Зарисовки.Сборник - Урфин Джюс

– Ты что себе позволяешь?! – его голос продирает меня песочком.

– А что позволяешь себе ТЫ? – возвращаю я ему в ответ шипение. – Я многое готов вытерпеть, всю эту череду твоих… постельных принадлежностей… Но вот так на моих глазах?!

– Не смей меня контролировать! Мне это надоело! Слышишь? Ты безусловно хорош, я бы сказал, фантастически хорош, но ты исчерпал лимит моего терпения своими попытками контроля и сценами ревности. Все, Вик. Ариведерчи. Было супер.

– Марк!!! – я со злостью пинаю закрывшуюся за ним дверь машины. – Ты не можешь так уехать!

Но в ответ я вижу лишь красноречивый знак с участием среднего пальца.

Аааааа! Меня разрывает и колбасит от злости. Вылетев со стоянки, я с остервенением накидываюсь на забор, вымещая на нем свое бешенство. Сука! Ариведерчи! Было супер! Скотина!

– Боже, какие страсти, – раздается ехидный голосок позади меня.

Я, резко обернувшись, сжимаю кулаки, готовый накинуться на любого. Передо мной стоит тот самый фигурист.

– Поговорим? – он по-деловому перекидывает спортивную сумку с одного плеча на другое.

Любопытство заставляет меня остановиться.

– Значит, это правда? Я думал, это просто слухи, что у Марка очень широкие взгляды на секс.

Я внутренне сжимаюсь, проклиная себя. Молодец, Вик, ты, кажется, подставил Марка.

– С чего это ты взял? – я стараюсь как можно ехиднее хмыкнуть в ответ.

– Судя по твоей реакции...

– А с чего ты взял, что дело в сексе? Может, дело в том, что я хотел получить больше за свою работу? – выгребая зачатки разума из-под обломков сердца, отвечаю я.

– Мда? – парень явно задумывается.

«Спортсмен! – мысленно ликую я. – Кажется, мне удалось выкрутиться. Подбрасывая эту версию в качестве приманки, я сбил его с верной мысли».

– Черт! – губы парня досадливо изгибаются. – А я надеялся… Мне казалось, я ему нравлюсь.

– Как спортсмен, безусловно, – киваю я сочувственно ему головой.

– Жаль. Говорят, он очень щедрый со своими любовницами… – он вопросительно смотрит на меня.

Я поражаюсь той наивной и бесхитростной жадности, что светится во взгляде у парня. Как же такое возможно? Я видел его на льду, видел, как тонко его душа чувствует музыку, преобразуя это в полные изящества, силы и скорости движения. И тут такой неприкрытый примитивизм? Деньги? Это тот максимум, который он хочет получить от Марка? Какая слепая жадность. Марк – вот самое ценное, что можно хотеть; зная его, все остальное тлен.

В неделе семь дней. Сто шестьдесят восемь часов. Десять тысяч восемьдесят минут. Шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд. И каждую секунду я прочувствовал. Каждую секунду без Марка. Он игнорировал меня. Не отвечал на звонки, на смс, на длинные письма по электронке. Я извинялся, объяснял, умолял… Все тщетно.

О том, что он уехал в командировку, я узнал еще в первый день. Поэтому дежурство возле его дома было бессмысленным. И я тихонько грыз себя, впадая то в отчаяние, то в состояние озлобленности, то в меланхолию. У меня была ломка. Стопроцентная реальная ломка. Тело выкручивало от желания, кожа горела, а губы запекались температурной корочкой. Мааарк… Кто же ты такой, что же ты такое, что я даже физически завишу от тебя?

Надвинув капюшон толстовки низко на глаза, лихорадочно выкручивая кольца на пальцах, я жду Марка у его машины на парковке. Нам все же нужно поговорить. С удивлением вдруг замечаю, что кольца болтаются и удерживаются только благодаря костяшкам на сгибах. Занятый этим открытием, я пропускаю появление Марка, и только инстинкты, всколыхнувшись и прогнав по позвоночнику толпу мурашек, заставляют меня подобраться и почувствовать его. Я медленно поднимаю глаза, встретившись с его чайными.

– Марк, – прошу-спрашиваю я, – давай поговорим?

– Садись, – Марк, устало вздохнув, приоткрывает дверь машины.

Я, скользнув в теплое нутро автомобиля, настороженно замираю.

Марк вывозит меня на набережную. Свет многочисленный фонарей золотыми дорожками ложится на темную гладь воды, я завороженно любуюсь на эти переливы золотого. Надо что-то говорить, но прошедшая неделя и мои попытки достучаться до Марка словно исчерпали весь мой словарный запас и мои силы. И я как-то обреченно застываю в кресле. А Марк говорит. Спокойно и серьезно, объясняя мне, что нам невозможно быть вместе. И нет в его словах обвинений, просто констатация факта. Я почти верю ему. Почти… пока мой взгляд не падает на его руки. Он до белых костяшек сжимает руль похудевшими пальцами. Я перевожу взгляд на свои руки. И решаю рискнуть. Молча, одним рывком отвожу одну его руку от руля и пересаживаюсь к нему с пассажирского на колени. Руль больно врезается в спину, заставляя сильно прогибаться в пояснице. Обняв его ладонями за лицо, заставляю смотреть в глаза, склонившись совсем близко к губам.

– Не лги мне, Марк, – выдыхаю я и прикасаюсь поцелуем.

Он замирает. А я целую плотно сжатые губы. Чувствуя бешеный ритм его сердца, чувствуя невероятное напряжение его тела, чувствуя, как, сдавая позиции, оно подчиняется тому, что есть между нами. Откликается, заставляя стать губы жадными, мягкими и податливыми, тело – прильнуть к моему и со стоном признавая свое поражение. Я ему нужен. Нужен так же, как и он мне.

Я, извиваясь, каким-то чудом стягиваю с себя одежду, выстанывая имя Марка, сгорая от желания под его нетерпеливыми пальцами, впитывая его сбивчивые, щедро сдобренные матом признания. И боль первого проникновения, столь долгожданного, – она исцеляющая, желанная, закрепляющая и словно связывающая нас еще крепче.

Позже, затихнув на его груди, я рассматриваю, как в розоватых лучах утреннего солнца вырисовываются черты сонного города.

– Что же нам делать, неугомонный?

– Я люблю тебя, Марк. Слишком сильно. Мне плевать на всех. Мне на себя плевать. К черту гордость. К черту все. Я хочу быть рядом. Давай свои чертовы условия. Я согласен на все.

Марк молча перебирает мои растрепанные волосы.

– Беда в том, что я, кажется, подсел на тебя, мой золотой.

8

– Вик, записывай адрес, – Марк торопливо диктует мне координаты. – Заедешь и заберешь для меня документы. Договорились?

– Ладушки, – я уже запрыгиваю на подножку подошедшего автобуса.

Сейчас по-быстрому сгоняю за бумажками, надо еще успеть перекусить, а потом в универ. Выпав из переполненного автобуса, я ощупываю карманы в поисках телефона. Нужно позвонить по данному Марком номеру и предупредить, что я сейчас зайду. Но телефона нет.

– Черт! – мои руки вторично ползают по всем карманам, и я основательно перетряхиваю сумку. Вытащили. Твою мать! Телефон мне необходим как воздух, а тратить деньги на другой сейчас не время, потому что финансы поют свой знаменитый романс «До свиданья, друг мой, до свиданья». В расстроенных чувствах я подхожу к нужному мне дому. Поднявшись на третий этаж, нажимаю на кнопку звонка.