Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский

Опытные моряки всегда понимающе улыбаются, если выпускник училища просится на Черноморский флот. Никаких следов повышенного служебного рвения командира плутонга крейсера «Червона Украина» Кузнецова не обнаружили даже его старательные семейные биографы. Пока 26 июля 1929 г. Сталин с Орджоникидзе, сочетая полезное с приятным, не отправились из Севастополя для отдыха в Сочи на борту крейсера.

Крейсер — не круизный лайнер. По палубе особенно не нагуляешься, на баке матросня курит. Остается ходовой мостик, куда стянуты все нити управления, и это место нравится Сталину, поскольку и он те же нити к себе подтягивает. На мостике вахтенный начальник. Высокий, подтянутый, молодцеватый. Через пару дней Кузнецова производят в старшие вахтенные начальники (не Бог весть какой рост) и аттестуют. Причем не зимой, по итогам плавательной кампании, как обыкновенно бывало, а посреди лета. И запишут: «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке». Через 35 суток бравый морячок — уже слушатель военно-морской академии им. К.Е. Ворошилова.

Почему Сталин поставил на этого парня? Возможно, он находил в нем качества, которых не видел в собственных сыновьях — ни в замкнутом Якове, так и не сумевшем адаптироваться в Москве, ни в забубенном Василии, обвешанном подхалимами и собутыльниками. Передовику помогают. Он гнет валы, сажая корабль винтами на бридель — ему правительство дарит «эмку». Он выдвинул нелепую и опасную инициативу экстренного прогревания турбин (вместо 4 часов за 15 минут — смерть для главного Двигателя крейсера!) — в годовщину революции о нем пишет «Правда». Ему дают понюхать пороха в Испании, где Кузнецов пробыл 11 месяцев. В январе 1937 года он получил за Испанию орден Ленина, шесть месяцев спустя — еще и орден Красного Знамени.

На Тихоокеанском флоте Кузнецов едва не погорел. Капитан 3-го ранга С. Горшков вдребезги разбил на камнях новенький эсминец, еще не принятый от промышленности. Спустя много лет бывший главком с горечью напишет о своем преемнике: «У меня не укладывается в голове тот факт, что С.Г. Горшков не остановился перед тем, чтобы возвести напраслину на флот в целом, лишь бы всплыть на поверхность при Хрущеве. Мне думается, нужно иметь низкие моральные качества, что в погоне за своим благополучием не постесняться оклеветать своего бывшего начальника, который когда-то спас его от суда после гибели эсминца «Решительный» на Дальнем Востоке».

Не может быть, чтобы Сталин не читал материалов служебного расследования, где сказано: «Исходя из указанных причин гибели эсминца «Решительный», считаем прямыми и главными виновниками являются командующий флотом флагман 2-го ранга Кузнецов и командир 7-й морбригады капитан 3-го ранга Горшков». На заседании в Кремле Кузнецов заявил, что Горшков проявил мужество в обстоятельствах форс-мажора. Но Сталин закрыл глаза на ложь своего протеже. Адмирала Филиппа Октябрьского, который руководил расследованием катастрофы в Татарском проливе, Кузнецов будет притеснять до последних дней своего руководства советским флотом.

Кузнецов возглавил Наркомат ВМФ в возрасте 34 лет. Принимать дела ему было не у кого. Флагман 2-го ранга вошел в пустой кабинет арестованного наркома Фриновского, в котором все было перевернуто во время обыска. Ни один из предшественников Кузнецова не избежал репрессий. «Резкий подъем, как у водолаза, всегда опасный и связанный с большой нагрузкой, совершился не по моей воле», — Кузнецов писал об этом с различимой нотой оправдания.

…«Дело четырех адмиралов» 1948 г. у нас принято выделять кавычками, и оно подается неизменно в сострадательной интонации, причем подлинные обстоятельства обходет. Между тем, НКВД поставило квартиру Кузнецова в Москве на «прослушку» еще в 1944 г. И квартиру Жукова тоже. Других военачальников не слушали. Но Кузнецов повинился, а Жуков нет, утверждал в своих мемуарах генерал Судоплатов. В чем же было виниться наркомвоенмору?

29 января 1948 г.

Гор. Москва, 1948 г., января 29 дня. Военный следователь по особо важным делам при главном военном прокуроре СССР полковник юстиции ДОЛИЦКИЙ, рассмотрев настоящее дело,

НАШЕЛ:

Бывший народный комиссар Военно-морского флота адмирал флота КУЗНЕЦОВ Николай Герасимович достаточно изобличается в том, что в 1943–1944 гг., вопреки своему служебному долгу, неоднократно превышая свою власть, самовольно, без ведома и санкции советского правительства, разрешал передавать американской и английской военным миссиям материалы о вооружении Военно-морского флота, составляющие государственную тайну, а именно:

а) в феврале 1943 г. разрешил выдать английской военной миссии описания и чертежи секретной 130-мм дистанционной гранаты, не обеспечив изъятие из чертежей секретных данных, раскрывающих принципы конструирования боеприпасов ВМС с конкретными тактико-техническими данными;

б) в марте 1944 г. разрешил выдать той же миссии описание и чертежи высотной авиационной торпеды 45—36АВА, а в октябре 1944 г. разрешил передать той же миссии и самый образец указанной торпеды в полном комплекте, чем было передано не только оружие, составляющее государственную тайну, но и приоритет Союза ССР в области высотного торпедометання;

в) в конце 1944 г. разрешил допустить на захваченную ВМФ немецкую подводную лодку для ее осмотра представителей английской военной миссии, в результате чего последние ознакомились с акустической торпедой и затем добились получения подробного описания этой торпеды;

г) во весь период 1943–1944 гг., слепо доверяя своим подчиненным адмиралам АЛАФУЗОВУ, ГАЛЛЕРУ и СТЕПАНОВУ, не вникал в дело и по-государственному не подходил к решению вопроса о передаче иностранным военным миссиям информации о предметах вооружения, способствуя тем самым внедрению в аппарат НКВМФ антигосударственной практики благодушия и низкопоклонства перед иностранщиной, в результате чего вышеназванными адмиралами переданы были американской и английской военным миссиям описания и альбомы чертежей ряда образцов артиллерийских систем, чем раскрыты были тактико-технические данные артиллерии среднего калибра, принятой и состоящей на вооружении наших кораблей и береговой обороны, а также переданы были американской военной миссии секретные морские карты, в числе которых была карта западного побережья Камчатки.

На документе помета: «Читал, все поправки изложены в моих показаниях. 29.1.48. Кузнецов».

После кончины Сталина приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 3 февраля 1948 г. был отменен полностью. Осуждение адмиралов было признано незаконным. Но значит ли это, что они ничего не совершили?

«11 мая 1953 г. Совершенно секретно.

(…) Ознакомившись с протестом Председателя Верховного Суда СССР, внесенным им в Пленум Верховного суда СССР, Пленум находит, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям:

…На следствии и в судебном заседании осужденные не отрицали имевших место с их стороны упущений по службе. При изложенных обстоятельствах действия осужденных не составляют уголовного преступления и осуждены они неправильно, так как эти действия могли быть предметом рассмотрения в дисциплинарном порядке…»

Чтобы разобраться в этом весьма щекотливом вопросе, не лишне заглянуть в Уголовный кодекс РСФСР. Итак, статья 193—17:

«а) злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, также халатное отношение к службе лица начальствующего состава Рабоче-крестьянской Красной армии, если деяния эти совершались систематически, либо из корыстных соображений или иной личной заинтересованности, а равно если они имели своим последствием дезорганизацию вверенных ему сил, либо порученного ему дела, или разглашение военных тайн, или иные тяжелые последствия, или хотя бы и не имели означенных последствий, но заведомо могли их иметь, или были совершены в военное время, либо в боевой обстановке, влекут за собой:

лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой на срок не ниже шести месяцев;

б) те же деяния, при наличии ОСОБО отягчающих обстоятельств, влекут за собой:

ВЫСШУЮ МЕРУ СОЦИАЛЬНОЙ ЗАЩИТЫ;

в) те же деяния, при отсутствии признаков, предусмотренных пунктами «а» и «б» настоящей статьи, влекут за собой.

применение правил Дисциплинарного устава Рабоче-крестьянской Красной армии».

Статья безразмерная и всецело зависит от воли ее толкователей: посадить, пожурить, расстрелять! Можно только удивляться, почему при жизни вождя адмиралов не подвели под высшую меру. Почему бы нет? Советская артиллерийская фаната, новейшая трофейная торпеда, секретная карта — чем не «систематически»? 1944 г. — разве не военное время? Полный набор. Но умер Сталин, и вышеуказанные признаки растворились. Закон суров… когда нужно. А не нужно, тогда по всей строгости устава. Замечание, например.