Район-55 - Дмитрий Манасыпов

Радостный. Конечная точка маршрута. Лабиринт улиц и подземных коммуникаций. Постоянно висящая над головой угроза. «Пуритане», зомби, цверги и прочая фауна. Плюс – ловушки, которые в условиях городских развалин очень плохо фиксируются и определяются.

Маршрут у меня в голове нарисовался быстро. В самом Радостном будем действовать по ситуации, надеюсь, что у наших «гэбэшников» есть какой-то план в запасе.

Тяжеловато будет, конечно, но вполне выполнимо. А деньги, ну что деньги… Если получится, так будем в шоколаде и с карт-бланшем от ГБ. Нет – такая, значит, наша рейдерская доля.

Надо же, встретить одновременно две легенды и Даже получить что-то типа предсказания. Синие васильки, которые каждый из нас наверняка обретет в Дальнейшем… И какого зверя она имела в виду, когда обращалась к Большому, вот что интересно. Что прячет от нас наш друг? Стоит ли иногда задумываться про это и вести себя более аккуратно по отношению к нему?

Я так и не стал будить никого до утра, пока снаружи не закончил бушевать выброс. Потом растолкал Большого и Скопу, пинком поднял Алексея и пошел наверх, пригнувшись под низкой притолокой полуразрушенного дома.

…Кровь быстро стучит в висках, ноги часто мелькают, еле касаясь растрескавшегося асфальта подошвами «гриндеров». Черт, до чего же в них тяжело-то!

..Дверь, дверь с электронным замком, по какой-то причине не закрывшаяся до конца. Шанс спрятаться. Шанс остаться в живых. Быстрее, быстрее!.. Из-за поворота уже нарастает топот тех, кто торопится достать ее…

– Твою мать! Куда она, блядь, делась?

– Да куда она тут деться могла?! Свернула в тот поворот, я ж тебе говорил… Вот сука!

– А, хрен с ней. Никуда не денется, накроем. Ладно, валим отсюда, сто пудов, та тварь с ларька ментов вызвала.

Голоса смолкли. Торопливые шаги удалялись.

Высокая, спортивного сложения девушка сползла по толстой металлической двери. Вытерла взмокшее, покрасневшее лицо «палестинкой», полезла в карман за сигаретами. Закурила. Нащупала разбитую правую бровь, потрогала начавший опухать нос, провела по ребрам, несколько раз резко выдохнула, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Потом свернулась в клубок и долго, обхватив колени руками, плакала. Захлебывалась беззвучными слезами, размазывая их вместе с кровью по лицу.

…Прошлое никогда не уходит бесследно. Оно просто ложится в спячку. Как большой и хищный зверь. И когда ты думаешь, что больше с ним не столкнешься, зверь просыпается. И, проснувшись, он может ласково и нежно потереться о тебя. А может и ударить. Жестко, страшно и исподтишка. И всегда неожиданно.

Очень давно, целых два года назад, она пыталась перестроить мир вокруг себя. И конечно – в лучшую сторону.

Боролась за экологию, кормила бездомных, бросила курить и есть мясо бедных животных. А еще – объявила войну парням с наголо выбритыми головами, носившим высокие ботинки, черно-желто-белые шарфы и закатанные джинсы.

Через какое-то время, повзрослев, поняла, что добьется только того, что ее либо «закроют» на много лет, либо пришпилят заточенным канцелярским ножом в подворотне, предварительно запинав до полусмерти.

С головой ушла в работу и даже смогла восстановиться в институте. По выходным ездила в один из районных центров, навещая маму.

Несколько раз пыталась встречаться с обычными, нормальными парнями. Изменила прическу, купила длинное черное пальто и сапоги на каблуках. А потом в Город приехал Он, тот, из-за кого она влезла во все это дерьмо. И она решила встретиться с ним. Даже надела старые вещи, долго пылившиеся в шкафу.

Живой ли он сейчас – неизвестно. Нисколько не изменился. Вместо вечера, который они хотели провести вдвоем, они оказались на одной из акций. Бритоголовые появились, когда она еще не закончилась. Была драка. Одного она полоснула своим старым скальпелем. Потом – долгая гонка, когда бежавшие за ней кричали, точно называя ее имя. А услышанный разговор лишь подтвердил то, что казалось ей паранойей. За ней следили, действительно следили. И здесь, и там, куда ездила к матери. Никто и ничего не забыл. Прошлое шло по следу.

Через два дня раздался звонок из областного отдела «конторы». Вежливо и настойчиво ей предложили явиться к такому-то часу и по такому-то адресу. И напомнили, что все это время ее не забывали и здесь. А блестящее владение хирургическими инструментами запросто обеспечит ей место в исправительном учреждении. Но они всегда будут рады помочь избежать этого. В обмен на некоторые услуги, конечно.

Они все, и с той и с другой стороны, просчитались только в одном. Никто не знал про ежемесячный междугородний звонок. И он пришелся как раз на второй день после того, как она плакала в подъезде.

Вместо того чтобы отправиться по адресу, названному чекистами, девушка пошла в парикмахерскую, из которой вышла коротко остриженной брюнеткой. Потом были несколько недель попутных машин и автостопов, переход внутренней границы за последние деньги. И долгожданная встреча с тем, кто звонил один раз в месяц.

Девушку, попадающую без прицела в самые сложные мишени, назвал Скопой старый пьянчуга Полоскун, в прошлой жизни бывший орнитологом. Назвал так в честь красивой хищной степной птицы, способной видеть зайца за несколько километров.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. БАЗА 5 – ЛАГЕРЬ

Майор Квасков, командир группы специального назначения номер 2, входившей в состав гарнизона военной базы Черкассы-5, наконец-то добрался в казарму своего подразделения.

Протопав по скрипучим дощатым полам, отмахнувшись от выскочившего дежурного и хлопнув дверью своего «кубрика», майор упал на кровать, скрипнувшую сеткой.

Пинком отправил в угол изгвазданные в глине берцы, кинул на стол обязательную на совещаниях планшетку и, закинув руки за голову, уставился в потолок, по давешней привычке бормоча себе под нос:

– Чудилы-мудилы штабные, чтоб вам пусто было. Как обычно – наплели, походили кругом да около. А толку-то? – Майор закурил и перевел взгляд на выцветший портрет Горбачева, когда-то давно повешенный на стену одного из кабинетов в здании бывшего горкома. – Вот вы, Михал Сергеич, как считаете, нужен ли плюрализм мнений в армии?.. Молчите, нечего вам сказать? Дежурный!!!

Дверь скрипнула, приоткрывшись. В образовавшуюся щель проникла голова старшего сержанта Филиппова-Ефимчика:

– Дежурный по группе…

– А-а-тставить! – Майор критически оглядел подчиненного. Придраться, к сожалению, было не к чему. – Через пятнадцать минут командиров взводов, их заместителей и старшину – в каптерку. Кофе есть?

– Щас сварим. – За прошедшие с момента призыва почти два с половиной года сержант выучил наизусть вкусы своего «батяни-комбата». – Черный, с молоком или как?

Квасков пытливо посмотрел на дежурного:

– «Или как» – не паленый? Местный?

– Никак нет, – сержант довольно улыбнулся, – «или как» качественный, ямайский. Разведка с Ключей привезла. Махнулись с пиндосами на «батарейки». Тока «батарейки» некачественные были, кроме одной. Ну, те только ее почему-то и проверили. Бараны. Варить?!

Майор одобрительно мотнул головой.

Когда Квасков зашел в каптерку, заменявшую комнату для совещаний, все вызванные находились на месте. Он сел, оглядев давно, по меркам Района, знакомые лица подчиненных:

– Так, господа офицеры, сержанты и старшины. – Майор поставил на стол кружку с дымящимся кофе, расстегнул планшет и извлек из него потрепанную общую тетрадь. – Значитца… слушайте приказ командования.

Подчиненные напряглись и подтянулись.

– А приказ, орлы мои сизокрылые, следующий… Твою-то в бога дивизию! Чубайс! – Квасков подскочил на стуле.

Чубайс, здоровенный, хвостатый рыжий котище, прибившийся к «спецам» сразу по их прибытии в Черкассы-5, ошалело смотрел на вскочившего командира. Имя политика, давно ставшее «своим» для подобных котов, точно передавало суть представителя кошачьих. Энергии в Чубайсе было хоть отбавляй. Что он только сейчас и доказал, сиганув прямо с подоконника, на который перепрыгнул с дерева, росшего напротив окна

Бедный кот, решивший, что майор обрадуется ему, как обычно, скакнул на стол. И сбил кружку с горячущим, черным как смоль кофе. Согласно «закону падающего бутерброда», вся жидкость оказалась на командире.

Когда Квасков, ругаясь сапожным матом, злой, как пять голодных гиперурсусов, ушел переодеваться, «орлы» гоготнули так, что дремавший на тумбочке первогодок Хлопов испуганно дернулся, стукнувшись головой о висевший за его спиной противопожарный щит.

– Так. – Отхохотавшись, командир одного из взводов, капитан Александров по прозвищу Бармаглот закурил. – Господа офицеры и прочие ястребы с соколами, хватит ржать. Командир не железный, разгневается и сокрушит.