Тайна лорда Мортона - Галина Романова

– Это подтверждает мои выводы, – продолжала дама Морана. – Ну и будущее... кстати, оно еще не настало, как и ваше настоящее еще не закончилось... В будущем еще три руны...

Внезапно она осеклась и пристальнее вгляделась в пересекающиеся линии. Потом провела пальцем по ним, что-то шепча, повернула карту вверх тормашками, долго рассматривала под этим углом и наконец вернула в первоначальное положение.

– Хм, – помолчав, сказала завуч, – я точно помню, что выпадали другие руны. Было Фе-обратное – «отчуждение», Перт-прямое – «поиск» и Райд-прямое – «путь». Поиск своего пути через отчуждение всего прежнего. А теперь Ансуз-прямое – «получение чего-либо», Райд-прямое – «путь» и Кано-прямое – «обновленная ясность». Путь к получению обновленной ясности. Хм... Ваше будущее изменилось само.

– И что это значит? – спросил я.

– То, что вы можете остаться, – помрачнев, ответила дама Морана. – Более того – вы просто обязаны так поступить.

Глава 11

Еще никогда за полгода у меня не было такого светлого чувства, когда я возвращался к себе в комнату через стенку от живого уголка. Я вдруг понял, что мне нравится здесь жить. Это место стало моим домом. И пусть в комнате было тесно, а в каминной трубе иногда противно выл ветер, и пусть иногда за стеной до полуночи шумели драконы и грифоны, мешая уснуть, а запах просачивался, несмотря ни на какие меры предосторожности. Зато я знал, что здесь я на своем месте.

Урок, с которого меня сорвали, уже закончился, и шестикурсницы разлетелись. Но у дверей маячила одинокая фигурка.

В последнее время всякий раз появление одинокой фигуры у моих дверей я воспринимал как начало очередной проблемы, но на сей раз это был не Даниил Мельхиор. Меня ждала Вероника.

– А ты почему не на уроках? – поприветствовал я ее.

– А, – девушка махнула рукой. – Предметную магию один раз можно прогулять – дама Труда никогда за это не ругает, если ты выполнила домашнее задание. А после предметной у нас магия слова, но до нее еще полчаса. Я успею.

Она выглядела беззаботной, но что-то в ее поведении меня насторожило.

– Вы уезжаете? – кивнула она на чемодан в моей руке.

– Нет. Я остаюсь.

– Это хорошо. А то без вас будет так скучно... А вы не боитесь?

– Кого?

– Белого Мигуна.

– Нет.

Девочка взглянула на меня расширившимися от изумления глазами. Видимо, мой престиж поднялся для нее на недосягаемую высоту. Что ж, учитель и должен быть примером для ученика – пусть даже и в таком странном и непривычном вопросе.

– Ух ты, – только и выдохнула Вероника.

– Так что в пятницу я спрошу у вас домашнее задание.

– Ой! – Ее восхищение мигом растаяло. – Какое?

– Водяные змеи. Места обитания, основные представители отряда, образ жизни и отличительные признаки. Передай своим подружкам. У тебя все?

– Нет, – вздохнула она. – Мастер Мортон, с вами можно посоветоваться?

– Говори. – Я поставил чемодан на пол.

– Не здесь!

Я пожал плечами и распахнул дверь в тамбур. Вероника бочком проскользнула мимо меня в мою комнату. Мне было ужасно неудобно – во-первых, я все-таки учитель и пускать в свое жилище ученицу не должен, а во-вторых, у меня после сборов остался жуткий беспорядок. Но девушка сама поняла, что зашла слишком далеко в буквальном смысле слова, и остановилась на пороге, теребя ремень сумки, висевшей через плечо и взволнованно озираясь по сторонам. Она явно собиралась с силами, чтобы заговорить, и я дал ей время,занявшись уборкой.

– Я слушаю, – напомнил я, кое-как придав комнате приличный вид. – Что ты хотела мне сказать?

– Мастер Мортон, вы знаете, что в школе есть... ну, один человек, который мне нравится, – запинаясь, начала Вероника. – Он очень сильно мне нравится. Ну я даже не знаю, как сказать! Я даже гадала, вот!

– Понятно. А я тут при чем?

– Но вы же и... То есть я хочу сказать, что я хочу с вами посоветоваться. Понимаете, он не обращает на меня внимания. А я не знаю, как...

– Как сказать, что он тебе нравится?

Она кивнула с убитым видом.

– Я вот тут письмо написала. – Девушка полезла в боковой карман сумки и достала сложенный вчетверо листок. – И хотела вам отдать, чтобы вы прочли.

– А я-то тут при чем?.. А, понимаю. Девчонки разболтают, а мальчишки тем более догадаются. Так?

– Так. – Вероника вертела листок в руке, – И вы скажите потом... или нет; ничего не говорите, потому что так будет только хуже.

– Ладно, – я протянул руку, – давай письмо. Я сейчас прочту...

– Нет, – девушка отпрянула, – не сейчас! Потом!

– Когда ты уйдешь?

Она быстро кивнула, бросила письмо на тумбочку и выскочила вон.

Я развернул тетрадный лист и с первых же строк почувствовал, что пол опять уходит у меня из-под ног.

«Максимилиан Мортон! – выведено было вверху аккуратным девичьим почерком. – Я очень давно хочу вам сказать, что вы мне нравитесь. С самого первого урока, когда я увидела вас, и даже раньше, в самый первый день. Вы такой замечательный, такой умный, такой красивый и так здорово умеете рассказывать. Вы снитесь мне каждую ночь, только не догадываетесь о этом. А когда я уезжала на каникулы, я каждый день ждала, что опять начнем учиться и я опять увижу вас Вы мне очень нравитесь. Вероника».

Первым моим побуждением было броситься вдогонку и вернуть дерзкой девчонке письмо, а заодно прочитать ей лекцию о том, что так поступать нельзя. Но что-то остановило мой порыв. Может быть, то, что за последние дни я устал и просто не хотел никуда идти. А может быть, потому, что мне до сих пор ни разу не писали девушки?..

Как бы то ни было, но я решил подождать до пятницы, то есть до следующего занятия, чтобы хорошенько все обдумать и дать девушке достойный ответ.

Но в пятницу на рассвете меня разбудил звонок от директора – в четыре утра наконец-то ожила кольчуга Викинга.

С некоторых пор она стояла в кабинете мессира Леонарда, заключенная в пентаграмму с сигнализацией, чтобы директор не прозевал момент перевоплощения, ибо предсказать, сколько времени дух Рыцаря пробудет в том или ином доспехе, практически невозможно. Пентаграмма должна была предупредить мессира Леонарда, что доспех ожил, и заодно мешала духу покинуть кольчугу раньше срока.

Признаться, я совсем забыл об этом и, пока не вбежал в кабинет и не увидел светящуюся пентаграмму и оживший доспех, даже и не думал, зачем меня зовут.

Викинг был в ярости. Он размахивал топором, топал ногами и изрыгал проклятия сразу на двух языках – древнешведском и современном исландском. Пентаграмма искрила, ее контуры колебались, а пламя свечей моталось и едва не отрывалось от фитилей. Сильно пахло гниющими морскими водорослями, китовым жиром и свиньями.