От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири - Владимир Обручев

По соседству мы заметили на склоне ущелья отдельную фанзу, хозяева которой, после долгих переговоров, пустили нас ночевать. Они же сообщили нам, что до следующего селения, до которого было 13 км, пройти с вьючными животными нельзя из-за тесноты тропы, высеченной в скалах ущелья, и очень крутых подъемов и спусков. Узнали мы также, что и дальше, вплоть до г. Пикоу в пяти-шести днях пути, все грузы передвигаются только носильщиками по подобным тропам или в лодках по реке. Последний способ связан, при движении бечевой вверх по течению, с большой потерей времени. Лодку надо было нанять уже в устье Пейшуйцзяня, и кроме того, сидя в лодке, я мог бы осматривать обнажения, столь многочисленные в ущелье, только изредка, при остановках для отдыха.

Пришлось собирать из соседних фанз, разбросанных по склонам, десять китайских крестьян, которые за очень скромное вознаграждение в 200 чох на человека согласились перенести весь багаж до следующего селения. Вслед за ними порожняком шли наши вьючные лошади и мы сами, ведя в поводу верховых лошадей.

В течение нескольких дней пришлось прибегать к найму носильщиков для трудных участков пути; один раз удалось нанять для багажа на целый день лодку, которую тянули вверх по реке, тогда как лошади и люди каравана шли порожняком по дороге. Последняя то лепилась по обрывам скал над рекой, местами в виде балконов на бревнах, заткнутых в расселины утесов, то поднималась высоко на склоны, представляя иногда каменные ступени в полметра высоты, на которые взбираться для навьюченного животного было бы трудно. Приходилось удивляться, что большая дорога, существующая много столетий, все еще оставалась почти в первобытном состоянии.

Наконец, у большого селения Пикоу кончилось низовое ущелье Пейшуйцзяня, пересекающее южные цепи Цзиньлиншаня. От реки отделились два большие притока, и долина ее стала шире. Хотя она все еще пересекала высокие горы, но дорога нигде уже не представляла мест, непроходимых для вьючных животных. Все-таки грузы и здесь шли в обе стороны, главным образом на людях; караваны вьючных животных начали встречаться только за г. Цзэчжоу, из которого ведут также дороги на запад – в Тибет, на восток – в Хойсянь, и на северо-восток – через северные цепи Цзиньлина. Южнее г. Цзэчжоу, на склонах гор, появился опять лёсс, южная природа кончилась, пальмы и бамбук исчезли, и стало холоднее. Вместе с лёссом появились и выцветы солей на дне долины, на обрывах лёсса и галечников и даже на обнажениях коренных пород. Кое-где из лёсса добывали примитивным способом соль, поливая его многократно водой и выпаривая полученный рассол. Появились также глинобитные дома и более просторные постоялые дворы; теснота и неудобства ночлегов Южного Китая кончились, хотя гористая местность все еще продолжалась. Селения по-прежнему встречались часто, дно долины и склоны были возделаны везде, где представлялась малейшая возможность.

На шестой день пути, за г. Цзэчжоу, мы поднялись по вершине р. Пейшуй на перевал через хр. Ялиншань, достигавший 2800 м абсолютной высоты, и спустились к г. Минчжоу, в долину р. Таохэ, впадающей уже в Желтую реку; таким образом, мы очутились теперь уже на северном склоне Цзиньлина и ушли из бассейна Голубой реки. С перевала видна была на юге горная цепь с высокими скалистыми вершинами, покрытыми снегом. Это был хр. Миншань, который мы незаметно пересекли еще по ущелью Пейшуйцзяня, выше г. Цзэчжоу.

Северные цепи Цзиньлина на этом пересечении занимали гораздо большее пространство, чем на восточном. От Минчжоу мы пересекали их еще в течение целой недели вплоть до г. Ланьчжоу, причем первые из них достигали большой высоты, отличались крутыми, живописными формами скалистых вершин и были покрыты лесами из березы, осины, ели, сосны и даже кедра, вообще деревьев, знакомых мне по Сибири, с которыми встретиться здесь, на окраине Тибета и под 35° с. ш., было и приятно, и удивительно. Я даже устроил дневку для отдыха в маленьком уединенном поселке Махо среди лесистых гор хр. Сяошань.

Но за г. Дидаочжоу эти высокие и живописные горы кончились, долина р. Таохэ, представлявшая в горах глубокие ущелья, которые дорога огибала высоко по склонам или обходила по боковым долинам, расширилась, лёсс стал господствующим, и последние дни пути до Ланьчжоу пролегали уже по типичной для Северного Китая лёссовой стране, расчлененной оврагами. Затем р. Таохэ уклонилась на запад, и дорога поднялась на хр. Гуаньшань, покрытый лёссом. С него мы спустились прямо к г. Ланьчжоу и опять заехали в бельгийскую миссию. Было уже 21 марта, и два пересечения Цзиньлиншаня заняли свыше двух месяцев; они дали много наблюдений по геологии и некоторое знакомство с природой, населением и условиями жизни в Южном Китае.

В Ланьчжоу я нашел письма с родины. Географическое общество, получившее мой отчет о путешествии в Наньшань, продлило срок моего путешествия еще на полгода с тем, чтобы я попытался проникнуть в Средний Наньшань, и переводило мне добавочные средства. Поэтому из Ланьчжоу, по прибытии верблюдов, зимовавших в Сяочао, я направился опять по большой дороге в Сучжоу, но, чтобы не повторять полностью прошлогодний маршрут, я сделал несколько крупных отклонений в ту и другую сторону. Сделанные здесь наблюдения уже включены в главу седьмую. Этот переезд занял почти шесть недель. За это время я вновь пересек Восточный Наньшань, ознакомился с окраиной Алашанской пустыни и с передовой цепью Наньшаня между гг. Ганьчжоу и Сучжоу.

Глава четырнадцатая. Опять вглубь Наньшаня

Вверх по долине реки Цзинфохэ. Высохшее озеро. Цепь перевалов. В осадном положении. Золотые прииски и золотоискатели. Китайцы-охотники. Перевал через Толайшань. У охотников. Еще снеговые хребты. Долина реки Сулэйхэ. Приключение охотников. Вниз по Сулэйхэ. Минеральный источник. Дикие яки и грифы. Обратный путь через те же хребты. Последний перевал. Спуск в Сучжоу.

В середине мая 1894 г. я опять прибыл в Сучжоу, чтобы, согласно предложению Географического общества, снова попытаться проникнуть в среднюю часть горной системы Наньшаня, куда не удалось попасть в предыдущем году. Прошлогодний опыт показал мне, что в высоких горах верблюды мало пригодны, особенно летом, когда они линяют догола и страдают от дождя и холода. Поэтому я оставил верблюдов на отдых в окрестностях Сучжоу, а прикупил лошадей и двух ослов. Меня сопровождали только трое – монгол Па Ие, китаец Хао Петулу, в качестве рабочих, и китаец-проводник. Последний знал дорогу только до золотых приисков, расположенных за хр. Рихтгофена в первой продольной долине горной системы и ежегодно посещаемых китайцами, но я надеялся, что среди золотоискателей найдется человек, знающий местность дальше вглубь Наньшаня.