Демон отверженный - Ким Харрисон

Мамино лицо расплылось улыбкой облегчения. Глаза ее заблестели непролитыми слезами, и она сжала мне руку.

— Вот и хорошо, — сказала он. — Я рада, что ты так чувствуешь. Но то, что ты не можешь давать Айви кровь, еще не значит, что ты должна совсем с ней порвать. Она много для тебя сделала хорошего и заставила тебя чуть-чуть повзрослеть. Мне она нравится. Ты ей нужна, и ты с ней тоже лучше, чем без нее.

Я таращилась на маму, пытаясь сообразить, что она говорит.

— Я знаю, что я не лучшая мать на свете, — сказала она, отпуская мою руку и отворачиваясь к окну. — Но мне хочется верить, что я тебя воспитала так, что ты умеешь думать сама — хотя не всегда успеваешь это делать. Я верю, что ты умеешь принимать лучшее решение, когда дело касается окружающих. — Она улыбнулась: — И того, что делаешь ты для них.

Она видела меня последние десять лет? Все мои решения были — хуже не придумаешь.

— Мам…

— Например, вот Маршал. — Я уставилась на нее в полном недоумении. Она знает про Маршала?

— Очень мил, — продолжала мама, глядя в окно, в пустоту. — Настолько мил, что годится лишь как якорь, чтобы из депрессии вылезти, но вообще-то он тебе кстати. Мир небессмертной душе Кистена, но я как-то никогда не была от него в особом восторге. Два вампира в компании одной ведьмы — это готовая беда. А вот колдун и ведьма в компании одного вампира… — искры танцевали в ее глазах. — Айви он понравился?

Господи, убил бы ты меня на месте, а?

— Сама понимаешь, Айви знает, что не может тебе дать все, — продолжала мама, будто у меня лицо и не горело так, что ад можно поджечь. — Она мудра не по годам, и может отставить ревность в сторону. Куда как проще, если всем понятно, что можно любить двоих одновременно. — Она покраснела и уточнила: — По разным причинам и по-разному.

На секунду я лишилась дара речи, пытаясь все это переварить. Слишком много потенциальных проблем залегло на пути, поджидая только моего вопроса. Наконец я выбрала:

— Ты знаешь про Маршала?

Будто нервничая, она поправила волосы, встала и подошла к холодильнику.

— Он около полудня заглядывал проведать, как ты.

Супер. Он здесь был?

Мама вытащила из холодильника карамельный торт.

— Мы очень мило поговорили о тебе и об Айви, — продолжала она, ставя торт на кухонный стол и доставая тарелки. — Много о чем поговорили. Я думаю, что он теперь понимает. И уверена, что понимаю я. Он сейчас расстался с такой стервой, что пробы негде ставить. Вот почему ты ему нравишься.

— Мама! — воскликнула я.

— Да нет, ты не стерва, — успокоила она меня. — Я хочу сказать, что с тобой интересно и весело. Он думает, что с тобой безопасно, поскольку ты не ищешь себе бойфренда. — Она рассмеялась, держа в руке нож. — Какими идиотами бывают мужчины, когда речь идет о женщинах! Если она говорит, что не ищет, — значит, именно это она и делает!

— Мама!

Они говорили обо мне и Айви? Она его расспрашивала о его подружках?

— Я только говорю, что он, как ты, — ему тоже надоедают отношения сплошь из сердечек и розочек. То, что ему нравится выручать хорошеньких женщин, тоже не способствует. Вот почему, наверное, он на тебя и положил глаз. Постоянная девушка ему сейчас нужна не больше, чем тебе постоянный бойфренд, но сидеть дома у телевизора он тоже не станет. Сегодня он тебя выведет куда-нибудь, вам обоим нужно проветриться.

— Мама, хватит! — воскликнула я. — Не надо устраивать мне свидания, тем более с Маршалом!

— Мне это не стоило труда, деточка, — ответила она, поглаживая меня по плечу. — Устрой себе это маленькое приключение, чтобы жить дальше. Только постарайся его не обижать, ладно?

Я в полном онемении уставилась на собственные руки, держащие чашку. Нехорошо все это.

— Откуда он узнал, что я здесь? — спросила я мрачно.

Приключение? Ох, как мне сейчас нужно куда-нибудь с кем-нибудь выбраться!

— С ним был Дженкс.

Я испустила долгий, медленный вздох, заставила себя убрать пальцы и не теребить свежие укусы. Это все объясняет.

Отчетливо послышался скрип ножа по стеклянной тарелке. Мама молча положила два ломтя на тарелки и облизала вилку. Так же молча поставила передо мной ломоть побольше.

— Дженкс сказал, что случайно лишил Айви сознания. И похоже, что не сонным зельем, — сказала она голосом обвинителя.

Смущенная своей неудачной попыткой создания талисманов тонкого действия, я повернула тарелку пирогом к себе. Тоже не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать, но лучше, чем Маршал.

— Я пыталась модифицировать одно сонное заклинание, чтобы Айви могла смирять собственную жажду крови, а она мне лгала, что испытывает пробники. Вот поэтому последняя партия вышла слишком сильной. Дженкс слишком всполошился, когда она меня укусила, и тут же ее облил этой штукой. Но у нас все было хорошо и все под контролем.

Это когда он появился, докончила я про себя.

Я подняла глаза — и на лице матери прочла только интерес. Она положила передо мной вилку. Держа тарелку в руке, она наклонилась к кухонному столу, на много лет помолодевшая.

— Ты выбрала в качестве основы сонные чары? — Увидев мой утвердительный кивок, она улыбнулась и показала на меня вилкой: — Вот здесь и была твоя ошибка. Если ты хотела освободить ее действия от жестких требований инстинкта, надо было усиливать процессы возбуждения нервной системы, а не торможения.

Я вилкой взяла кусок торта, отправила в рот и стала жевать. Острый приятный вкус карамели мне понравился, и я откусила еще кусок. Торт на завтрак — одна из причуд сумасшедшей матери.

— Стимулятор был бы лучше? — пролепетала я.

— Гарантированно.

Она излучала уверенность, но меня не убедила, и я сжалась при мысли, что было бы, если бы средство не дало желательного эффекта. Хотя все это уже не было важно. Я буду идеальной соседкой и никогда больше, никогда не включу у Айви жажду крови. В смысле, это если она не разозлится и не уйдет, ругаясь за все то время, что даром на меня потратила. Но если она останется, может быть, когда-нибудь она захочет чего-нибудь, снимающего остроту…

Мама села напротив, глядя на свою тарелку.

— Добавь побольше давленого лайма. Цитрусовые углубляют все действия, а тебе нужно стимулировать именно глубинные мыслительные процессы, не только поверхностные.

— О'кей, — сказала я, косясь на свои маскарадные амулеты. Мама — эксперт. — Спасибо.

Она улыбнулась шире, но будто была почти готова заплакать:

— Я так хочу тебе помочь, детка. И мне так жаль, что я бывала такой странной, и ты остерегалась ко мне приходить.