Слабое звено - Михаил Нестеров

«Хочу на остров».

Закалка. Старая гвардия. Сбрось с нее денежное или другое озабоченное покрывало, и найдешь под ним настоящих бойцов. А ну-ка, скажут они, поводя плечами и разгоняя салаг («Богатыри не вы»), что тут у вас и где? И решат любую задачу с легкостью, истосковавшись.

Вот и Андрей сбросил все, что ему давно обрыдло. На недельку, сказал он. Чтобы жить потом и опираться на свежие воспоминая, а не тосковать по старым. Да, именно так – ни убавить, ни прибавить.

– Чего пригорюнился, Гоман? – Овчинников снова плеснул в бокалы. – Берешь меня старпомом?

– Придется взять, – улыбнулся Сергей. – Только вначале нужно испросить на то разрешение.

– У кого?

– У одного старого знакомого.

55

Отвечая на звонок, Прохоренко снял трубку. В ней, как бесплатное музыкальное приложение к основным услугам местного коммутатора, зазвучал непрерывный гудок-камертон. Положив трубку желтоватого аппарата внутренней связи, генерал раздраженно ответил по городской линии:

– Алло?

– Борис Викторович?

– Да. – Начальник управления начал злиться: звонят прямо ему в кабинет и спрашивают, он у телефона или... уже другой генерал. Эта мысль пришла ему в голову только что, экспромтом, как продолжение гудка-камертона, и Борис Викторович невольно поежился.

– Марковцев в прямом эфире, – услышал он, и сердце генерала екнуло. – Беспокоюсь вот, не беспокоит ли вас совесть, – с выражением произнес Марк.

– Сергей, откуда ты звонишь? Нам нужно немедленно встретиться. У тебя есть то, что интересует меня, – скороговоркой, как заученный текст, выдохнул в трубка начальник управления.

– Что, повеяло холодком от «Сельской жизни»? – усмехнулся Марк. – Или есть другая причина для волнений?

– Нет, я говорил именно о «Сельской жизни», – акцентировал Прохоренко. – В обмен получишь «зеленый коридор». Куда скажешь.

– Хорошо, встретимся. На место, которое я укажу, приедете один.

– Я не могу приехать один, и ты это прекрасно знаешь, – уже чуть суше, но явно облегченно сообщил начальник управления оперативной разведки. Ему по роду службы не полагалось выходить из центрального здания ГРУ без сопровождения. – Где ты планируешь встречу?

– Жду вас возле входа в гостиницу «Пекин». Прогуляемся по «Аквариуму». Вас устраивает такой вариант?

Брови генерала поползли вверх: сейчас он находился именно в «Аквариуме». Хотел было припомнить иронию в словах Сергея, но вспомнил другое: напротив «Пекина», через Большую Садовую улицу, находится сад «Аквариум».

– Да, через полчаса я буду на месте.

Закрыв сейф и побросав в ящик стола бумаги, Борис Викторович быстро вышел из кабинета. Адъютант вытянулся в приемной, но не удостоился, как обычно, кивка головой. Обозвав про себя генерала педерастом, он снова опустился на стул.

– Гостиница «Пекин», – коротко бросил водителю Прохоренко, подумав, что в этот час на дорогах пробки, проще и быстрее с пересадкой добраться на метро до станции «Маяковская». Время в пути в подземке – меньше четверти часа.

Опустив стекло, Борис Викторович подождал офицера из группы физической защиты и назвал ему тот же адрес, добавив:

– У меня встреча в саду «Аквариум». Обеспечьте мне спокойную беседу в течение часа.

Две «Волги», оставляя у ворот «Аквариума» часового в военной форме и одного в гражданке, выехали на Хорошевское шоссе.

Не отказываясь от рукопожатия, Марковцев дал себя рассмотреть и приветствовал генерала:

– Добрый день, Борис Викторович.

– Добрый, – буркнул генерал.

– Прогуляемся?

– Да, конечно, пойдем.

Они прошли подземным переходом и не торопясь углубились в сад.

– Пива? – предложил Сергей.

Прохоренко давно не пил пива в саду, однако не стал отказываться от оригинального предложения. Взяв по бутылке «Московского», оба устроились на скамейке.

Борис Викторович был без головного убора, одет в легкую куртку комбинированного серо-коричневого цвета, темные шерстяные брюки. Сергей в это время года куртке предпочитал плащ, его голову прикрывала фуражка с коротким козырьком. Если бы в руках собеседники держали не бутылки с пивом, а газеты, ни дать ни взять – два резидента.

А вот крепкие парни, парами и по одному слонявшиеся по саду, своей непрофессиональной скукой привлекали к себе внимание. Во всяком случае, Марковцева.

– Сергей, обойдемся без взаимных упреков, – предложил Прохоренко, покачивая ногой в модном ботинке.

– Я не собирался упрекать вас, Борис Викторович, – внес ясность Марковцев, – разве что замечу, прежний начальник ГРУ не дал бы вам разбрасываться своими агентами.

– Ты больше намекаешь на его расположение к собственной персоне, – заметил генерал, глянув на собеседника с превосходством.

– Может... вы и правы, – с заминкой ответил Сергей. – Но не будем об этом. Кто начнет, вы или я?

– Я, пожалуй, – кивнул Прохоренко; ему понравилось, как Сергей вел разговор. – Прежде чем прийти к соглашению, хочу сразу сказать, что нам твои услуги снова могут понадобиться.

Марк хотел было перебить собеседника, чей голос звучал с пренебрежительно-благородными интонациями, но генерал остановил его протестующим взмахом руки:

– Не перебивай, пожалуйста, выслушай до конца. Ты ценный агент, но попал в опалу к начальству. Я уже начал остывать – только не подумай, что успокоюсь совсем, заполучив досье на тебя. Запомни одну вещь: очень ответственно публиковать компромат на генерала спецслужб. Жаль, я не сразу угомонился, – по-деревенски посетовал Прохоренко, – бессонницей несколько ночей страдал. А с ней, как известно, в обнимку не уснешь. Так что живи спокойно за границей и время от времени посещай «почтовый ящик» – электронный адрес я тебе дам. Заскучаешь – сбросишь сообщение. Типа «прочтите псалом номер»...

– Десять, – подсказал Сергей. – «Когда разрушены основания, что сделает праведник?» Кому я буду служить и на кого работать, если скоро от основания ГРУ ничего не останется? – И про себя закончил: «Лишь собственные амбиции да личная безопасность».

Он представил, как поступил бы на месте Прохоренко кадровый военный разведчик. Во-первых, он не допустил бы такой ситуации. Во-вторых, принял бы предложение встретиться, но вместо себя отправил бы с десяток агентов, дав им приказ привести этого сукина сына Марковцева в наручниках.

Прохоренко на порядок занижал свою обеспокоенность, прикрывался искусственной бравадой, намеренно не упомянул о преступлениях агента, которые запросто могли сойти за приказ вышестоящего начальства. Единственно, в чем генерал оказался прав, так это в никудышной поддержке Сергея. Действительно, за его плечами никого не было.

– Удивляюсь Шестакову: он передал вам мое донесение, – Марковцев вернулся к разговору.

– Разумеется, как же иначе? – с прежними интонациями вопросил генерал. – Поговорим о главном.

– Главное для вас, как я понимаю, – мое досье. Я отдам вам его, – с долей неприязни отозвался Сергей, – спите спокойно.

Пока что спокойно генерал мог только реагировать на реакцию собеседника.

– В тебе говорит злость, завтра ты переменишь решение и в обмен на папку попросишь загранпаспорт с шенгенской визой. Деньги не предлагаю – у меня их нет. А у тебя, полагаю, их достаточно.

– Полагаете, на них я не могу выправить себе паспорт? – в тон собеседнику съязвил Марк.

Он допил пиво и бросил бутылку на пожухшую траву. Туда же намеренно громко плюнул.

– Тебя заверят в его подлинности, а паспорт окажется липовым, – предостерег генерал. – Да еще будут знать фамилию. Так никто не делает, во всяком случае, в разведке.

– А я откуда, по-вашему? Вернее, на кого я работал? Можно нескромный вопрос?.. Султан Амиров вас интересует?

– Честно?

– Да, честно.

Генерал скривил губы:

– Не очень. Догадываюсь, ты именно в связи с этим назначил мне встречу. Но это твои дела.

– Да, мои – ваши я уладил. Осложнений по поводу базы на Приветливом не ожидается?

Генерал многозначительно поднял палец:

– Если бы не я со своими связями в ФСБ, всем бы пришлось туго. Нет худа без добра, Сергей... Какие у тебя условия? Ты еще не все сказал, как я понимаю.

– Да, Борис Викторович. Глупо было бы назначать встречу и желать вам спокойного сна. Дело в том, что вы боитесь и убегаете от того, что может принести вам пользу. Ваш коллега, генерал Кричанов из департамента "А", только что не кусал губы от злости. Как и вы, он видел только неприглядную сторону в деле захвата заложников в аэропорту Новограда. Как и вы, он представлял факт освобождения мною первых заложников – женщин и детей – самой большой подлянкой, на которую только я был способен. Молодцы мы, террористы; но кто поверит в наш благородный поступок?

– Я не пойму, к чему ты клонишь.

– И почему я не удивляюсь вашему откровению?