Штрафбат. Миссия невыполнима - Антон Кротков

– Всё в порядке, – услышав про приглашение, пояснил один из офицеров штаба. – Вам по должности положено часто там бывать. Ваш предшественник чуть ли не каждую неделю обедал или ужинал с Арройей. Президент предпочитает обсуждать важные дела в неформальной обстановке – за столом или гуляя по собственному саду.

Вот уже третий день, как Борис исполнял обязанности командира воздушного легиона. И всё это казалось ему нереальным и противоестественным: и то, что от него ждут приказа на вылет десятки экипажей, и то, что от одной его подписи зависит, будет ли стёрт с лица земли тот или иной населённый пункт со всеми его жителями, и то, что судьба преступного режима теперь фактически находится в его руках.

Ответственность перед своими подчинёнными и тысячами граждан этой страны была слишком высока. Все три дня Нефёдову как-то удавалось не отдать ни одного преступного приказа. Но это была очень рискованная игра, которая могла в любой момент оборваться обвинением в государственной измене и арестом. И главное, что в сложившихся обстоятельствах риск этот больше не был ничем оправдан. С гибелью Гермеса и Хана не осталось людей, которые способны были помочь отцу добраться до сына. Таким образом, его дальнейшее нахождение в этом городе теряло всякий смысл. Ситуация сложилась совершенно патовая, хоть угоняй самолёт и лети на свой страх и риск туда, где должен теперь находиться Игорь.

В конце концов Борис решил, что так и поступит. Конечно, впереди его ждала полная неизвестность. «Кто я для брата Моргана Арройи? – размышлял Нефёдов. – Отец жениха его дочери. Скорее он увидит во мне высокопоставленного офицера своего родственничка-врага, который вполне может оказаться подосланным шпионом или убийцей. А по здешним обычаям заподозренного в подлых намерениях чужака принято без колебаний убивать».

И всё-таки в сложившихся обстоятельствах единственным, приходящим на ум выходом из тупика выглядел побег. Так хотя бы был шанс повидаться с сыном перед смертью. И Борис приказал готовить свой самолёт. А тут этот непонятный вызов!

Нефёдов решил посоветоваться с Замбахом. Поляк сразу вспомнил про недавнюю угрозу южноафриканца отомстить публично оскорбившему его русскому.

– Это западня! – убеждённо заявил Пан Поручик. – Пошли их к чёрту, к самому главному. Впрочем, он и является хозяином виллы, куда тебя заманивают.

– Что же ты предлагаешь мне делать?

Поляк улыбнулся и ответил так, словно прочитал мысли приятеля:

– В жизни всегда есть место подвигу. Надо быть только подальше от этого места.

Борис задумался. В принципе через полчаса заправят его самолёт, и можно будет исчезнуть отсюда по-английски, на что ему намекает товарищ. Но что-то подсказывало Нефёдову поступить вопреки здравому смыслу – принять приглашение и отужинать в компании людоеда.

И вот Борис стоит на проходной «Виллы Бабу-Шау» – так на местном языке именовали вожака клана горилл. Впрочем, у этого мрачного места имелось и много других названий: «Вилла Большого Папы», «Нора старого льва», «Живодёрня» и т. д. Даже приближённые к президенту люди боялись получить сюда приглашение, ибо никогда не было известно наверняка – зван ты в качестве собеседника или «свининки» к столу…

Бориса встретил офицер личной охраны президента и повёл его через огромный сад, полный благоухающих цветов. Синий вечер стремительно переходил в чёрную непроглядную африканскую ночь. Но освещена была только та часть парка, куда они направлялись. Впереди между тёмными кустами и фруктовыми деревьями светился подсвеченный лампами, бирюзовый бассейн…

– Вам туда, – произнёс на прощание тенью двигавшийся за спиной Бориса охранник и исчез.

Хозяин поместья дружески помахал Нефёдову из воды, хотя до этого они виделись лишь однажды – на официальном совещании. Слуга предложил посетителю коктейль. Борису показалось, что, кроме немногочисленной челяди и невидимых сотрудников охраны в саду, они одни. Не было слышно даже голосов многочисленных наложниц Арройи.

Затем внимание нового человека привлекло странное сияние на дне бассейна. Борис даже подошёл поближе к срезу воды, чтобы разглядеть, что там внизу.

– Не хотите составить мне компанию? – позвал тяжело пыхтящий физкультурник. – Скидывайте с себя одежду и ныряйте!

Он кивнул на качающуюся доску для прыжков в воду.

– Уверен: вам ещё не приходилось плавать в бассейне, дно которого облицовано золотыми империалами.

– Вам не хватило кафельной плитки? – съязвил Борис.

Морган посмотрел на Нефёдова с любопытством и симпатией: немногие из тех, кто бывал здесь, решались на подобные шуточки.

– Нет, с плиткой всё в порядке, – хрипло усмехнулся коренастый крепыш, дряблое старческое тело которого покрывала густая седая шерсть. – Просто врачи прописали мне час плавания каждый день. А чтобы не было скучно мотаться от одного бортика до другого, я иногда разглядываю монеты на дне. На них отчеканен Наполеон, которого я очень уважаю.

Хозяин виллы с самоиронией продолжил:

– В молодости мне частенько приходилось ложиться спать голодным. И мой психоаналитик считал, что на этой почве у меня развилась нездоровая страсть к роскоши. Так что слухи, что у меня тут даже унитазы из чистого золота, являются совершенной правдой.

При упоминании о бедном психоаналитике, который, как утверждали те же слухи, закончил свои земные дни на одном из разделочных столов местной кухни, Борис испытал нехорошее чувство. Мысль об этих обитых жестью столах не покидала Нефёдова и тогда, когда по дороге в дом они завернули в гараж, где хозяин хвастливо демонстрировал гостю свою коллекцию дорогих лимузинов. Особую гордость владельца вызывал огромный зелёный «Мерседес» «Гроссер» – автомобиль для диктаторов. Живи рейхсмаршал Геринг в шестидесятые годы, у него обязательно был бы такой же.

И вот они в роскошном кабинете. На стене висит огромный (в натуральную величину) портрет хозяина. Морган позировал художнику в императорском мундире, щедро украшенном золотым шитьём и бесчисленными драгоценными орденами. Над головой живописного президентского двойника парящие в небесах смазливые ангелочки держали венец богочеловека из золотых листьях, испускающих божественный свет. Причём венценосец был выписан таким образом, что от его проницательного взгляда не могло укрыться даже малейшее, враждебное хозяину кабинета движение тела и души посетителя. Казалось, он видит тебя насквозь. Ощущение неуютное. Слабонервных это наверняка обескураживало. Даже если престарелый правитель выглядел рассеянным или погружался в дремоту, его портретный двойник не спускал с визитёра пристального взгляда. Можно было не сомневаться, что страж на стене спас Арройю не от одного покушения.

Прислуга почти мгновенно сервировала стол и удалилась. В огромном кабинете они остались вдвоём. Одна стена была полностью стеклянная, частично препотевшая из-за разницы температур. Воздух снаружи ещё не остыл после дневной жары, а внутри работали мощные кондиционеры. Сквозь прозрачную стену был хорошо виден сад и лежащий в долине город – дом располагался на высоком холме.

Арройя привычно заговорил о своей великой миссии спасения народа этой страны и всей Африки от многочисленных алчных и безжалостных искателей власти:

– К сожалению, простые люди не способны защитить себя сами, им нужен сильный защитник, великий воин, – вальяжно развалившийся в кресле престарелый правитель вдруг резким движением поймал пролетавшую мимо муху, самодовольно поднёс сжатый кулак к уху, чтобы послушать паническое жужжание.

– Но пока я у власти, мой народ в безопасности и у миллионов обездоленных Африки остаётся надежда, что наступит время всеобщего сплочения и благоденствия.

Морган выдержал паузу. Потом поинтересовался, что гость будет пить перед едой, и сам выступил в роли виночерпия.

Далее президент стал говорить, что восхищён Нефёдовым, как великолепным профессионалом:

– Вы лётчик от Бога. И станете прекрасным командиром. А тот, кто пытается убедить меня в вашей измене, на самом деле хочет лишить меня верных людей. И тем не менее я обрадовался, получив донос на вас.

– Почему? – вскинул голову Нефёдов.

– Обычно бывает сложно вычислить, в какой момент кто-то из ближайшего окружения задумал всадить тебе нож в печень. Ведь такие люди умеют втереться в доверие, чтобы предать профессионально. А действия профессионала трудно предсказать.

Морган не был бесхитростным бульдогом, который, наклонив голову и не разбирая дороги, бросается на врага. Он умел предпринимать обходные манёвры, если чувствовал, что противник опасен.

– Одного такого перевёртыша я успел разоблачить, – сообщил Арройя, – но не успел наказать. Мой личный пилот, который служил мне 12 лет, сбежал от справедливого возмездия со всей своей семьёй. Но тот, кто склонил его на путь предательства, всё ещё находится рядом… Подумать только, он требовал вашей головы и даже угрожал мне, если я не откажусь подписать вам смертный приговор! Наглец!!! Но он очень опасен…