Тридцать девять ступенек. Маска Димитриоса - Джон Бёкан

— Димитриос подозревался в убийстве менялы Шолема, совершенном в Смирне в октябре 1922 года. Димитриос бежал в Грецию. Два года спустя он принимал участие в организации покушения на Кемаля Ататюрка. Ему опять удалось бежать, но теперь турецкая полиция потребовала его выдачи, сославшись на убийство. Шолема.

— Ах, вот оно что! — На лице мистер Питерса опять сияла улыбка, — Этот человек приводит меня в восхищение. Ну не чудо ли? Какая экономия!

— При чем здесь экономия?

— Давайте я кончу свой рассказ, и вы все поймете. Когда я прочитал заметку в газете, я попросил одного своего друга узнать, чем сейчас занимается месье С. К. Через два дня я получил ответ: «Месье С. К. только что вернулся в Канны из предпринятого два месяца назад путешествия по Эгейскому морю с группой своих друзей на зафрахтованной им греческой яхте». Надеюсь, вы поняли, что случилось, мистер Латимер. Вы говорили, что было найдено удостоверение личности, выданное год тому назад. Заметьте, что примерно в это же время, правда, несколько раньше, Виссер прислал мне деньги. Для меня просто очевидно, что Димитриос одурачил его. Вероятно, Димитриос сразу же, как только с ним встретился, решил убить его. Я уже говорил, что Виссер стал болтлив, раздражителен и по пьяной лавочке легко мог выболтать все свои тайны. Так что он с момента встречи с Димитриосом был уже обречен.

Посмотрите, как умно действует Димитриос! Он знает, что Виссера надо убить. Почему бы теперь не воспользоваться его трупом, чтобы закрыть старые грешки? Конечно, дело об убийстве менялы очень старое, но, очевидно, все-таки не закрытое. Если же теперь турецкая полиция найдет труп Димитриоса Макропулоса, то кому придет в голову искать связь между ним и респектабельным месье С. К., который с таким искусством возделывает свой сад? Вот почему я сказал «какая экономия». Конечно, нужно было, чтобы Виссер ничего не подозревал, и поэтому Димитриос выполнял все его требования. Он также позаботился о том, чтобы получить в Лионе удостоверение личности, которое и было потом найдено под подкладкой пиджака убитого. В июне этого года он пригласил своего старого друга совершить вместе с ним морское путешествие на яхте.

— Но как он мог его убить во время путешествия? Ведь пришлось бы это делать на глазах у команды и пассажиров?

— Я могу рассказать, чтобы я, например, предпринял на месте Димитриоса, — сказал мистер Питерс авторитетно. — Во-первых, я бы зафрахтовал яхту, причем обязательно греческую, у которой порт приписки Пирей. Во-вторых, я пригласил бы своих друзей, и Виссера в том числе, сесть на борт яхты в Неаполе и через месяц вернулся бы опять в Неаполь. Отпустив друзей, я сказал бы им, что остаюсь на яхте, так как хочу вернуться в Пирей. Потом переговорил бы с Виссером с глазу на глаз и сказал ему, чтобы он незаметно для остальных вернулся на яхту: у меня в Стамбуле очень важное дело, в котором я предлагаю ему принять участие. Такой самодовольный глупец, как Виссер, наверняка бы попался на эту удочку.

Далее, я бы договорился с капитаном, что он доставит меня в Стамбул, а затем вернется в Пирей. Сходя на берег, я сказал бы капитану, что пришлю человека за вещами, своими и Виссера, когда устроюсь в отеле. Затем я повел бы Виссера в какой-нибудь ресторанчик, из самых заурядных, на какой-нибудь глухой улочке. В результате в моем кошельке стало бы на десять тысяч франков меньше, а тело Виссера, вынесенное течением, нашли бы рыбаки. Затем я взял бы номер в отеле на имя и по паспорту Виссера и попросил бы управляющего послать слугу на яхту за вещами — своими и убитого. Утром я покинул бы отель и купил на железнодорожной станции билет до Парижа, имея, по-прежнему, паспорт Виссера. Его багаж, тщательно осмотренный, чтобы на вещах не было никаких личных меток, я оставил бы в камере хранения. Если бы кто-нибудь поинтересовался, куда девался Виссер — а я в этом сильно сомневаюсь, — то ответ был бы прост и ясен: уехал в Париж. Операция закончена, и концы надежно спрятаны: приятели, бывшие с ним на яхте, видели, как он сошел на берег в Неаполе, и больше его никто не видел. Да и кому нужна такая криминогенная личность, как Виссер!

Конечно, могли быть отличия в каких-то деталях, но в главном, я думаю, все было так, как я рассказал. Я также не сомневаюсь, что Димитриос предварительно позаботился еще об одной вещи. Помните, вы мне говорили, что до вас полицейским архивом в Смирне интересовался кто-то еще? Это был, конечно, Димитриос. Ему обязательно надо было знать, что известно полиции о старом деле, чтобы затем подбросить ей труп Виссера как труп Димитриоса. Еще один пример его скрупулезной осторожности.

— Но тот человек, говорят, выглядел как обыкновенный француз.

Улыбка на лице мистера Питерса стала немного кислой.

— Значит, вы опять не были со мной искренни, мистер Латимер. Вы должны были навести справки об этом таинственном французе. — Он пожал плечами, — Впрочем, теперь Димитриос действительно похож на любого другого француза.

— Вы что, его недавно видели?

— Вчера. Он меня, к счастью, не заметил.

— И вы совершенно точно знаете его адрес?

— Разумеется. Как только я узнал, чем он занимается, я тотчас же узнал и его адрес.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Давайте это обсудим, — сказал мистер Питерс, нахмурившись. — Мне кажется, вы не такой тупой, и все поймете. Вам теперь известно, что труп, обнаруженный в Стамбуле, это труп Виссера, а не Димитриоса, и вы можете легко его опознать по фотографиям, имеющимся в деле о наркотиках. Я со своей стороны знаю, под какой фамилией живет Димитриос и на какой улице. Наше молчание обойдется Димитриосу в миллион франков. Зная горький опыт Виссера, мы будем действовать иначе: мы, получив миллион, немедленно скроемся и не станем требовать у него еще денег. Ведь полмиллиона франков — это три тысячи фунтов на ваши деньги, мистер Латимер, очень неплохая сумма.

— Понятно. Это называется шантаж. Но я-то зачем вам нужен в этом деле? Турецкая полиция легко может опознать Виссера и без моей помощи.

— Вы забываете, что они закрыли дело о Димитриосе. С тех пор как они закопали Виссера, прошло уже два месяца, и вы слишком многого хотите от них, если думаете, что они потребуют от французских властей выдать им богача и принятого в высшем кругу человека только на том основании, что они подозревают его в убийстве, совершенном шестнадцать лет назад. Если я поступлю так, как вы предлагаете, Димитриос, конечно, согласится дать мне денег, а потом обязательно найдет способ избавиться от меня, как это было с Виссером. Вы совсем другое дело. Вы не только видели труп Виссера, но еще и познакомились с полицейскими архивами в Смирне. Вас он не знает, поэтому будет вынужден принять наши условия, чтобы не рисковать. Помните, Димитриос всегда предельно осторожен. Главное, чтобы он не знал, откуда исходит удар, поэтому нам надо взять другие фамилии: вы, быть может, возьмете ни к чему не обязывающую фамилию Смит, я могу назваться Петерсен — ведь в конце концов он меня хорошо знает. Затем мы предложим ему доставить деньги в указанное нами место, где-нибудь на окраине Парижа, и больше он нас уже никогда не увидит.

Латимер невесело рассмеялся.

— И вы полагаете, что я согласен поддерживать вас в проведении ваших планов в жизнь?

— Если ваш изощренный мозг придумал что-нибудь более интересное, я с радостью соглашусь принять…

— Пока что мой изощренный мозг придумал только то, что надо передать полиции всю информацию, которой мы располагаем.

Мистер Питерс саркастически усмехнулся.

— Вы думаете? О какой информации идет речь? — спросил он, точно хотел сказать: «Неужели вы меня не любите?»

— Ну, речь идет о том… — начал Латимер и осекся.

— В том-то все и дело, — кивнул головой мистер Питерс, — ваша информация почти ничего не стоит. Другое дело, если бы вы обратились к турецкой полиции. Впрочем, это мало бы что дало. Обнаружив, что убит не Димитриос, а Виссер, они бы установили, что Димитриос жив, — и только. Ведь вы знаете, под какой фамилией он сейчас проживает и даже инициалы у него совсем другие, а не те, что я вам сказал. Мне кажется, пройдя по его следам, как это сделали Виссер и я, вы бы ничего не нашли. Что касается французской полиции, то она вряд ли бы стала искать исчезнувшего преступника, ранее высланного из страны, и какого-то грека, убившего в Смирне человека шестнадцать лет назад и проживающего во Франции под чужой фамилией. Итак, мистер Латимер, без меня вам ничего не сделать. Не исключено, нам, быть может, придется обратиться в полицию, если Димитриос сочтет наши доводы несостоятельными. Но это вряд ли, в конце концов Димитриос разумный человек. А что, мистер Латимер, вам помешают эти три тысячи фунтов?

Латимер молча и пристально посмотрел на мистера Питерса, потом сказал:

— Наверное, вам это не приходило в голову, но мне действительно не нужны эти три тысячи. Мне кажется, мой друг, что столь долгое общение с людьми преступного мира полностью отбило у вас чутье на порядочных людей.