Покорение вершин (СИ) - Ludvig Normaien

также то, что среди гномов немало стрелков. Главным образом это арбалетчики. А еще они изготавливают лучший порох и стволы для ружей, но в силу своей приверженности традиционному оружию не стремятся использовать его массово. Ну и ещё — сам конечно же не видел, но слышал — имеются у них и большие бомбарды.

— А это ещё что такое? — мало кто из присутствующих воинов видел или слышал такое слово, если не бывал в Империи.

— Это как большая аркебуза, на деревянном ложе, только вместо пуль используются ядра, порой весом в десятки килограмм. Усиленные рунами, порой одного их выстрела достаточно, чтобы обрушить вражескую стену. И весом таким, что в них надо запрягать десятки волов, чтобы они могли её перетащить с места на место.

— Враньё! Разве может — затрещали крысы, которым трудно было представить такой масштаб.

— А вот и нет! — подал голос Курт. — Я сам ходил с такой, только небольшой, херршер может подтвердить.

— Было такое.

Стрелки взглянули на человека. В их взглядах, отражающих работу мозга, привыкшему к тому, что люди это рабы и в общем-то бесполезные и неумелые твари, появилось нечто вроде уважения.

— Надо ли говорить о том, что гномам так и не удалось приручить никого из животного мира, ни лошадей, ни быков, ни грифонов, ни виверн с горгульями они не используют, не летают и верхом не скачут. Но и того, что есть — комбинации тяжелой пехоты со стрелками и артиллерией им вполне достаточно, чтобы оставаться неудобными противниками для всех.

И для всех они являлись очень большой головной болью, если бы не два фактора: 1. Разрозненность, когда не все кланы в силу различных причин готовы помогать друг другу, и 2. — малочисленность, в результате которой им приходится прибегать к помощи наёмников и союзных контингентов. Слышал, что тут тоже не всё однозначно, так как были в прошлом императоры, что ограничивали своих подданных в оказании «помощи» им.

Урги и гроби — орки и гоблины, являлись и являются их основными врагами (слово ург (орк) и означает «враг») и в сражениях с ними и появилось вся та структура, которую мы видим. Как-то так…

— А кто-нибудь знает, как выглядят их крепости изнутри? Какие там могут быть укрепления?

— Слухов ходит огромное количество, но все они такие… мифические. Например, говорят, что зеленокожие могут десятками лет осаждать город, пробиваясь с уровня на уровень, заваливая туннели своими трупами.

— Нам бы пленного гнома, чтобы узнать устройство их городов… Где арсеналы, где кузницы, где казна, где тайники любят делать…

Новый разведчик облизал резцы:

— Это приказ?

— Нет. Нам не надо ссориться с ними. Мы сейчас с ними союзники, и не нужно вызывать подозрения.

— Я слышал, опять в качестве неких легенд… Что некие похожие на вас существа разрушали гномьи города, прорываясь изнутри в их туннели. Только никто не верил им раньше. Учитывая их отличную память, было бы неплохо и дальше не показываться им на глаза.

— Что мы и делаем, Гиз. Что мы и делаем.

Глава 24

Когда мы выбрались наружу, лагерь немного, но преобразился. Все выглядели более взбудораженными чем обычно — весть о моём прибытии облетела уже весь лагерь и все понимали что может быть уже прямо сейчас будет приказ выдвигаться дальше и спешно заканчивали дела, набивали животы.

— Скронк, успокаивай их, давай. Сегодня не выйдем, я хочу отдохнуть и вымыться. Пусть прихвостни натаскают и подогреет воды.

Только недавно вылез из болот, я уже успел просушить и пропылится так, что готов был вновь нырнуть в воду, в отличие от приближённых, которые продолжали смотреть на неё если не с опаской, то настороженно.

— Лука! Где вы остановились?

Маленький крыс в отделении запрыгал от радости, что я обратил на него внимание и побежал показывать лежку среди камней почти в центре лагеря. Она была так уютно обложена небольшой стеной из камушков, защищающей от ветра, что я только одобрительно похлопал по спине подвернувшегося крысенка. Здесь, немного скрытые от глаз других, мы могли позволить себе отойти от общего вида «господин — подчинённые».

Крысята подбежали, облепили — вот внешне вроде уже тянут на подростков, а всё вешаются на шею. Рассматривая вмятины и царапины на доспехе, они усадили меня и пока рассказывал, жуя набитые кровью и выверенные кишки обитателей пустоши, они смешно раскрывали розовые рты и шевелили ещё не жесткими ушками, пытаясь не пропустить ни единого слова.

— Херршер, вода.

Только это прервало меня от захватывающей истории, в которой мы уничтожили древний безжалостный народ, а всё найденное забрали себе.

Меня поливали из кувшинова, я довольно фыркал, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, а войско толпилось поодаль, рассматривая меня будто бы в первый раз подобное видели. Привычка мыться пока так и не появилась, правда в силу того, что воды всегда было не сказать чтобы очень много, а дожди приносили лишь проблемы в виде подтопленных нор.

Позже, перед самым сном, я ещё прошёлся по лагерю, проверяя посты, а ложась спать, прихвостни стали караулом, крысята облепили и ни одна тварь на своё не решилась меня побеспокоить.

— Подъем, облезлые! Будете много спать — под хвостами мухи личинки отложат, а мы их будем вырезать ножами и скармливать обратно! Подъём, я сказал!

Младшие командиры поднимали лагерь.

На мой вопрос, ясно ли куда мы направим главный удар, Скронк Резак лишь махнул лапой с недостающими когтями:

— Ничего объяснять и не нужно. Сразу как про гномов начали расспрашивать, херршер, всë понятно стало.

— Отлично. И ещë, Резак… Мне кажется что у войска слишком много свободного времени.

Глядя на удивление, пояснил.

— Дурью много маются. Почему они так мало тренируются? Вчера походил, посмотрел — кто чем занят. Молодых никто не учит ни обращению с оружием, ни ходить в ногу. Как они на поле боя будут строиться? Почему-то уверен, что если мы сейчас начнём строиться как на поле боя, то они всё лапы друг другу поотдавливают и запутаются ища свои места. Мне ли тебе говорить, к каким сволочным последствиям это может привести! Ты ведь знаешь какое сильное противодействие может выдержать правильный строй, а не рыхлая толпа! А те, у кого останется много сил и после тренировок — пусть по пути собирают коренья, травы всякие. Нет, стой, не всякие. Пусть у Хьяльти узнают какие ему нужны и пусть бегают, пока остальные идут.

— Этот короткозубый совсем-совсем достал! Он считает людей лучше всех остальных! Может быть можно его…

— Нельзя. Где ты ещё