

– Да, можно сказать и так. Это единственное, чему я обучалась. Правда, обучалась тайком. Мне удалось убедить Анабеллу, что я терпеть не могу лечить людей. Видите ли, она считала, что врачевание – это занятие только для простолюдинок. – Сесилия вдруг нахмурилась. – А может, Артану не понравится, что я занимаюсь лечением раненых? – пробормотала она. – Хотя Кривая Кошка говорила, что многие женщины из вашего клана лечат людей…

– Да, верно. Не беспокойтесь. И Артан будет в восторге от того, что вы целительница. А улыбаюсь я потому, что мне пришла в голову одна забавная мысль. Надо же было Артану отправиться так далеко, чтобы встретиться с девушкой, у которой так много общего с девчонками, с которыми он вместе рос.

– Кривая Кошка превозносит твое искусство до небес, – заметил Ангус. – А мать юного Робби готова молиться за тебя и день и ночь.

– Это тот самый юноша с тремя ранами от стрел?

– Да, тот самый. Он еще довольно слаб, но очень быстро идет на поправку. И самое главное – нет ни жара, ни заражения. А ведь всем было ясно, что раны у него очень серьезные. И еще одна приятная новость: крошке Нелл, которая не отходила от его постели, удалось убедить отца, что она не может жить без Робби. Как только он окончательно поправится, они обвенчаются. А ведь Нелли – из зажиточной семьи, а у парня совсем ничего нет. Отец дает за нее неплохое приданое – много голов скота, полный сундук всякого добра и еще десять шиллингов в придачу. – Ангус подмигнул племяннице. – У них любовь с самого детства. Ей еще было четыре года от роду, а ему – восемь, но она всюду бегала за мальчишкой.

Сесилия не удержалась от улыбки. Судя по тому, как хитро блестели глаза у дядюшки, он, видимо, внес свой вклад в то, чтобы молодые были счастливы. Она предположила, что и участие Робби в героической защите Гласкрига помогло склонить отца девушки на его сторону. Робби был слишком молод, и отцу девушки он, вероятно, казался совсем зеленым юнцом. Только увидев его в бою, все поняли: мальчик стал настоящим мужчиной.

– Нужно решить, что мы будем делать с сэром Эдмундом и леди Анабеллой, – неожиданно сказал Ангус.