Аллоды. Игра в чертогах смерти - Дмитрий Казаков

– Их предупредят, – закончил фразу Расин. – Да, такое возможно.

Тронд кивнул.

– Я не доверяю этому дохлому уроду с железной физиономией, что произносит выразительные речи, – признался Головешка, и его изящные руки, покрытые пятнами ожога, сжались в кулаки. – Поэтому нужно действовать так, чтобы он не смог нам помешать… только вот как?

– Обман, – сказал Расин. – Сообщим Эрэму ложные сведения.

– Весь расчет на то, что он передаст их дальше? – эльф тут же ухватил мысль. – Чужаки будут знать, что мы планируем действовать вполне определенным образом, ну а мы поступим иначе. Осталось только выдумать правдоподобную «наживку», которую они заглотят без сомнений… Ведь мы имеем дело не с людьми или эльфами, а с дохлыми Зэм!

– Какая разница? – Расин пожал плечами. – Их тоже можно заманить в ловушку.

В этот самый момент Эрэм вышел из пирамиды и остановился между каменными стражами, как никогда похожий на их младшего брата – такой же высокий, худой и мрачный, лишенный лица, разве что без тяжелого меча, обращенного острием к земле.

– Действовать будем следующим образом, – и хадаганец изложил свою задумку. – Что скажешь?

Последний вопрос относился к Тронду.

Только провидец способен оценить шансы на успех, когда имеешь дело с неизвестным противником, обладающим магическими способностями, да еще и дело происходит в столь неприятном месте, как окрестности затерянной в джунглях Асээ-Тэпх таинственной пирамиды.

Гибберлинг подумал несколько мгновений, а затем сказал:

– Годится.

– О чем беседа? – спросил подошедший к остальным Эрэм, и голос его прозвучал настороженно.

– Размышляем насчет плана действий, – сказал Головешка, ядовито улыбаясь под своим капюшоном. – Надо с гарантией отловить засранцев, что изо всех сил портят нам жизнь. Ты для этого дела не годишься, у Тронда тоже лапы коротковаты, поэтому отправимся мы вдвоем…

И он рассказал то, что должен был рассказать.

Расин подумал, что впервые в жизни примет участие в столь хитрой интриге – чужаки, прячущиеся в джунглях, для эльфа и человека вроде бы дичь; но на самом деле они сами потенциальные охотники, поскольку вскоре узнают о планах собственных поимщиков; остается только сделать так, чтобы восставшие, мнящие себя хозяевами положения, стали не более чем лишь пешками в чужой игре.

Стоило признать, что врал Головешка мастерски, не возникало сомнений, что он говорит правду.

– Ну, хорошо, – Эрэм если что и заподозрил, то виду не подал. – Когда пойдете?

– Сейчас и отправимся, – сказал Расин, с трудом отогнав искушение повернуться туда, где на ветке сидела черная маленькая птичка с кроваво-красными пятнами на крыльях.

– Чего зря время терять? – поддержал его Головешка. – Смотрите тут, не спите.

Сложная задача достается и гибберлингу – ему наблюдать не только за тем, что происходит в джунглях вокруг лагеря, но и за восставшим, не дать тому учинить очередную каверзу, а сделать это не проще, чем не позволить змее убежать из дырявой клетки.

– Разве тут заснешь? – спросил Эрэм, и засмеялся так, что затряслось его металлическое лицо.

Расин кивнул, и они зашагали прочь, точно в том направлении, где остался разоренный муравейник.

– Как мне хочется его убить, – прошептал Головешка, когда Зэм и гибберлинг исчезли из виду за деревьями.

Хадаганец хмыкнул:

– Если уж сам Тэп не справился, то у тебя мало шансов преуспеть.

Эльф мгновение озадаченно молчал, а затем расхохотался.

– Ничего, и не на таких находили управу, – угрожающе пробормотал он и оглянулся. – Так, кажется, что мы уже достаточно отошли, можно заняться делом… Остановись-ка.

Наложить чары невидимости можно лишь, когда объект колдовства остается неподвижным. Понятное дело, что они не заставят тебя целиком исчезнуть для чужих глаз, но сделают куда менее заметным.

В астральном корабле он использовал простой вариант, сейчас придется задействовать нечто более основательное.

– Сначала ты… – Головешка принялся водить руками над головой Расина, и тот ощутил, как щекотка ползет от макушки вниз по затылку и щекам, затем по груди и спине. – Готово.

– Ничего не чувствую.

– А ты и не должен, – эльф усмехнулся. – Теперь я сам, и это будет потруднее.

Он пошевелил ладонями над собственным лбом, потом словно что-то размазал по боковым частям головы. Очертания высокой стройной фигуры задрожали, и та, померцав, растворилась в воздухе.

Приглядевшись, Расин увидел смазанный, нечеткий контур, становившийся заметным, когда Головешка двигался.

– Ну вот, так намного лучше, – сказал тот. – Заклинание это хорошо тем, что его невозможно засечь на расстоянии, ну а что касается слуха, зрения и прочего обоняния, эльф и хадаганский диверсант должны оказаться лучше, чем полусгнившие ходячие трупы.

Это верно, восставшие никогда не славились остротой чувств или умением маскироваться.

– Поспешим, – сказал Расин.

Они скользили через лес, бесшумные и почти невидимые даже для обитавших в джунглях животных. Стадо «оленей» убралось с их дороги в последний момент, после того, как Головешка едва не врезался в вожака; проводил удивленными глазами похожий на покрытую чешуей зелено-серую кошку хищник; не удостоила и взглядом пронесшаяся в кронах группа крикливых рыжих обезьян.

Вот и то место, где неведомый враг поставил отшибающее рассудок заклинание.

– Оно на месте, даже не поистрепалось, – сказал эльф. – Никого не слышишь?

Если они рассчитали все правильно, то Эрэм уже сообщил союзникам, что за ними началась охота. Те должны начать готовиться к встрече с преследователями, и тем или иным образом нашуметь…

Расин напряг слух, повертел головой туда-сюда, выискивая зону тишины, что всегда возникает в лесу вокруг пробирающегося через нее двуногого, неважно, человека, орка, гибберлинга или Зэм: закрывают рты птицы, перестают свистеть насекомые, все твари неразумные прячутся, надеясь, что опасность пронесет мимо.

– Нет, ничего, – проговорил он. – А ты?

– И у меня тихо, – Головешка шагнул вперед. – Поковыряюсь пока в заклинании.

Он присел на корточки, а затем словно вовсе исчез, Расин лишь иногда замечал смазанное движение там, где поднималась или опускалась рука, наклонялась голова или колыхался на ветру край одежды.

Вокруг царила обычная какофония джунглей – писк, скрежет, вой, свист, рычание и визг, смешанные примерно в равных пропорциях. Слабый ветер носил удушливые запахи гнили и цветов, лениво колыхал усеянные ветками и шипами листья, в вышине покачивались кроны.

Неужели они ошиблись, и Зэм на самом деле не предатель?

Никому он ни о чем не сообщил, и никто не собирается на них нападать?