Демон 2. В Средневековой Руси - Ланцов Алексеевич

— А прочие ордена?

— По-разному. Досталось всем, но по-разному. Некоторые уже совершенно вымерли. Госпитальеры очень сильно пострадали. Особняком стоит только Тевтонский орден. Там не было таких ужасов, как в других местах. Но их судьба незавидна. Пойдя Крестовым походом на православную Русь, они оказались там страшно разбиты Максимом Целителем. После чего последовали массовые восстания язычников в Ливонии и Пруссии, которые привели к тому, что из Пруссии их вообще выбили, практически полностью вырезав, а в Ливонии за ними остался только один город с округой, да и то — не по их вине. Им помогла Василиса — сестра Максима Целителя, сняв осаду и отбросив язычников. Ее латная конница оказалась очень сильна. Судьба ордена в Святой Земле тоже весьма печальна. За минувший год там умерли от разных болезней почти все молодые и зрелые. Остались только старики. Это совершенно ужасно. Они в отчаянии.

— Да… дела…

— Это еще что. Андреас фон Вельвен — ландместейр Тевтонского ордена в Ливонии после спасения принял православие, как и оставшиеся братья, дав присягу архиепископу Новгородскому, не щадя живота своего защищать веру Христову.

— Православие? Эту восточную ересь?

— По делам их узнаете, — пожал плечами Алонсо. — Максим Целитель православный христианин, и исцелил молитвой многих. Да и в бою Всевышний посылает ему неизменный успех и удачу. Кто ему пришелся не по душе — он покарал.

— Ты на нас намекаешь? — Напрягся Пьер.

— Думаю, что вам он хотел дать урок. Иначе столь грандиозного разгрома не допустил бы.

— Возможно, — холодно ответил предводитель катар. — Но ты не сказал, почему ушла армия.

— Максим Целитель высадился в Нарбоне, куда выступил граф Тулузы со своими верными вассалами. Сенешаль Каркассона решил вернуться в город, дабы принять в осаде бой, если он случится.

— Так ведь Максим Целитель должен быть где-то далеко на севере.

— У него хорошие корабли, — пожал плечами тамплиер.

— Но что он забыл в наших краях?

— Вообще-то он идет в Константинополь, дабы выбить оттуда католиков и вернуть его православному Императору.

— Нарбона — не очень удачное место на пути в Константинополь, — покачал головой Пьер.

— Верно. Он прибыл, с его слов только для одного — исцелить графа Раймунда. Дескать, тот столько всего пережил, что он ради благополучия графства не мог обойти его стороной. Но чем все закончилось, я не знаю.

Глава 7

Венецианский дож Джакопо Тьеполо стоял на крепостной стене восточной столицы древней Империи Рима и смотрел на показавшиеся в дали мачты судов этого странного человека, известного в Европе как Максим Целитель, князь Городецкий, барон Эрдо, воевода Новгородской земли и наместник Ладоги… а может и еще как. Слишком быстро к нему титулы липнут. Хотя всего пятнадцать лет назад никто о нем ничего не знал… словно бы его и не было вовсе. Что это за род такой, Эрдо? Даже непонятно из какой страны…. Впрочем, сейчас это уже не важно, так как он считался одним из наиболее влиятельных людей Европы. Да и у магометан о нем кое-какие слухи ходили.

А тем временем от Константинополя навстречу новгородской эскадре выдвинулся Венецианский флот, заблаговременно собранный для решающего сражения. И это дож считал своей личной заслугой. Найти такой изъян в, казалось бы, безупречном бароне…. Зря, зря он так долго шел к Босфору, заглядывая «на огонек» то к одному правителю, то к другому. Впрочем, Джакопо иногда посещали мысли, что слишком уж явно все, но уже далеко не юный мужчина списывал все эти волнения на свою удачу. Дескать, смог он обойти эту выскочку…

Максим со своей супругой Феодорой стоял на мостике новгородского флагмана — большой брамсельной шхуны Маргарита, в две тысячи тонн водоизмещением. И наблюдал как навстречу, сквозь зыбкие обрывки утреннего тумана, приближался враг.

— Боже… их так много… — тихо пискнула супруга.

— Сто пятьдесят три галеры, из них сто три — малые.

— А мы справимся?

— Ты во мне сомневаешься? — Усмехнулся Максим. — У нас три большие шхуны и двенадцать стандартных. Мы имеем устойчивое превосходство в скорости и маневренности. Ветер тому надежный свидетель. К тому же, нашим людям не нужно постоянно налегать на весла, а потому они значительно меньше устают. Кроме того, мы вооружены пушками. Хорошими, добрыми пушками, способными буквально засыпать эти лоханки, открытые всем ветрам, картечью. Да и экипажи с винтовками много чего стоят. Не говоря уже о нас… — подмигнул он ей.

— Но ты же целитель, что ты сможешь сделать в открытом бою?

— Вот скажи мне, любезная моя супруга и ученица. Если у тебя нет преимущества в открытом бою, то зачем в него лезть? Ум тебе для чего дан природой? Вот и прикинь, как использовать свои способности самым выгодным для тебя образом. Ведь у любого вопроса всегда больше одной стороны. Видишь, как гребцы надрываются? Вот. Неужели мы с тобой им не поможем?

— Не понимаю, — покачала девушка головой. — Зачем? Чтобы они скорее нас догнали?

— Помнишь плетение, которое я тебе показывал вчера?

— Для снятия ощущения боли и усталости?

— Именно так. Обычно его применяют для успокоения человека, чтобы он смог заснуть или расслабиться. Но мы с тобой, безусловно, очень сердобольные, поэтому просто не сможем смотреть на мучения этих гребцов. Они так надрываются, так надрываются, — наигранно покачал головой Максим.

— Но ведь… — начала говорить Феодора и осеклась, расплываясь в улыбке.

— Вот, умница. Правильно. Не чувствуя боли и усталости из-за влияния этого плетения, они смогут поддерживать хороший темп гребли довольно долго… ровно до того момента как совершенно полностью израсходуют все свои силы, включая кое-какую часть праны. Ну или пока мы не прекратим оказывать им медвежью услугу.

— И через несколько часов такой гребли они попадают совершенно без сил.

— Могут и мертвыми упасть, в общем, не суть…

Согласно заранее утвержденному плану, новгородская эскадра, как шла двумя походными колоннами, так и вошла в маневр буквально за несколько миль до передовых галер Венеции. То есть, пройдя по дуге и «вильнув кормой», корабли Максима стали отходить в сторону моря. Так как для задуманного требовалось оттащить всю стаю этих гребных хищников подальше от берега. Вот капитаны и стали играть парусами, дабы дразнить врага. То допуская медленное сближение, то как-бы с трудом отрываясь.