Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник) - Глэдис Митчелл

– Тихо! – прикрикнула Фелисити. – Послушай, Обри, я знаю, ты умница. И смельчак. Если тебе нужна помощь, то я сделаю все, что смогу.

– Молодец! Вот тебе первое задание. Пойдешь со мной к старухе, которую так ненавидит моя мать?

– К миссис Брэдли?

– Да, она ждет нас завтра в шесть.

– Конечно, пойду. Ты знаешь, что она дала отцу пятьсот фунтов?

– Зачем?

– На фонд реставрации. Но в церковь она не ходит.

– Почему?

Фелисити невольно хихикнула:

– Считает церковный катехизис аморальным.

– Я тоже! Не могу заставить себя учить его наизусть. Что вызывает у нее возражения?

– Вот это место: «те, кто лучше вас». По ее словам, деревенских детей учат, что это сквайр, охотники на лис и владельцы фабрик, платящие женщинам половину того, что платят мужчинам за ту же самую работу.

– Понятно.

– И насчет нашего места в жизни… Она говорит, что все это реакционные мысли. Дети учатся думать, что нечего пытаться как-то изменить свою жизнь. Плутократы пользуются такими фразами, чтобы рабочие жили, втянув головы в плечи, «знали свое место», не возмущались плохими условиями, считая их порядком, спущенным свыше. Она уверена, что церковь понимает это иначе, чем консерваторы и ханжи. Видит многообещающий признак в том, что мало кто из умных людей ходит в церковь. Говорит, что если на политическом митинге прозвучат речи, которые священники называют проповедями, то большинство разбежалось бы, а грубияны забросали бы оратора помидорами и осыпали грубыми шутками.

– Твой отец слышал ее разговоры?

– Еще бы! Они с отцом часами сидят в саду и спорят. Я только рада: это вносит в его жизнь разнообразие, и он не путается у меня под ногами. Миссис Брэдли часто приглашает нас к себе, поесть и вообще. Чаще всего – на ужин. У нее кухарка-француженка. Отец любит ходить к ней, я тоже, хотя побаиваюсь ее.

– Да уж, всегда такое впечатление, что она тебя осуждает, – согласился Обри. – Ты когда-нибудь играла с ней в бильярд?

– Нет.

– Она неподражаема! Что ж, навестим ее завтра. Я зайду за тобой без четверти шесть, хорошо?

Фелисити кивнула:

– Я буду готова. А теперь мне надо умыться. У меня, наверное, ужасный вид? – Она ослепила его улыбкой.

– Ты отлично выглядишь! – воскликнул Обри. Он был сражен ее красотой, сознавал, что никакие слова не передадут то, что он чувствует, и отказывался хоть что-то добавить. Оставалось подать ей худую смуглую руку, чтобы помочь встать.

Глава XIII

Марджери Барнс

На следующий день в шесть часов Обри и Джим зашли за Фелисити Брум, после чего втроем отправились в Стоун-Хаус. Миссис Брэдли приняла их в каменной гостиной с дубовым полом и без всяких предисловий, не считая просьбы к Фелисити снять шляпку, усадила за широкий стол, вручив каждому карандаш и лист бумаги.

– Бумаги полно, – предупредила она с неприятным довольным хихиканьем.

– Послушайте! – взмолился Джим Редси со смущенной улыбкой. – Честно, я не гожусь для салонных игр, вечно остаюсь в дураках. Лучше играйте втроем, а я побуду судьей, пригляжу, чтобы никто не жульничал.

– Это новая игра, – возразила миссис Брэдли. – Судья в ней не нужен. Берите карандаши! Напишите свое имя и число. Закончите – отложите карандаши.

Обри захихикал.

– Совсем как в детском саду, куда я ходил в раннем детстве, – заметил он, строча на бумаге взрослым почерком. Закончив, он положил карандаш сбоку от листа.

– А теперь внимание! – продолжила миссис Брэдли. – Я хочу подробные списки мест, где может быть спрятан пропавший из дома Райта череп. Готовы? – Она с грозной гримасой оглядела беспомощную молодежь. – Приступайте!

Через двадцать минут миссис Брэдли собрала листки и отправила гостей по домам. В семь часов она приняла следующую партию гостей – Лулу Герст и Сейвила из коттеджа на холме. Эти явились ужинать. В четверть восьмого пожаловал викарий с двумя дочерьми майора. Толстые некрасивые девушки объяснили, что их отец страдает от подагры и поэтому остался дома.

После ужина миссис Брэдли проделала ту же операцию с бумагой и карандашами. Гости колебались, веселиться им или скучать, но ужин был чудесный, и в знак благодарности им пришлось подчиниться.

На следующее утро она навестила Джорджа Уиллоуза – тот уговаривал жену съесть за завтраком второй ломтик бекона – и задала ему аналогичный вопрос. Уиллоуз слизнул с ножа яичный желток – миссис Брэдли при этом скромно отвела взор, – отложил нож и вилку и развернулся на табурете.

– Вы садитесь, садитесь! – засуетилась миссис Уиллоуз, стряхивая с другого табурета несуществующую пыль. Миссис Брэдли послушалась.

– Спрятать череп? – задумчиво произнес Джордж Уиллоуз. – Я бы закопал его, – продолжил он с лукавой улыбкой на загорелом лице. – В землю зарыл бы. А сверху посадил бы дерево побольше. – Собственная изобретательность доставила ему нескрываемое удовольствие.

– Неплохое предложение, – похвалила его миссис Брэдли.

– Если бы я точно знал, что череп принадлежит Сетлею, который выгнал меня с бранью и с тумаками, то еще хорошенько потоптался бы на этом месте, – свирепо добавил Джордж Уиллоуз.

Миссис Уиллоуз с испуганным восхищением уставилась на своего храбреца. Она уже пятнадцать лет чтила этого героя.

«Полагаю, друг мой, тебя можно вычеркнуть из списка подозреваемых, – думала миссис Брэдли, подходя к воротам дома врача Барнса. – Рада, что взглянула на тебя. Все ясно, Уиллоуз не в счет».

– Мне очень жаль, – сказала Марджери Барнс, выпрямляясь при приближении миссис Брэдли. Перед этим она двадцать минут полола гравийную дорожку. – Отец поехал к больным. Должен скоро вернуться. Обычно он приходит в десять, а в одиннадцать опять уходит. – Она внимательно посмотрела на миссис Брэдли. – Вы на больную не похожи.

Та поправила свои короткие волосы клещеобразной рукой:

– Я не больна, слава богу. Мне нужно посоветоваться с вашим отцом по другому поводу. Боюсь, повод серьезный.

Марджери побелела:

– Неужели речь об этом ужасном убийстве? Вы же не собираетесь спрашивать отца о нем?

– Hoots toots! – ответила миссис Брэдли, восхищавшаяся шотландцами и порой позволявшая себе высказывания на их родном языке – так, во всяком случае, казалось ей самой. – Вот и ваш отец!

– О, отец! – крикнула Марджери. – Миссис Брэдли зашла, чтобы спросить тебя…

– Что принимать старой Марте Хиггс из деревни, – закончила за нее как ни в чем не бывало миссис Брэдли, и Марджери облегченно перевела дух. – Она не застрахована, – продолжила она, – вдовью пенсию тоже не получает, потому что не была замужем. Довольствуется пенсией по старости и двумя шиллингами в неделю от племянника, щедрого и совестливого человека, имеющего собственную семью. Страдает ревматизмом. Полагаю, ей помогли бы ванны в Бате. Лечение или нечто подобное в ее возрасте бесполезно, но я подумала, что…

Решив, что беседа займет немало времени, Марджери улизнула в свою комнату, переобулась, надела шляпку и покатила на велосипеде в дом священника.

Как только Марджери удалилась, миссис Брэдли задала врачу вопрос о возможном местонахождении черепа.

– Конечно, – сказал врач, густо покраснев, – если бы его принесли мне, а не молодому Райту, который стал с ним забавляться, то я бы определил, принадлежит ли он Сетлею. Достаточно было вставить в челюсти базис зубного протеза и посмотреть, подходит ли он.

– Я тоже об этом подумала. Но в тот момент против этого имелось два возражения.

– Какие же?

– Когда епископ передал череп Кливеру Райту, о том, что это может оказаться череп Сетлея, не было разговора. Епископ и викарий поспорили, к какому периоду он принадлежит – историческому или доисторическому, и викарий высказал надежду, что ответ могла бы дать реконструкция внешности при помощи глины. Я полагаю, что Сетлей встретил смерть с зубным протезом во рту, так что…

– Вы хотите сказать, что полиция его не нашла, – произнес доктор. – Понимаю. Тем не менее это было бы неопровержимое доказательство. Совершенно неопровержимое! Зубной протез, как отпечатки пальцев, уникален, он может принадлежать только одному человеку.

Миссис Брэдли так долго качала головой, что доктору захотелось сравнить ее со злобным восточным идолом.

– Разве бывают неопровержимые доказательства? – грустно спросила она.

Фелисити не было дома, а преподобный Стивен Брум готовился к проповеди, когда Марджери подъехала к воротам, прислонила велосипед к заросшему забору и поспешила к входной двери.

– Хозяйка сейчас в деревне, а хозяин не даст мне спуску, мисс Марджери, если я сегодня к нему сунусь, – ответила Мэри Кейт на просьбу позвать викария или его дочь.

– Ничего не поделаешь, раз нет Фелисити, то мне нужен он! Скажите ему, что речь об убийстве, Мэри Кейт. Это на него подействует.

– Убийство? Мисс Марджери, что на вас нашло?