Последний койот - Майкл Коннелли

— И вы можете это доказать?

Босх сунул руку в карман пиджака, достал выданный ему авиакомпанией конверт и швырнул его через стол.

— Вот вам для начала авиабилет. Если не ошибаюсь, в конверте находится также квитанция за аренду машины.

Брокман быстро открыл конверт и стал изучать его содержимое.

— Что вы там делали? — спросил Брокман, не глядя на Босха.

— Мой психолог доктор Хинойос посоветовала мне сменить обстановку, куда-нибудь ненадолго уехать. И я решил податься во Флориду. Никогда там не бывал, но жаркое солнце и апельсиновый сок всегда очень любил. Вот и подумал: а почему в самом деле не смотаться во Флориду? И смотался.

Брокман снова пришел в волнение. Судя по всему, ничего подобного он не ожидал. Босх сразу это заметил. Далеко не все копы понимают, какую важность представляет для расследования первый разговор с подозреваемым или со свидетелем. Между тем во время первого допроса всплывает на свет информация, которая влияет на последующий ход расследования, а затем и на судебный процесс. И к этому надо быть готовым. Подобно адвокату, детектив должен заранее знать ответы на большинство вопросов, которые задает. Но люди из ОВР возлагали слишком большие надежды на свое присутствие, способное, как они полагали, сильно напугать подозреваемого и подорвать его волю к сопротивлению. По этой причине они редко готовились к допросам по-настоящему и, столкнувшись с серьезным препятствием — вроде оказавшегося у Босха авиабилета, — терялись и не знали, как вести себя дальше.

— О'кей, Босх… И что же вы делали во Флориде?

— Вы когда-нибудь слышали певца Марвина Гая? Так вот, до того как его убили, он написал песню…

— О чем это вы толкуете?

— …написал песню «Сексуальное исцеление». Там говорилось, что секс благотворно действует на душу.

— Я слышал эту песню, — сказал Толивер.

Брокман и Босх на него посмотрели.

— Извините… — смущенно пробормотал тот.

— Что все это значит? О чем это вы, Босх? — спросил Брокман.

— О том, что большую часть времени я провел с женщиной, с которой там познакомился. Еще я ловил рыбу в Мексиканском заливе в сопровождении профессионального гида-рыболова. Я говорю о том, задница, что постоянно находился в обществе, а те редкие промежутки, когда был предоставлен самому себе, слишком коротки, чтобы я мог вернуться в Лос-Анджелес и убить Паундса. Я не знаю, когда он был убит, но совершенно уверен, что вам, Брокман, не удастся сфабриковать против меня обвинение. Вы, Брокман, подозреваете не того человека.

Босх осторожно выбирал слова. Он не имел представления, что в ОВР знали о затеянном им частном расследовании и знали ли вообще, но в любом случае не собирался предоставлять этим людям ни одной зацепки. Хотя овээровцы наложили лапу на папку с делом об убийстве его матери и коробку с уликами из отдела по хранению вещественных доказательств, найденные у него дома, он надеялся как-нибудь выпутаться из этой ситуации. Плохо, что в их распоряжении оказался его блокнот с записями, который он положил в свою дорожную сумку. Там находились адреса Джасмин и Маккитрика, адрес Эно в Лас-Вегасе и разные заметки по этому делу. С другой стороны, сотрудникам ОВР могло не хватить проницательности, чтобы объединить два эти факта или понять, что все это значит. Но для этого ему, Босху, должно было здорово повезти.

Брокман достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку и ручку.

— О'кей, Босх. Назовите мне имена этой женщины и организатора рыбалки в Мексиканском заливе. Мне нужны номера их телефонов, адреса и все остальные данные, которые вы имеете.

— Не думаю, что вам все это нужно.

— Мне плевать, что вы думаете. Назовите мне имена, телефоны и адреса.

Босх молчал, не поднимая глаз.

— Босх, вы сообщили нам о своем пребывании. Теперь нам нужны сведения, которые могли бы это подтвердить.

— Я знаю, где был, и с меня этого достаточно.

— Если вы, как утверждаете, ни при чем, позвольте нам в этом убедиться, снять с вас подозрения и переключиться на другие версии.

— У вас есть билет, название авиакомпании и квитанция об аренде автомобиля. Начните с проверки этих данных. Я не могу впутывать в это дело людей, которые ни сном ни духом о нем не ведают. Это хорошие люди, и мне бы не хотелось, чтобы в их частную жизнь вторгались такие меднолобые парни, как вы.

— У вас нет выбора, Босх.

— Ничего подобного, есть. Вы пытаетесь сфабриковать против меня дело, не так ли? Ну так фабрикуйте, старайтесь, собирайте улики. Если оно будет достаточно весомым, я, так и быть, назову вам имена этих людей, чтобы они своими показаниями уничтожили возведенное вами уродливое здание. В настоящее время у ОВР в департаменте плохая слава из-за того, что вы «отправили в клозет» Билла Коннорса. Уверяю вас, что в связи с этим делом ваша слава станет еще хуже. И никаких имен я называть не буду. А если вам так уж нужно что-нибудь записать в своем блокноте, Брокман, запишите, что я послал вас к такой-то матери!

Лицо Брокмана пошло красными пятнами. Казалось, он лишился дара речи. Во всяком случае, прошло не менее минуты, пока он не заговорил снова.

— На это, Босх, я вам отвечу, что по-прежнему считаю вас убийцей Паундса. Полагаю, вы наняли для этого киллера, а сами улетели во Флориду, чтобы в момент убийства оказаться подальше от места преступления. И кто, собственно, ваши свидетели? Какой-то гид-рыболов? Да это смеху подобно! А женщина? Уж не проститутка ли это, которую вы подцепили в первом попавшемся баре? В какую сумму обошлось вам алиби? В пятьдесят долларов? Или все-таки пришлось выложить сотню?

Одним сильным и точным движением Босх толкнул разделявший их стол на Брокмана, чего тот никак не ожидал. Столешница ударила его в грудь. Стул, на котором сидел Брокман, качнулся и уперся спинкой в стену. Босх надавил на край стола обеими руками и прижал лейтенанта к стене. Потом уперся левой ногой в столешницу, чтобы еще сильнее припечатать Брокмана. Лицо лейтенанта ОВР побагровело, а глаза вылезли из орбит. Словно выброшенная на берег рыба, он ловил ртом воздух и хрипел, не в силах произнести ни слова.

Реакцию Толивера трудно было назвать мгновенной. Пораженный происходящим, он смотрел на босса, словно дожидаясь команды. Так и не дождавшись, он вскочил с места и бросился на Босха. Тот отразил нападение, ударом ноги отбросив Толивера на пальму, стоявшую в кадке в углу комнаты. Боковым зрением он заметил, что в конференц-зал вошел еще один человек. В следующее мгновение стул из-под Босха был выбит, а сам он оказался на полу. На него навалился кто-то очень большой и тяжелый. Чуть повернув голову в сторону нападавшего, Босх обнаружил, что это Ирвинг.

— Ни с места, Босх! — крикнул тот ему в ухо. — Поваляйся минутку в партере и успокойся. Хорошо?

Босх жестом показал, что оказывать сопротивление заместителю начальника управления не собирается, и Ирвинг его отпустил. Босх секунду полежал на полу, потом ухватился рукой за край стола и поднялся. Он увидел, что Брокман, прижимая обе руки к груди, отчаянно пытается глубоко вдохнуть. Ирвинг уперся ладонью в грудь Босха, успокаивая его и одновременно не позволяя снова броситься на Брокмана. Толивер в это время пытался придать сбитой им пальме вертикальное положение. Но, падая, он ухватился за нее и вывернул из кадки с корнем. Так что ничего у него не получалось. Тогда Толивер просто прислонил ее к стене. Ирвинг, ткнув в него указательным пальцем, гаркнул:

— Ну, ты! Проваливай отсюда.

— Но, сэр…

— Убирайся!

Толивер одернул пиджак и быстрым шагом вышел из конференц-зала. В этот момент Брокман вдохнул и снова обрел дар речи.

— Бусх… Босх… сук-кин сын… да я тебя… Ты у меня… в тюрьму сядешь! Ты…

— Никто никуда не сядет, — жестко сказал Ирвинг. — И уж тем более в тюрьму…

Он замолчал, переводя дух, и Босх заметил, что заместитель начальника управления разъярен ничуть не меньше Брокмана или его самого.

— Никаких обвинений предъявлено не будет, — вновь заговорил Ирвинг. — Вы, лейтенант, попытались, но негодными средствами, и получили по заслугам.

В голосе Ирвинга звенел металл, отбивая всякое желание с ним спорить. Брокман отодвинул стол, выпрямился и провел ладонью по волосам, приводя себя в порядок. Хотя ему очень хотелось обрести прежний победительный вид, никто не сомневался, что первый тайм он проиграл по всем статьям. Ирвинг повернулся к Босху и, едва сдерживаясь, произнес:

— Теперь ты, Босх. Не знаю даже, как тебе помочь. Неужели ты не понял, что он тебя провоцирует? Ведь ты сам не раз прибегал на допросах к подобной тактике. Неужели было трудно спустить все на тормозах и не наделать глупостей? И что ты за человек такой? Никак не пойму…

Босх промолчал, сомневаясь, что риторический вопрос Ирвинга требует конкретного ответа. Брокман закашлялся, и Ирвинг вновь переключился на него.

— Вы в порядке?