Богиня роз - Филис Каст

- Ты видишь, как переделывается сущность снов.

- Так это все - настоящие сны, которые увидят люди? - шепотом спросила Микки.

- Да.

- И как же они попадают отсюда в умы людей?

- А вот так.

Астерий кивком указал на женщину, которая уже выдула шарик размером с грейпфрут. Она отвела трубку от губ и поднесла шарик к глазам. В шарике Микки увидела женщину, танцевавшую в огромном поле голубой травы, доходившей ей до колен, - а с неба на танцовщицу сыпался дождь цветов. Создательница снов постучала по шарику ногтем - и шарик аккуратно отделился от трубки. Но он не упал на пол и не разбился, как ожидала Микки. Вместо того шарик поплыл. Работница в последний раз дунула на него - и шарик поднялся вверх и растворился под потолком.

- Не хочешь сотворить какой-нибудь сои, Эмпуза?

Микки подскочила от неожиданности, когда женщина, только что отправившая шарик в полет, протянула ей освободившуюся трубку.

- Ох, спасибо… нет. Сегодня я хочу просто посмотреть.

- Как пожелаешь, Эмпуза.

Женщина улыбнулась жрице и вернулась к работе. Микки схватила Астерия за руку и потащила к двери.

- Я хочу еще что-нибудь увидеть!

- Как пожелаешь, Эмпуза.

Астерий старался говорить как можно более сдержанно и отстраненно, потому что женщины смотрели на них и слушали, - но маленькая рука, угнездившаяся в его ладони, была столь бесценным сокровищем, что он не сумел скрыть счастья, озарившего его лицо, когда Микадо так легко прикоснулась к нему. Ему наплевать, что за ними наблюдают; ему наплевать на боль, пронзившую руку. Значение имело лишь то, что она не отпускала его, пока они не дошли до следующей двери, которую Микадо быстро распахнула. Он вошел следом за ней и улыбнулся, когда Микадо вздохнула от удовольствия.

В этой комнате было намного прохладнее и пахло лунными цветами и весенним дождем. Через центр комнаты протекал прозрачный ручеек, возникавший из ниоткуда и исчезавший в никуда. На берегу ручейка на пышных подушках цвета румянца сидели женщины, болтавшие между собой и смеявшиеся. При этом они что-то нашаривали руками в воде. То и дело женщины доставали из ручья нечто похожее на монеты, внимательно это рассматривали, а потом щелкали пальцами - и монеты исчезали в клубах розового дыма.

В дальнем конце ручейка сидели, скрестив ноги, другие женщины; они опускали в воду какие-то обручи. Одна молодая красавица заметила Микки и воскликнула:

- Приветствую тебя, Эмпуза!

И тут же остальные ткачихи поспешили поклониться Верховной жрице.

- Ох, я не хочу вам мешать! Я просто посмотрю немножко, - быстро сказала Микки.

А потом, понизив голос и придвинувшись ближе к Астерию, спросила:

- Ну а эти что делают?

- Этот ручей приносит сюда монеты из всех колодцев желаний земного мира. А женщины выбирают монету, и если желание им нравится, они превращают его в сон.

- А если оно им не понравится?

- Тогда оно остается в ручье и постепенно превращается в донную грязь, из которой возникают ночные кошмары.

- А разве нельзя просто выбросить такую монетку или еще что-то с ней сделать? Я просто ненавижу ночные кошмары!

- Необходимо поддерживать равновесие, Микадо. Свет - тьма, добро - зло, жизнь - смерть. Без равновесия колесо жизни рухнет.

- И все равно мне не нравятся кошмары, - проворчала Микки.

И показала на женщин с обручами.

- А те чем занимаются?

- Они подбирают правильную смесь снов, воды и магии, чтобы изготовить говорящие зеркала.

- Говорящие зеркала?…

- Это зеркала, которые используются для ясновидения… чтобы различить то, что невозможно увидеть одними только глазами.

- В самом деле? Это просто потрясающе. Знаешь, я, наверное, посмотрю на это поближе.

Микки решительно подошла к одной из тех женщин, что вылавливали из ручья монеты.

- Для меня будет великой честью, если ты присоединишься ко мне, Эмпуза, - радостно улыбнулась женщина и быстро подвинулась, освобождая место на подушках для жрицы.

Микки села и посмотрела в воду. Вода была чистой, прозрачной, она быстро бежала по белому песчаному дну волшебного ручья. Потом Микки увидела серебряный кружок и, не задумываясь, опустила руку в воду. Вода оказалось приятно теплой, в отличие от прохладного воздуха комнаты. Победоносно улыбаясь, Микки подняла мокрую монетку.

- Неплохо, Эмпуза, - прозвучал за ее спиной низкий голос Астерия. - А теперь взгляни на нее и реши, даруешь ли ты сон по этому желанию.

Микки прищурилась, уставившись на монету. С некоторым изумлением она обнаружила, что держит в руке четвертак, монету в двадцать пять американских Центов! На монете была отчеканена дата: 1995 год. Это был самый обычный, заурядный четвертак. Он ничем не отличался от множества тех, которые она видела, которые тратила всю свою жизнь. Откуда же в нем взяться какой-то магии, и…

По поверхности монеты вдруг пробежала рябь, и Микки чуть не уронила серебряный кружок. Она как будто заглянула в древний фильмоскоп, только сцена внутри монеты была подвижной, как видео. На овечьей шкуре, расстеленной перед горящим камином, лежали мужчина и женщина. Обнаженные, они занимались любовью. Микки слышала, как мужчина снова и снова говорит женщине, что она прекрасна, что ее кожа сладка, как мед… А потом, когда женщина достигла оргазма, в комнате вокруг пары пошел снег, не касавшийся любовников.

- Ты хочешь, чтобы это желание стало сном? - спросил Астерий.

Микки перевела взгляд с эротической сцены на существо, стоявшее рядом с ней. Она облизнула губы, скользнув взглядом от мускулистой груди к совершенно человеческим губам.

- Да, я дарую им такой сон, - сказала она.

И, не нуждаясь в дальнейшей подсказке, щелкнула пальцами - и монета тут же взорвалась, превратившись в клуб розового дыма, неторопливо уплывшего к потолку.

- Желаешь выбрать еще одну монету, Эмпуза? - спросила женщина.

- Мне бы хотелось, но я намерена сегодня увидеть как можно больше других комнат.

Уже второй раз за этот день Микки протянула руку Астерию. Когда она поднялась, Астерий выпустил ее руку, но Микадо не отошла от него. Она положила пальцы на его локоть, как будто он был старомодным джентльменом с Юга, сопровождавшим ее к выходу из комнаты.

- Ну, посмотрим, что там еще имеется.

- Как пожелаешь, Эмпуза.

Его слова прозвучали все так же официально, однако невозможно было ошибиться в том, как смягчилось его лицо, когда он заговорил с ней, и как они склонились друг к другу, когда шептались о чем-то. Они вышли из комнаты, не обратив никакого внимания на ошеломленные взгляды Ткущих Сны.