Мартиролог. Дневники - Андрей Тарковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выступление в Архитектурном +100 р.
7 декабряНа хоз-во -100 р.
11 декабряБыл с Машей 3 дня в Казани, где имел 7 выступлений. Видел Рашита. Много народа в зале. Очень плохая проекция, но интерес огромный, как говорят. Получил 1000 р. Некоторые записки от зрителей.
«Какой философской концепции подчинены Ваши фильмы? „Зеркало“, „Андрей Рублев“. Если да, то какой именно? Связано ли это с современным понятием времени?»
«Большое спасибо, что есть Вы и Ваши фильмы. Над чем Вы будете работать?»
«Почему Вы допускаете появления в советских фильмах порнографических сцен?»
«Андрей Арсеньевич, я считаю Вас в самом хорошем смысле продолжателем традиций великого Эйзенштейна. Что Вы думаете по этому поводу?»
«Вы сказали, что не хотите нравиться кому-то больше, кому-то меньше, и вообще это Вас меньше всего волнует. Действительно ли Вас не волнует мнение зрителей? Для кого же Вы создаете свои картины?»
«Почему у Вас во всех фильмах много воды — в прямом смысле этого слова?»
«Какие причины заставляют Вас снимать „не как все“? Ответ дайте, пожалуйста, по существу».
«Верите ли Вы в загробную жизнь?»
«Мне кажется, Вы отдаете предпочтение черно-белому кино. Если да, то в чем его преимущества перед цветным. Ваше мнение?
Гафиатуллин — инженер.»«Андрей Арсеньевич!
Прошу, если можете, ответить на вопрос: какая главная беда нашего советского общества?
С уважением, И. Борк».«Что Вас влекло в Казань: стремление донести до непонимающего зрителя суть Вашего искусства или чисто коммерческие цели. Я надеюсь на откровенность».
«Является ли „Андрей Рублев“ попыткой вникнуть в русскую, а „Зеркало“ — в мировую метаисторию. Метаистория здесь-то, что стоит выше истории».
«Мне кажется, что „Зеркало“ вы ставили по стихам своего отца. Если нет, то — почему и в стихах, и в фильме столько воды? Вы баптист?»
«Как Вы — со своей стороны — объясните „запрет“ на фильмы Тарковского? (Т. е. почему они не идут на широком экране?) Ст-ты КГУ».
«Простите за вопрос, относящийся к Вам лишь косвенно: выйдет ли новая книга стихов Арсения Тарковского? Благодарю Вас за Ваши прекрасные талантливые фильмы».
«Вопрос моего друга, который не смог достать билет на Ваше выступление: не считаете ли Вы себя странным?»
«Можете ли Вы сказать, что Вы познали себя? В чем, на Ваш взгляд, человеческое счастье? Как Вы смотрите на последние мысли Циолковского о возможности в далеком будущем некой особой новой формы существования человека, кажется — „лучистой“».
«1. Ваше отношение к Вере и ее значение в развитии общества. 2. Как Вы оцениваете будущее человечества? Оптимистично или наоборот?»
«„Зеркало“ — это Ваш самый лучший, на мой взгляд, фильм, это фильм о жизни, самый правдивый и реалистический фильм о жизни из тех, что мы видели. Откуда в Вас такая удивительная тонкость в понимании всей путаницы, всей сложности и великолепия жизни. Вы гениальны или это память поколений, знаете ли Вы такое понятие? Расскажите, пожалуйста, какую роль в Вашей творческой жизни играет Арсений Тарковский (мне очень нравятся его стихи)».
«Уважаемый Андрей Арсеньевич!
Выслушав Ваши многократные призывы к непосредственному восприятию „Сталкера“, к отказу от поиска в нем всего, что выходит за рамки простых средств, я недоумевал во время сеанса. Да и сейчас не вполне понимаю, чем было вызвано такое Ваше напутствие.
Приходится признать, что или я не отношусь к тем нормальным людям которым адресован фильм, или Вы склонны к явному завышению оценки этой категории зрителей. Естественно, я склоняюсь к последнему, и не только потому что так приятней мне, но и потому, что по 2–3 раза смотрел все Ваши фильмы и Стругацких читаю и чту много лет.
Наверное и хорошо, что Вы не знаете нас, зрителей, наши социологические и психологические характеристики, иначе, возможно, Вы бы, чего доброго в чем-то адаптировали свои фильмы. Но есть и такие, кто старается тянуться и преодолевать свою невольную конформистскую сущность; Ваши фильмы для них и стимул, и повод, и благодарнейший материал. И я за то, чтобы Вы оставались чрезмерно хорошего и высокого мнения о зрителях, чтобы Вы и впредь предлагали: „Смотрите непосредственно, здесь все просто“.
Увы, для меня „Сталкер“ не прост. Я буду смотреть его еще, тогда, надеюсь, охвачу большее. Хотя, думаю, что все-таки „Зеркало“ и те части „Соляриса“, где земля, земное, останутся для меня пока непревзойденными. Что было самым трудным для восприятия „Сталкера“? Пожалуй, одновременная необходимость следить за емким диалогом (триалогом?) и столь же насыщенным изображением. Что-то терялось. Зрительное и слуховое для меня или не совпадали, или были просто сложны для среднего глаза, уха, ума, хоть и не всегда, но часто /а я ведь был подготовлен свежим прочтением Стругацких — „Сталкера“ и „Диких лебедей“/.
Безоговорочно принимается финал — от кровоточащей рыбы и до самой „Оды“ с перестуком колес, хотя музыка должна удивлять — так ничтожно мало радостного предуготовлено всем строем и ходом фильма. Отличны актеры, особенно Солоницын, это уже привычно. И поразителен Кайдановский, даже его чуть высоковатый голос оказывается совершенно уместным, это хорошо, что он не так уж мужествен. А вот сцена у порога Комнаты — не слишком она театральна, при всем накале ее — несколько подмостковая?
Многое, многое хочется сказать, но ценю Ваше время. Спасибо, большое спасибо.
Нормальный зритель.
P.S. Все-таки кажется, что лучше всего у Вас получилось с Рербергом».
«Несколько актеров хотят еще сниматься в Ваших фильмах. Многие мечтают об этом. Большинство, наверное, стараются и не думать, чтоб жить было легче! А что для Вас актер? Что Вы вообще от него хотите?»
«Расскажите, пожалуйста, о Вашем отце. Чем является для Вас его поэзия? Как Вы относитесь к нему как к поэту? Является ли он самым близким Вам поэтом?»
«Так же бесстрашно, как Вы называете Арсения Александровича Тарковского величайшим русским поэтом, мы называем Вас гениальным кинорежиссером. И всегда с гордостью будем думать, что живем с Вами в одно время, и сегодняшнюю встречу назовем детям одним из решающих событий в своей жизни. И это — правда.
