Рандеву с Варягом - Александр Михайловский

   Я покачал головой, - Японцы уже войну проиграли. Пусть они пока этого и не признают, но их флот понес такие потери, что речь теперь может идти только об условиях их капитуляции. С этой точки зрения наша поездка в Петербург не имеет для них особого значения. Кроме того, японские офицеры в свите Наместника не служат, и получи они информацию по своим обычным агентурным каналам, то мы к тому времени были бы уже за Читой... Какой из всего этого вывод?

   - Ну, есть еще и англичане? - задумчиво произнес жандарм.

   - Есть, - подтвердил я, - и их сольная партия еще не сыграна, хотя и находится под угрозой от самого факта нашего присутствия. Но и они, самостоятельно, без помощи со стороны кого-то из людей из непосредственного окружения Наместника не смогли бы так быстро спланировать операцию. Учтите, на все про все, у них было меньше двух суток.

   - Так вы считаете, что... - брови ротмистра удивленно поползли вверх.

   - Вот именно! - кивнул я, - Спланировать все это мог человек непосредственно находящийся рядом с адмиралом Алексеевым. В нашей истории после войны генералы Стессель и Фок попали на скамью подсудимых ... Кстати, Фок бывший ваш коллега - в 1871 - 1876 годах он служил в Корпусе жандармов. Он сумел вывернуться, а Стесселя приговорили к 10 годам заключения в крепость.

   Может был кто-то из моряков, не выявленный, к примеру, лишь потому, что он погиб вместе с броненосцем "Петропавловск". Словом, не знаю. Вы обратили внимание на то, что в деле нарисовался резидент британской разведки в Мукдене?

   - Да, Александр Васильевич, обратил, - кивнул жандарм.

   - Так вот, - я начал дожимать ситуацию, - именно там в мирное время располагалась резиденция Наместника. По моему сугубо личному мнению, на британцев шпионит кто-то, кто принадлежит к враждебной Наместнику придворной группировки. Например, человек связанный с господином Витте и господами Безобразовыми.

   Но вся мерзость этой ситуации заключается в том, что этот наш, пока еще неизвестный мистер "Х", как и вполне известные Стессель с Фоком, преследуют свои личные или клановые интересы, не останавливаясь перед предательством интересов Российской империи, как государства, и русских, как народа.

   - Задали вы задачку, - покачал головой жандарм, - так вы считаете, что все наши беды исключительно от предателей.

   - Ну, это не совсем так. Эти люди даже не чувствуют себя предателями, они просто преследуют свои интересы, а на государство им наплевать. Неважно, что страна проиграет войну, неважно, что взбунтуются мужики, им ничего не важно, кроме их шкурных интересов. А как только эти люди вступают в сношения с иностранными государствами, так и интересы этих государств выходят для этих людей на первый план. Ведь за это платят звонкой монетой. Именно такие люди, среди которых были даже Великие Князья, привели Россию к катастрофе в двух войнах. Именно они потребовали отречения императора, а потом бегали с красными бантами на груди. Если мы хотим избежать катастрофы, то именно от этих людей мы должны избавиться в первую очередь, причем, не останавливаясь перед самыми радикальными мерами...

   - А революционеры? - растерянно переспросил Познанский.

   - Революционеры - это сама по себе весьма разношерстная публика, - ответил я, - Часть из них - просто наемные бандиты выполняющие за иностранные деньги свою грязную работу. Другая часть искренне ненавидит Россию, и готова разметать ее по кирпичику - "до основанья, а затем...". Третьи - наивные идеалисты в стиле Кампанеллы. Но результат их идеализма может выглядеть весьма жутко. Потом я вам дам почитать про кхмерских "товарищей Пол Пота и Йенг Сари", за четыре года уничтоживших две трети населения свой страны.

   Четвертые видят недостатки существующего строя и искренне желают их исправить для блага народа. Вот с этими мы просто обязаны сотрудничать и привлекать их ко всяческим полезным делам. Тем более, что нам про них много чего известно.

   - Хорошо, - кивнул Познанский, - Полезных людей можно привлечь к работе, а что делать с теми группами, которые вы назвали первыми?

   - Уничтожить! - рубанул я, - Нам не нужны ни идейные, ни безыдейные бандиты. Да и без идеалистов, которые льют реками кровь во имя своих идей, мы тоже обойдемся.

   - Экий вы... - покачал головой жандарм, подбирая подходящее слово, - хотя, если без этого нас ждет что-то подобное французскому якобинству...

   - Скажу честно, - я вздохнул, - избавимся от либеральных эгоистов в верхах, решим крестьянский вопрос, тогда и революционеры нам будут неопасны - так досадная помеха. А не сделаем первоочередного - значит, получим то, что заслужили.

   - А почему вы упомянули крестьянский вопрос? - удивился ротмистр, - Неужели он так важен.

   - Восемь из десяти подданных русского царя - крестьяне. Восемь из десяти крестьянских дворов производят хлеба ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы не умереть с голода. А если взять совокупно - это от половины до двух третей всего населения России. В подвале нашего дома пороховой погреб, а некоторые веселые господа еще и бегают туда курить. А другие серьезные господа, день ото дня добавляют все новые и новые порции пороха, поскольку это приносит им прибыль.

   Вопрос надо решать и быстро, иначе рванет так, что французская революция с ее якобинцами и гильотинами покажутся пикником гимназистов на природе. Народ надо срочно переселять из центральных нечерноземных губерний, где сплошь неурожаи и малоземелье, на юг и восток, на целину и черноземы. Про помещичью землю лучше забыть, проблемы она не решит.

   А вот как это переселение организовать - это вопрос отдельный. Всего в течении десяти лет необходимо переселить от двадцати до тридцати миллионов семей - это вам не шутка. Но, если это будет сделано, то, значит, мы сумели бомбу под государством разрядить, и можно думать - что же делать дальше...

   Глаза у жандарма стали совсем шальные. Но через какое-то время он взял себя в руки, - А нельзя ли обойтись другими, менее радикальными методами?

   Я вздохнул, - К сожалению, Михаил Игнатьевич, нельзя. Если не справиться с крестьянской нищетой и неграмотностью, то нам останется только ждать случайной искры. И чем позже случится взрыв, тем он будет сильнее... И, кроме того, это только первая мера. Как только в карманах у крестьян заведутся деньги, так они сразу начнут покупать мануфактуру и промышленные изделия. А для того, чтобы было что покупать, необходимо провести индустриализацию. А пока мы страна, которая торгует сырьем, а покупает промышленные товары за границей. Достаточно заглянуть в статистические справочники, чтобы понять, какая мы страна... Помните, как писал поэт Некрасов:

   Ты и убогая,   Ты и обильная,   Ты и могучая,   Ты и бессильная,   Матушка-Русь!

   Преобразования, которые предстоит осуществить, по масштабам ничуть не уступают Петровским.

   - Спасибо, Александр Васильевич, очень интересно было с вами поговорить, - ротмистр встал, - пойду подумаю над вашими словами.

   Ага, пойдет он думать, как же. Небось пойдет и пристанет с этим вопросом еще к кому-нибудь. К майору Османову, или к полковнику Антоновой...

   Да и пусть. Мы, пока от Чемульпо до Порт-Артура шли, наговорились на эту тему до чертиков, и пришли вроде к общему знаменателю. Тоже самое будут ему говорить и журналисты, и старший лейтенант Бесоев, и даже доктор Сидякина... Пусть думает, анализирует. Как говорили древние римляне - Sapienti sat - "Умный поймет"...

   Да, час от часу не легче. Только вчера мне пришлось иметь довольно жесткий разговор с британским послом Чарльзом Скоттом. А сегодня с утра моей аудиенции очень настоятельно добивался уже посол Германской империи Фридрих-Иоганн Альвенслебен. Почтенный пожилой дипломат - ему уже исполнилось шестьдесят восемь лет, соратник покойного канцлера Бисмарка, он всегда относился с симпатией к России. Интересно, что подвигло господина посла на такой поступок? Неужели, снова действия наших крейсеров у побережья Японии?

   Посол кайзера Вильгельма II был вежлив и доброжелателен. Он поздоровался со мной на хорошем русском языке, и первым делом от имени своего монарха поздравил нашу армию и наш флот с блестящими победами над врагом на Тихом океане. Сказать честно, мне было очень приятно услышать это от официального представителя иностранного государства.

   Ну, а далее, господин посол перешел к тому, из-за чего собственно он и появился в моем кабинете. Нет, герр Альвенслебен не собирался вручать мне никаких нот, или каких-либо иных официальных документов. Но, вот то, что он заявил мне устно, было ценнее многих деклараций и посланий. Если говорить прямо, то кайзер устами своего официального представителя предлагал нам дружбу и союз. - Весьма заманчивое предложение! Тем более что оно совпадало пожеланиями, высказанными Государем.