Платиновое сердце (СИ) - Asti Brams

себя веду, не знала, что у него на уме, и стоит ли так погружаться, ведь у меня не было еще отношений… И вообще отношения ли это? Может, я торопила события? Короче, любить кого-то та еще нервотрепка…

«Привет, малышка. Извини, сегодня не увидимся, планы изменились…»

Прочитав ответ от Жени, я испытала дикую досаду.

«Ладно. В другой раз тогда:)» – натыкала следом, абсолютно не улыбаясь.

На этом наша переписка закончилась. И я решила, что у меня больше нет причин отвлекаться от учебы. Нужно было успеть подготовить тему на завтра, чтобы точно сдать ее суровому преподу. Но как, если в голове один парень крутится упрямо?!

Я закончила только в начале двенадцатого. Телефон по-прежнему молчал, и это расстраивало. Ложась спать, я все прокручивала вчерашний день. Чудесный, замечательный. Смаковала каждый наш момент с Женькой. Как он ловил мою руку в коридорах, как гладил колени под столом, заставляя ерзать от возбуждения, а потом эта неожиданная поездка в кино, наше уединение на местах для влюбленных, разговоры в кафе… И как это все контрастировало на фоне сегодняшней тишины!

Подобные качели удручали. Мое сердце уже было уязвимо, и я очень надеялась, что Женя не обидит его. Я не хотела играть ни в какие игры, гадать думать, представлять. Я хотела открыться ему полностью, довериться и любить! Но такие моменты больно спускали на землю, не позволяя до конца расслабиться.

Утром я проснулась без настроения. Собиралась раздраженная – волосы казались непослушными, молоко в кофе кислым, макияж нелепым, одежда неряшливой. Закатив глаза перед зеркалом, я накинула рюкзак и вышла из квартиры, уже хорошенько опаздывая. Спустившись на первый этаж, чуть не наступила на толстую белую кошку, которая развалилась прямо возле ступеней.

– Дура лохматая!.. – ругнулась я на усатую засранку

Она лишь лениво глянула на меня, подмахивая пушистым хвостом. А я, негодуя, толкнула дверь подъезда и… резко затормозила.

Сердце екнуло. Снова глянцевый черный гелик у тротуара, снова Женька только уже с двумя стаканчиками кофе на подносе, снова солнышко выглянуло из-за туч, птички запели, цветы зацвели...

– Доброе утро! – поздоровался он, обаятельно ухмыляясь. – Кофе – почти в постель.

Сдерживая улыбку, я, не спеша, к нему приблизилась. Придирчиво посмотрела на стаканчики и вытащила один из них.

– Раз такой сервис, может, и до универа меня довезете?

Молотов услужливо отступил в сторону, открыл дверь гелика и склонился с пригласительным жестом. Однако я не стала забираться в салон. Шагнула к нему вплотную, нежно обхватила пальцами подбородок, вынуждая выпрямиться, и притронулась губами к губам. Женя тут же прихватил ладонью мой затылок, не позволяя отстраниться и углубляя поцелуй.

Волшебно. Райски… Потрясающе.

С трудом оторвавшись друг от друга и то, только потому, что уже пролилось кофе, мы расселись в машину. Потягивая напиток из стаканчика, я мягко переплела свои пальцы с пальцами Молотова, когда мы выехали со двора. Он, словно на автомате, поднял мою руку и поцеловал тыльную сторону. Мне чертовски нравилась эта его привычка!

– Извини, что вчера не приехал. Я очень хотел… Но нужно было мысли в кучу собрать.

– Что-то случилось? – уточнила я, уловив в его голосе нотки, которые меня встревожили.

– Да… Неприятности у друга. Серьезные.

– У Саввы? – моментально угадала я.

Женя встретился с моим взглядом и кивнул. Я придвинулась к нему ближе.

– Расскажи мне.

– Не хочу тебя грузить, Марин, – заупрямился он, отводя глаза. – Сам отойти не могу толком…

– А я вовсе не против загрузиться, – не отступала я. – Он же твой лучший друг! И к тому же с Ксюшей встречается... Я теперь буду переживать, и мучиться в догадках.

Молотов поджал губы и нехотя вытолкнул:

– Тогда ты будешь неприятно удивлена, узнав, что у него проблемы как раз из-за Ксюши.

59

В груди разлился жгучий вязкий осадок.

– То есть?..

– Короче, – начал он с громким вздохом, – его пытаются обвинить в употреблении и распространении наркоты.

От услышанного у меня глаза расширились.

– Что?.. Но… Ксюша здесь причем?!

– К сожалению, причем... Я хочу тебя сразу уверить, что Савва ярый противник наркоты. Он даже травкой не балуется, не то, что тяжелой химией! Было время, когда он на районе жестко щемил барыг, чтобы те школьников не травили, – поделился он, негодующе встретившись с моими глазами. – В общем… я сразу поверил, что его подставили. Только не подозревал, что в этой гнилой истории будет замешана Ксюша… Точнее дядь Валера – ее отчим.

Кажется, я начала понимать, что произошло, и сердце тревожно забилось о ребра. А Женя продолжал:

– Знаешь… я ни разу в жизни не просил отца воспользоваться своим положением и разобраться в какой-то ситуации. Но с таким беспределом просто не увидел другого выхода!

– И что он сказал? – осторожно спросила я, когда его отрешенное молчание затянулось.

– Чтобы я не совался в это дело, – отчеканил он. – И что в этой ситуации разберутся без моего участия.

– Ох, черт…

Я ошарашенно уставилась в пространство. Хотя с Саввой мы были едва знакомы, но мне реально стало страшно за него. Да никому не пожелаешь вляпаться в такие проблемы!

– Мне очень жаль, – произнесла я, с сочувствием глядя на мужественный профиль Женьки.

Он качнул головой.

– Даже не припомню, когда так за голову хватался… Меня к нему не пустили, суки. Я бы, наверное, еще долго гадал, че за херня творится, если бы не позвонила зареванная Ксюша. Она и рассказала, кому понадобилось это дерьмо делать… Хотела помощи у меня попросить, да только я сам такой же беспомощный.

– Я не понимаю, – выдохнула я растерянно. – Зачем же так жестко?.. Зачем до такого доводить?!

– Чтоб наверняка, – хрипло ответил Женя.

– Ты с ним разговаривал?.. С дядь Валерой?

Он медленно кивнул и снова ушел в мысли.

– Блядь, Марин, я оказался на распутье… Расклад хуже некуда, – заговорил в какой-то момент, напряженно глядя на дорогу. И я внимала каждому слову. – С одной стороны лучший друг, практически брат! И с другой – человек, которого я считал вторым отцом… Я был уверен, что разрулю, что смогу все правильно донести. Но Валера… он как стена, блядь, непрошибаемая! Закатал меня меньше чем за минуту. Сказал, что либо они будут порознь, либо